Но смерть его оказалась в какой-то мере возмездием. Согласно наиболее распространенному преданию, он случайно принял яд, который предназначал для другого.
Сэр Хью Робсарт скончался вскоре после гибели дочери, завещав свое состояние Тресилиану. Но ни возможность независимой сельской жизни, ни милости, которые сулила ему Елизавета, стремившаяся удержать Тресилиана при дворе, — ничто не могло рассеять его глубокую грусть. Где бы он ни был, повсюду ему мерещился обезображенный труп той, которой он отдал свою первую и единственную любовь.
Наконец, щедро обеспечив средствами к существованию старых друзей и верных слуг, окружавших сэра Хью в Лидкот-холле, он отплыл вместе со своим другом Роли в Виргинию и безвременно погиб на чужбине — молодой годами, но состарившийся от горя.
О второстепенных действующих лицах нашего повествования нужно сказать только то, что разум Бланта прояснялся по мере того, как блекли желтые розы на его башмаках. Выполняя свой долг на войне, он отличился в качестве военачальника и чувствовал себя в своей стихии гораздо лучше, чем когда состоял при дворе. А Флибертиджиббет благодаря своему острому уму удостоился милостей и отличий на службе у Берли и Уолсингема.
«КЕНИЛВОРТ»
Первые упоминания о романе «Кенилворт» встречаются в письмах Скотта от 20 августа и 10 сентября 1820 года: он просит своего издателя Констебла выписать сведения о деревне и замке Камнор из старинной хроники «Magna Britannia» («Великая Британия») или из аналогичных ей трудов, «Я хочу быть по возможности точен в описании местности», — пишет Вальтер Скотт. Писатель тщательно изучил присланные ему материалы, и в январе 1821 года роман увидел свет.
Десять лет спустя, при подготовке полного собрания своих сочинений, романист в предисловии к «Кенилворту» объяснял, что принялся за историю королевы Елизаветы под впечатлением успеха своей книги «Аббат», посвященной несчастной сопернице английской королевы — Марии Стюарт. Сам автор хотел озаглавить свое произведение «Камнорский замок», но по совету Констебла он назвал его «Кенилворт».
Когда Елизавета (1558-1603) пришла к власти, обстановка в стране была сложной: отягощенная большим государственным долгом, не обладающая ни военной, ни политической силой, раздираемая религиозными распрями между католиками и протестантами, Англия испытывала серьезные трудности, как внешние, так и внутренние.
Продолжая и углубляя абсолютистские традиции первых Тюдоров, Елизавета опиралась на новое дворянство и буржуазию и ограничивала притязания знати. Она окружила себя способными и осторожными советниками (в их числе был обрисованный в романе Сесил, лорд Берли), сумела добиться щедрой финансовой поддержки парламента. В целом политика королевы способствовала укреплению государства.
Именно в эту эпоху, на основе быстро развивающихся буржуазных отношений, Англия становится передовой торговой и морской державой. Проявлением ее могущества был разгром в 1588 году испанского флота (Непобедимой армады), посланного для вторжения в Англию.
Оборотной стороной царствования Елизаветы были деспотизм, произвол и разнузданная эксплуатация народных низов. Массовые огораживания сгоняли с земли сотни тысяч крестьян; экспроприированный рабочий люд подвергался кровавым преследованиям за «бродяжничество» и с помощью варварского законодательства обрекался на тяжелые полукрепостные работы. Непокорность власти, религиозной или светской, каралась изощренными пытками и казнями. Однако, отмечая «зверства Елизаветы»,[119] указывая на «гнусный характер ее правления» и «бедствия народа в ее царствование»,[120] Маркс считает «пребывание ее у власти вопросом национального значения».[121]
Королева отличалась скупостью, но любила внешний блеск и великолепие. Ее двор был окружен знатными вельможами, учеными и поэтами. Три тысячи молодых аристократов получали вознаграждение от Елизаветы, требовавшей в ответ преданности и повиновения. По капризу монархини создавались и рушились карьеры, выдвигались счастливцы, дотоле неизвестные, лишались прав и привилегий недавние фавориты. Описанный в романе блистательный дебют Уолтера Роли, поэта, воина, государственного деятеля, хорошо передает нравы двора, где от ступеней эшафота до ступеней трона был только один шаг.
Таким образом, эпоха, воспроизведенная Скоттом, была эпохой кричащих противоречий между возрастающим богатством нового дворянства и буржуазии, с одной стороны, и разорением крестьянства — с другой, между пышностью двора и плачевным положением народа, между расцветом культуры Возрождения и невежеством масс. Это была эпоха успехов и поражений, огромных завоеваний мысли и преступного пренебрежения к ценности человеческой жизни, эпоха торжества индивидуализма, породившая людей, одинаково сильных в добре и зле.
На страницах «Кенилворта», как живая, воскресает елизаветинская Англия во всем ее блеске и нищете. Конечно, Вальтер Скотт, лояльный сторонник монархии, твердо руководится наставлением, заимствованным им для эпиграфа к роману из комедии Шеридана «Критик»: «Надеюсь, никакого злословия по адресу королевы Елизаветы?» Облик ее представлен в романе с известной осторожностью. Тем не менее черты самодержца, необузданного в милости и ненависти, податливого к лести и клевете, проступают так же отчетливо, как государственный ум, твердость и энергия Елизаветы.
Теснейшая зависимость всего ее психического склада от особенностей времени, от ее положения абсолютной монархини раскрыты Скоттом со свойственной ему проницательностью. Любовь к крупной политической игре, стремление «разделять и властвовать», беспринципность и лицемерие представлены как характерные черты неограниченного деспота, который строит свою политику на балансировании между борющимися классами и группировками.
Скотт почти ничего не говорит о положении простого народа, но всесилие высших классов показано так, что очевидно становится бесправие низших и ничтожное значение жизни обыкновенного человека. Видавший виды Гозлинг, хозяин гостиницы, объясняет неискушенному Тресилиану, что у него, при всей правоте его дела, нет ни тени надежды на успех, раз его противником оказывается приближенный графа Лестера, любимца самой королевы.
В то же время весь ход повествования позволяет понять, что, как ни подавлен народ, он оказывает влияние на историческое развитие; Елизавета не раз говорит, что сильна его поддержкой, он составляет фон для важнейших событий романа — судьбу героев, Тресилиана и Эми, решает помощь простых людей: Дженет, Флибертиджиббета, Уэйленда Смита. Последнему писатель придает чудесную силу и ловкость — черты, вдохновленные фольклорными источниками этого образа. Демократические симпатии Скотта, понимание роли народа в движении истории ощущаются и в этом романе. Простолюдины здесь ропщут на неравенство и несправедливость, они судят и рядят о королеве смелее, чем знатные господа, замечая, например, как охотно принимает она тяжелый кошель с золотом, преподнесенный ей горожанами.
