Дмитрий Щёкин - Страна городов

Пока женщины отмывали и чистили, устраивали быт под руководством Елки, проявившей свой полководческий талант во всей красе, дамскую и детскую часть орды, я занялся устройством заготовки мяса как на город, так и на «ордынцев». Миграция стад на южные пастбища должна была начаться еще через месяца полтора-два, и проходила она намного севернее Страны Городов, ближе к нашим местам. Поэтому охотничьи экспедиции пошли на север. Вместе с ними двигались бригады рыболовов, а в городе плавильщики и кузнецы лихорадочно трудились над изготовлением технологического чуда под названием «мясорубка». Этих девайсов повышенной производимости требовалось не менее шести штук.

Среди пленников оказались женщины рыболовного племени Бобра, единственные среди нападавших, кто специализировался на чистом рыболовстве. Число женщин было около тридцати. А вот мужчин их племени, которых можно было использовать как искусных инструкторов для отправляемых рыболовных партий, было всего пятеро – от других членов орды, и так не слишком упитанных, они отличались совсем уж вопиющей худобой – в чем только душа держалась. Племя Бобра принялось уверять, что их заставили, насильно пригнали к городу какие-то пришельцы, вызвав здоровый скепсис у Платонова.

— Все вы такие – не хотел, меня обстоятельства заставили,—  хмыкнул офицер в усы.

— А где эти ваши пришельцы?

— Они пришли с восхода солнца, прожили в племени год. Перед приходом убили всех мужчин, а эти остались живы только потому, что были на ловле в тот момент. Потом пришлые стали использовать мужчин как добытчиков пищи, потому что сами не умели почти ничего, только дрались со всеми, заставляя подчиняться. Перед нападением на город пришельцы во главе с их вожаком шли за ордой, подгоняя отставших членов орды. Вожак часто общался с Безымянным, и может быть сейчас с ним. Если возможно – то племя хотело бы присоединиться к людям страны городов или к племени Рода, и просит дать возможность искупить вину работой. Если им позволят жить у берегов реки или озера, они заплатят за защиту и гостеприимство рыбой, которую они умеют хорошо ловить и знают привычки рыб, а также могут строить легкие лодки-челны из бересты для ловли. Бобрам я пообещал подумать над предложением, а на заметку взял сведения о бродящих где-то отморозках, за один раз уничтоживших десяток местных мужиков и обративших в рабство целое племя. «Откуда бы такие таланты?» – размышлял себе я.

Для нейтрализации воинов племен, уютно расположившихся в ямах, потребовалось привести всего лишь делегацию жен и детей из первой партии отмытых в поселке. Нет, все-таки правильно сказал Киплинг – человек никогда бы не стал человеком, если бы не женщина!

Нашим воинам пришлось против ожидания, сдерживать не пленников, а наших неожиданных союзниц. Намерения совершить самосуд над обитателями ям были совершенно очевидными. Я еще раз понял – времена меняются, но реакция женщин, обнаруживших своих благоверных в яме, была примерно такой же, как и у моих современниц, выявивших муженька в компании приятелей, собирающихся у дверей, к примеру, скажем, пивной, чтобы продолжить развлечения, чисто мужского характера. Четко зная, что половина, может и не так виновата, а просто соблазнилась на посулы некоторых нехороших товарищей, увязавшись за дурной компанией, тем не менее женщина четко понимает – чтобы подобного не повторилось, любимого надо призвать к порядку, чем строже и экспрессивнее – тем лучше. И у края ямы раздавалось примерно следующее:

— Бешеный Бык! Бешеный Бык! Покажи свою наглую рожу – я точно знаю, что ты здесь! Хромой Шакал, не прикрывай своего приятеля! Бык! Покажись на мои глаза! Скажи матери своих детей – чем она будет сегодня их кормить! Ты кого послушал – Бешеный Бык! За кем ты пошел! За проходимцами! Тебе только побегать по лесу с копьем, а потом, нажравшись мухоморов всю ночь плясать со шлюхами из племени Зеленой Рыбы у костра! Ты совершенно не думаешь о своем роде, Бешеный Бык! Подойди поближе, чтобы я могла, если не выцарапать твои наглые глаза, то запустить тебе камнем по башке! Чтоб ты сдох, Бешеный Бык, и дети твои уже не будут детьми Быка, а моими – детьми Серой Змеи, и я-то сумею их вырастить так, чтобы даже память об их недостойном папаше не сохранилась у них в головах! Чтоб тебе достойного посмертия не видать, помет слабоумной коровы! Почему всегда только я должна думать о том, чем накормить и во что одеть наших детей! Бешеный Бык! У тебя нет совести! Не зря мама говорила, что нельзя отдавать свой брачный пояс охотнику племени Енота!

После такой идеологической обработки мужику всех времен и народов хочется двух вещей сразу – и испариться в неизвестном направлении, чтобы не видеть перекошенную физиономордию суженой, и в тоже время – инстинкт защитника и добытчика, который гораздо сильнее мимолетного желания начистить рожу любимой и показать, кто все-таки в доме хозяин, жестко требует совершенно другого – немедленно бежать, во поля, во леса, и притащить к пещере самого жирного мамонта, бросить его к ногам самой вредной в мире бабы, и в то же время – единственной и любимой женщины, и гордо выпрямившись, сказать: «Ну вот! А ты говорила – я тебя недостоин!» И, утвердив, свое мужское достоинство таким образом, уже тогда, может быть, и оттаскать свое сокровище за волосья по просторам родной пещеры, ибо нефиг на мужа и добытчика голос поднимать. Вот, как-то так. В таком порядке – и никак иначе.

А пока мужи и добытчики тихо сидели как картошка в грядке, в ямах, и обтекали под дождем справедливых претензий, до тех пор, пока градус раскаяния и обиды не дошел до точки кипения. Из ямы раздались требования о немедленном забое их, потому как в соответствии с требованиями первобытного гуманизма милосерднее их сразу добить, чем подвергать моральным пыткам.

Подойдя к одной из ям, я прекратил вопли теток, и глухие отбрехивания несостоявшихся Атилл, предложив перевести «дискуссию» в конструктивное русло.

— Вы еще компенсацию морального вреда потребуйте, убогие! — сурово предложил я им, — вас кто сюда приглашал? Кого вы послушали? Ополоумевшего старого сморчка, что за свою жизнь не добыл даже тушканчика? Чем он вам задурил и без того бестолковые головы? Когда шаман говорил охотнику, где ему сесть в засаду, и какого зверя бить? Шаман просит для охотника покровительства духов, а не бьет зверя сам! Шаман не ведет воинов – для этого нужен военный вождь! Кого вы послушались! Что он вам обещал? Чужие богатства? Чужие запасы? А вы не думали, что у этих запасов есть свои хозяева? Вот ты, обратился я к Бешеному Быку, на которого так яростно наседала его Серая Змеюка (вот имечко – лучше не придумать) — ты об этом подумал? Если к тебе придут чужие, и захотят отнять твою жену, твои шкуры, твое копье и твое мясо, что ты будешь делать? Ты все отдашь?