Белуччи невольно подошёл к столу игроков.
– Партию в кости, сударь? – предложил Абигор, с интересом поглядывая на посетителя, и многозначительно подмигивая Асмодею. – Простите, не знаю вашего имени…
– Белуччи… – против своей воли произнёс иезуит и подсел за стол к игрокам.
– Хозяин! Вина нашему другу Белуччи! Да самого лучшего!
…В эту ночь Белуччи несказанно везло – он постоянно выигрывал и это обстоятельство, казалось, вовсе не расстраивало знатных сеньоров, а лишь раззадоривало их. Наконец выигрыш иезуита составил пять золотых монет.
Асмодей хлопнул его по плечу и негромко произнёс:
– Золото – это хорошо… Без него, увы, ни куда… Только нищие и глупые придумали изречение – не в деньгах счастье. А вот мне, кажется, золото – одно из составляющих земного счастья. И ещё женщина, красивая и изощренная в любви… А, возможно, и власть… Но власть – дело неблагодарное и грязное. Она не всякого мужчину привлекает в отличие от золота и женщин. В душе каждого смертного до поры до времени таится жажда золота и мечта о сытой беззаботной жизни… Её лишь надо разбудить… Ты согласен со мной, Белуччи?
Иезуит кивнул. Приятный голос собеседника завораживал, иезуит вполне с ним соглашался: золото, власть, женщины – да какой мужчина не желает это заполучить? Да ещё и всё сразу?!
– А чем ты занимаешься, Белуччи? – как бы невзначай поинтересовался Абигор. – По виду ты – наёмник…
Белуччи кивнул.
– Да можно сказать и так…
– А кого ты охраняешь? Небось, жирного епископа или купца, у которого денег, как грязи на дороге, ведущей в Авиньон? – продолжал расспрашивать Абигор.
– Нет… Ни то, ни другое… – уклончиво ответил Белуччи, изрядно захмелевший от вина и радости внезапно свалившегося на него богатства. Ибо пять золотых – немалая сумма даже для иезуита.
– Ладно, не хочешь – не говори. – Сказал Асмодей и обратился к девице: – Я хорошо заплатил тебе, не так ли?
Та с готовностью подтвердила:
– Разумеется, ваша светлость, я готова в любой момент, как только пожелаете!
– Желаю. Я желаю, чтобы ты доставила неземное наслаждение моему новому другу Белуччи.
Иезуит на мгновение растерялся. Но только на мгновение, ибо его обуяло такое страстное желание, что он подхватил девицу на руки, та для вида начала сопротивляться, дабы ещё больше раззадорить партнёра. Белуччи кликнул хозяина, дабы выяснить: какая из комнат свободна? И, получив ответ, тотчас уединился со своей ценной добычей.
Не успели они войти в комнату, как Белуччи набросился на девушку, словно изголодавшийся зверь. Та даже не успела расшнуровать корсаж, как иезуит извлёк из рукава стилет и ловко перерезал им все шнурки и завязки платья…
* * *
Белуччи проявил себя страстным и искусным любовником. Девица, уже привыкшая в заведении к разному обхождению, в том числе и жестокому, была приятно удивлена. Это наёмник нравился ей всё больше и больше…
Белуччи несколько раз подряд удовлетворил свою страсть. Девица зашлась криками удовольствия, да такими громкими, что знатные сеньоры, сидевшие в трапезной за столом, только посмеивались.
– Вы не ошиблись в выборе девицы, мой друг, – заметил Абигор и подмигнул Асмодею.
– Вы забыли, ваше сиятельство, что я служу вожделению, блуду, ревности, мести, ненависти и разрушению.
Абигор улыбнулся, обнажив ровные белые зубы.
– Разве можно забыть про это, ваша светлость?! – игриво произнёс он. – А вот и здешняя Мессалина притихла… Вероятно, любовный пыл нашего подопечного утомил её.
Асмодей сосредоточено рассматривал свой рубиновый перстень. Абигор заметил замешательство своего спутника.
– Что случилось? Вас что-то смущает?.. – спросил он.
– Да, мой друг… Мы отлично позабавились… Но, то что вы задумали… Ещё раз хочу предостеречь вас…
Абигор резким движением навалился на стол и прошипел:
– Либо вы помогаете мне, либо – нет. Хотя, вы уже сделали часть своего дела – этот самодовольный иезуит, служитель Господа, в наших руках. Дальше я могу обойтись без вас…
Асмодей, продолжая любоваться кроваво-красным камнем, сказал:
– Как вам угодно, ваше сиятельство. Я предпочту подождать здесь…
– Я так и думал, что вы, Асмодей, предадите меня в последнюю минуту!
– О, дорогой друг, предательство – моё второе «Я». Разве вы не знали об этом? – невинно поинтересовался Асмодей.
Абигор резко встал из-за стола и направился в комнату, где Белуччи предавался плотским наслаждениям с белокурой девицей.
… Белуччи сморил сон. Ему снился замок Аржиньи, желтые огоньки окружали его. Затем появился Сконци. Белуччи отчётливо видел, как генерал умирал, лёжа на кровати в небольшой комнате. И, стараясь преодолеть предсмертные судороги, сводившие тело, генерал с трудом произнёс:
– Это они… Они повсюду… Будь осторожен, Белуччи… Помни о своем обещании…
Белуччи открыл глаза, провёл рукой по кровати – его страстная партнёрша исчезла. Он резко сел…
– Наконец-то вы очнулись, сударь, – сказал знатный сеньор, тот самый, которого за игрой в кости величали герцогом.
Он небрежным движением бросил Белуччи вещи.
– Оденьтесь… Нам надо поговорить.
Иезуит послушно оделся, мысленно удивляясь, что так безропотно подчиняется этому малознакомому господину.
– Что вам угодно?.. – поинтересовался Белуччи, застёгивая камзол.
– О, так вы – человек дела! Что ж, прекрасно… Я предлагаю вам заключить весьма выгодную сделку…
Белуччи невольно напрягся.
– И какую же?..
– Мне нужен мальчишка, который скрывается в монастыре ордена Валломброза в обмен на золото. Вы сможете уехать куда угодно, купить титул барона, небольшой замок, жениться и жить в своё удовольствие, – спокойно произнёс Абигор.
Белуччи замер… «Кто на самом деле этот герцог?.. – подумал Белуччи. – Неужели шпион архиепископа Ледесмы?.. И потому, он и его напарник, князь, путешествуют без слуг и свиты… Что на сей раз задумал Ледесма?.. Зачем ему мальчик?.. Замок, титул барона, красавица жена… Какой мужчина не мечтает их заполучить? Но какой ценой? Ценой предательства…»
Он не знал, что ответить, ибо соблазн был слишком велик, и заглушал чувство долга перед орденом и понтификом.
– Я не настаиваю, – продолжил Абигор, видя смятение иезуита, – вы можете отказаться. Просто я заполучу мальчишку несколько позже, и без вашей помощи. Всегда найдётся тот, кто сочтёт предложенную мной сделку весьма выгодной. Вы же останетесь, как вы изволили представиться, наёмником. Или вы всю жизнь будите делать то, что вам прикажут, или обретёте свободу и богатство… Даю вам слово, что не причиню ребёнку вреда. Всё, что в дальнейшем случиться с ним – предотвратит смятение в душах смертных. А он обретёт своё истинное предназначение.
