Командир Мстителей отыскал неприметную ржавую дверь в полуподвал и постучал три раза. Пауза была длинной, но повторять стук было нельзя.
– Кто там? – глухо спросили через три минуты.
– Я к Кирпичу.
– Не знаю такого.
– Я его родственник, Ларионов.
Лязгнул запор, и дверь приоткрылась, потом распахнулась совсем, на пороге стоял сам Сапрыкин.
– Заходи, коль не сутись.
– Ну и родственники у тебя – кошмар, – сказал хриплый голос.
– Каких бог дал.
– Здорово, начальничек.
– Привет, – сказал Даниил, с трудом разглядывая здорового детину, одетого в грязное рванье.
– Батя! – откуда-то из темноты появилась Натка и повисла на шее отца.
– А мальчишки где?
– В «буру» дуются.
Дочь за руку отвела Ларионова в дальний угол подвала, отгороженный занавеской.
– Привет, батя, – как ни в чем не бывало, сказал Петька, шлепая засаленной картой об стол.
– Здрасте, дядь Дань! – Юрка сосредоточенно раздумывал над своими картами.
Даниил отвесил сыну подзатыльник, и тот растерял все карты. Юра быстро увернулся от занесенной руки.
– Ты чего, батя? – Петька почесал затылок.
– Вам, значит, в карты захотелось поиграть? А я уж грешным делом подумал…
– Да они пока на щелбаны, – проскрипел за спиной детина. – Хотя, как герои, могут себе позволить.
– Кто тут герой?!
– Ты сибко-то не воюй, – примирительно сказал Кирпич, – дело сделано, а сделанного не волотись.
Даниил устало опустился на скамейку и расстегнул пальто.
– Мы, батя, в самоволку ушли, чтобы шахты взорвать, – объяснил Петька.
– Что? – подскочил Ларионов, прицеливая новый подзатыльник.
– Ты не ругайся, – попросила Натка, схватив его руку.
– Мы это из-за отца, – сказал Юра. – Мы подумали, что если шахты взорвать, когда он под арестом, то алиби ему обеспечено. Поэтому взяли у Жоры динамит, пробрались на три ближайших шахты и рванули. Все по науке, как дядька Яков учил.
– Он вас учил шахты взрывать? – обалдел командир.
– Да нет, – пояснила Натка, – он про рельсы учил, но динамит-то всегда один!
– Мало мы вас пороли, – сделал свой вывод Даниил.
– Батя, все же хорошо прошло, Юрка нас провел мимо охраны. Зато теперь дядь Валеру отпустят.
– Значит, это из-за вас столько патрулей в городе?
– А не то! – гордо сказал Петр. – Вот мы на Костиной малине и сховались. Дороги вокруг шахт фашисты перекрывать стали, а мы с телегой не поспели, пришлось обратно в город драпать.
– Ну вы и чертенята! – Даня приобнял сына. – Вы хоть понимаете, как вам повезло, что целы остались?
– У нас все рассчитано было, – пробормотала Натка.
– Отца отпустят? – спросил Юра.
– Не знаю, – соврал Даниил. – Но вам объявляю благодарность от лица командования и три наряда вне очереди за самоволку!
– Опять наряды…
– Вот так, пасаны, из себя гелоев стлоить! – подмигнул Сапрыкин.
– Отойдем, Костя, поговорить надо, – позвал Ларионов.
– А мы? – набычился Петька. – Опять маленькие? У нас одних нарядов на трех взрослых хватит.
– Ладно, – Даниил вытащил папиросы и закурил, давая себе минуту на размышления. – После ареста Валеры на разведку в город пошла Оксана.
– Ой, – воскликнула Натка.
– Она не вернулась, а еще раньше обнаружилось, что вы пропали, потому я и пришел в Юзовку. Одна проблема отпала, вы нашлись, но с сестрой, думаю, что-то нехорошее случилось. На крайний случай она могла обратиться к лейтенанту Корфу, он должен был помочь узнать судьбу Валеры и его бригады. Испугавшись, что связался с партизанами, Корф мог выдать Ксанку гестапо. Хотя ему и самому в таком случае не поздоровится.
– Точно, я сам его застрелю, – пообещал Юра.
– Сначала нужно разобраться в ситуации, попусту палить не стоит, – сказал Даниил. – Поэтому я хочу попросить Костю навести справки по своим каналам: что с Валерой и есть ли среди арестованных Оксана. Сможешь разузнать?
– А сего, смогу, – Сапрыкин шмыгнул носом. – Блатва там тозе сидит!
– Воров много, – прохрипел хозяин малины. – А которых фашисты первых поймали, так без суда сразу повесили. Теперь сидим, кто остался, по норам, как крысы, носа высунуть боимся. Братве такая власть не нравится, при советской власти и то меньше сидело.
– Не жулись, лодственник, помозем, – подтвердил Кирпич. – Связь с волей в том доме всегда делжали.
– Хорошо, но остается еще Корф, – напомнил Ларионов. – Сколько у вас людей есть?
– Да нисколько, – пожал плечами хрипатый, – мы не совслужащие, по приказу не работаем.
– Этого немца мы на себя возьмем, – солидно сказал Петька.
– На подростков и внимания меньше обращают, – заметил Юра. – Мы всюду пролезем.
Даниил внимательно посмотрел на ребят.
– Ну, хорошо, считай, уговорили. Видно, время такое, что по-другому нельзя. Только будьте осторожны, требуется наблюдать и докладывать об увиденном. Никакой самодеятельности.
– Обещаем, – не задумываясь, сказала Наташа, обрадованная сговорчивостью отца.
– А мне придется, пока патрулей много, здесь сидеть, как в штабе, – посетовал Даниил.
– Превратили малину черт знает во что, – проскрипел хозяин, сплевывая на пол. – Потом скажут, что воры на войне в штабах прятались…
С раннего утра у комендатуры появился паренек с тряпками и мылом. Он подскакивал ко всем подъезжающим машинам и предлагал помыть стекла или даже весь кузов. Поскольку шел снег, то протереть ветровое стекло требовалось всем. Шоферы платили по-разному: кто мелкой монетой, кто сигаретой, а кто и подзатыльником. Мальчишка ругался сквозь зубы, но продолжал предлагать услуги другим водителям.
Ганс, как обычно, подал машину к полдевятого, а без четверти девять «опель» остановился у крыльца комендатуры. Паренек с тряпкой подошел к автомобилю.
– Пока свободен, Ганс, машина понадобится мне в 12.00, – сказал Корф, выходя.
– Так точно, господин лейтенант!
– Протереть стекло? – подросток отполировал в воздухе воображаемую поверхность, справедливо больше надеясь на жест, чем на слова.
– Давай! – разрешил Ганс тоже жестом. Затем он уплатил мелкую монету и укатил.
Сунув заработок в карман, Юра отошел на противоположную сторону улицы.
– Видал? – спросил он у Петьки, болтающегося перед витринами магазинов и офицерского кафе.
– Это он?
– Точно, я слышал. Шофер по имени Ганс назвал его лейтенантом, да и машина марки «опель».
– Что еще узнал?
– Он приказал подать автомобиль к двенадцати, – припомнил Юрка. – Так что можешь отлучиться, а я еще покручусь минут двадцать, а то нехорошо бросать работу в самый разгар.
– Желаю успехов на новом поприще, – Петька покровительственно похлопал приятеля по плечу. – Сам виноват, что немецкий язык в школе лучше всех знал… Ладно, пойду насчет транспорта узнаю, на своих двоих нам за «опелем» не угнаться. Кирпич с Наткой собирались велосипед поискать.
