мне, что я должна сама устраивать свою жизнь, Хуан. И если ты поможешь, то дело у нас пойдёт.
Хуан улыбнулся. Деловитость Эсмеральды иногда просто обескураживала. И во многих случаях в её словах угадывалось мудрое понимание, трезвое суждение вперемешку с наивными детскими представлениями о жизни.
Он-то уже знал, что жизнь не только сурова, но и жестока, опасна, и палец в рот судьбе лучше не класть. Множество раз он испытывал это на собственной шкуре, иногда обжигаясь и помаленьку приобретая опыт и клыки с когтями, готовыми в любую минуту вцепиться во врага.
Всего этого Мира ещё не знала, не испытала, и ей ещё предстояло вкусить жизненного опыта. В этом ей придётся слишком много познать грязного.
Подобные мысли всё чаще возникали в голове молодого человека. Они беспокоили, волновали, заставляли искать выход. Его-то он и не мог ещё ухватить, определить и понять.
Неожиданно одна встреча всё перевернула в его сознании.
Они с Мирой гуляли после сиесты по набережной. Был тихий вечер. Промытый воздух ещё хранил свежесть дневного ливня. Тёплый ветерок продувал набережную. Много богатого люда вышли на прогулки.
— Хуан! Дон Хуан! — Услышал тот знакомый голос.
Повернулся, неожиданно резко, стремительно, словно его обожгли.
В трёх шагах от него стояла Габриэла с чёрной служанкой. Её лицо сильно изменилось, подурнело, покрылось слабыми пятнами. И живот. Он уже солидно выпирал, придавая её фигуре странное, нелепое положение. На лице играла непонятная усмешка.
— Неужели я так изменилась, дон Хуан? Подойди же, я не укушу.
— Приветствую, сеньорита, — выдавил Хуан из себя. — Как ты оказалась в этом городе? Ах да!.. — И он многозначительно бросил взгляд на её живот.
— Ты мог догадаться об этом, Хуан! А это кто? Неужели та сам?.. — Она запнулась на полуслове. — Понимаю…
Мира вопросительно вскинула глаза на Хуана. Тот был сильно смущён, взволнован, не нашёлся, что ответить и молча рассматривал Габриэлу.
— Ты ошибаешься. Это не то, что ты думаешь.
— Не уверена, Хуан, — она многозначительно повела бровями, улыбнулась, давая понять, что сходство с отцом можно было проследить. — Как тебя зовут, девочка? — Наклонилась она к Мире.
Та слегка присела, наклонила голову, прошептала имя и несмело посмотрела на Габриэлу.
— А меня зовут донья Габриэла, Мира. Можно просто Габриэла. Я не настолько старше, чтобы величать меня сеньорой и даже сеньоритой.
Она продолжала болтать, а Хуан судорожно ломал голову над вопросом, как уберечь Миру от этой опасной сеньориты. Габриэла же продолжала болтать, словно ничего не замечая, внимательно, с любопытством разглядывала девочку, и той становилось не по себе.
— Ты мулатка, Мира. Кто твоя мама?
Мира вопросительно глянула на Хуана. Тот поспешно ответил:
— Мулатка — это её мать, — уклончиво ответил Хуан.
— Никакой разницы, — криво усмехнулась Габриэла. — Однако очень привлекательная девочка, очень! А когда расцветёт? — И Габриэла многозначительно приподняла брови.
Хуану не понравился тон её фраз. Беспокойство охватило его. Он поспешил проститься, видя, что это не очень понравилось Габриэле.
— Кто эта сеньора? — Спросила Мира, как только они отошли подальше.
— Одна знакомая, Мира, — без желания ответил Хуан. — Ты запомнила её?
Мира утвердительно кивнула. Интерес её ещё возрос.
— Она мне не понравилась, Хуанито. Мне показалось, что она странно на тебя смотрела. Она опасна?
— Пожалуй, да, — ответил Хуан. Потом добавил: — Постарайся избегать её, Мира. У этой сеньоры много плохого на уме. Не подпускай к себе близко.
— Ты говоришь так, что мне становится страшно!
— Ничего, Мира. Не волнуйся, я с тобой.
Хуан понял, что Габриэла ничего не знает про козни Рассио и Амбросио. Всё же такое положение дел мало его успокаивало. Она могла и знать, обменяться письмами с братом.
И тут в голове опять возникла мысль о мести. Она сразу возникла у него, хотя и не оформилась в нечто определённое. Теперь же она вновь закопошилась, въедаясь всё глубже.
Неожиданно для себя ощутил потребность защитить Миру, укрыть от охотников семейства де Риосеко. А одна из них, Габриэла, оказалась совсем рядом.
Он пожалел, что не узнал, где она живёт. Её служанку он никогда не видел. Вполне возможно, что это местная женщина.
А через два дня Мира спросила Хуана:
— Я знаю, Хуан, что ты был с той сеньорой близко знаком. Что за знакомство у вас было? Мне оно не нравится.
От неожиданности Хуан не нашёлся, что ответить и долго молчал, не в состоянии придумать вразумительный ответ. И Мира поняла, что у того есть тайна, связанная с той сеньорой. А она даже не знает, из какого она рода, семьи, какая у неё фамилия.
Месяц пролетел в столице, как один день. Мира стала читать редкие книги, что приносил ей Хуаном. Они были мудрёными, он их читать не собирался — не такой был чтец, чтобы тратить время на это занятие.
Мира всё же с интересом взялась за них, но быстро охладела, заявив:
— Там трудно понимать. Так трудно написано, язык сломаешь! Подожду немного. Ещё успеется. А ты чего не читаешь, Хуанито?
Тот немного смутился. Не хотелось признаваться, что чтение его совсем не интересует, да и читает он ещё очень слабо и медленно. А когда Мира посмеялась над ним, он обиделся и перестал искать ей книги. Было неловко и неприятно сознавать, что какая-то девчонка лучше его читает, считает и вообще во многом из этого превосходит его, мужчину.
Как-то Хуан увидел у неё книжку весьма растрёпанную, которую она тут же закрыла, как только заметила его.
— Где ты взяла её? — спросил Хуан без особого любопытства.
Мира это заметила, открыла книгу, заявила безразлично:
— Девочка одолжила на время, взяла в библиотеке отца. Очень нудная!
Как она и ожидала, Хуан не заинтересовался чтением Миры. А она читала трактат без начала, растрёпанный и зачитанный почти до дыр. Там много говорилось о любви, о рыцарях, любовниках, прекрасных сеньорах и сеньоритах.
Хуан ушёл, а Мира опять раскрыла страницы и продолжила впитывать написанное, словно это были её мысли, её стремления и мечты.
Скоро Хуан понял, что не сможет успокоиться, пока не сделает попытку отомстить этому Амбросио и брату Миры и Габриэлы.
Он не мог долго держать это в себе. Поведал свои задумки Пахо. Тот испугался не на шутку. А Хуан вздохнул, произнеся с сожалением:
— Я так и знал, что ты для таких дел не подходишь, Пахо. Сторожи сеньориту, пока я буду обделывать это дельце. Попробую поискать подходящего товарища или двух. И успокойся.
Пахо повеселел, а Хуан долго обдумывал свою мысль, пока не решил, что пора
