– Этого не может быть, – возразил Руднев. – Он протестовал даже против высадки здесь одного батальона японцев, а сейчас высаживается не менее полка, да еще с артиллерией. Кроме того, Павлов, наверное, поставил бы меня об этом в известность. Несомненно, японцы в нарушение корейского нейтралитета занимают своими войсками Чемульпо.
– Тогда необходимо заявить самый энергичный протест против этих захватнических действий, – горячился Беляев.
– Я немедленно заявлю протест коммодору Бейли, но думаю, что он останется без последствий Протестовать тут надо огнем орудий, а не дипломатическими нотами, – отозвался Руднев.
Через несколько минут он в полной парадной форме, в треуголке на голове, с палашом уже прибыл на «Талбот»в сопровождении мичмана Нирода.
Выслушав Руднева, коммодор Бейли отправился на один из прибывших японских крейсеров для «выяснения причин нарушения корейского нейтралитета».
Руднев не стал его ожидать и вернулся на «Варяг».
Несмотря на позднее время, на крейсере никто не спал. Артиллеристы дремали около своих пушек, вахтенные и сигнальщики не сводили глаз с моря и японских кораблей, силуэты которых смутно темнели в тумане.
Руднев обошел весь корабль. Как всегда в минуты опасности, он был совершенно спокоен, шаг его тверд, голос весел. Его спокойствие передавалось и команде. Матросы слушали его уверенный голос, видели неторопливую, по-морскому с перевалочкой походку, и бодрость любимого начальника передавалась им.
– С таким командиром не пропадем! Он знает, что надо делать, – говорили между собой матросы.
Мучительно медленно тянулось время, наполненное тревожными звуками беспрерывного движения японских лодок и катеров, высаживающих десант. Стихло только под утро. Туман еще более сгустился, полностью скрыв суда на рейде.
Когда забрезжил рассвет, на рейде не оказалось ни одного японского корабля. Они ушли под покровом ночи и тумана. Зато весь город был уже занят японскими войсками. Во многих местах развевались флаги Страны Восходящего Солнца.
Вскоре к Рудневу подошел Нирод и доложил, что по радио японцы передают распоряжения своим судам приготовиться к бою с русскими военными кораблями, находящимися на рейде в Чемульпо.
– Командующий японской эскадрой адмирал Уриу дает указания отдельно каждому из своих кораблей, – закончил Нирод.
– Не может же японская эскадра атаковать нас здесь, на якорной стоянке в нейтральном порту! – недоумевал Руднев, но все же приказал сыграть боевую тревогу.
Утренний туман постепенно рассеялся. К «Варягу» подошел катер с французского стационера крейсера «Паскаль», на котором находился командир последнего капитан Виктор Сене. Француз сообщил о получении им приглашения срочно прибыть на «Талбот» на совещание по поводу высадки японского десанта в Чемульпо. Руднев решил ехать вместе с ним.
К своему удивлению, они застали там в сборе всех командиров иностранных судов, которые о чем-то совещались с коммодором Бейли.
При появлении Руднева и Сене они тотчас замолчали и поднялись им навстречу.
Командир «Варяга» официальным тоном зачитал свой протест по поводу высадки японцев в Чемульпо и передал его англичанину, после чего обменялся рукопожатиями со всеми присутствующими.
– Вам, вероятно, сэр, неизвестен этот документ, – проговорил Бейли, протягивая исписанную бумагу Рудневу, который прочитал следующее:
«Сэр! Честь имею уведомить Вас, что, ввиду существующих в настоящее время враждебных действий между Японской и Русской империями, я должен атаковать военные суда Русского правительства, находящиеся в Чемульпо, силами, находящимися под моей командой, в силу чего я почтительнейше прошу Вас удалиться от места предстоящего сражения, дабы состоящие под Вашей командой суда при этом не пострадали. Начало атаки будет иметь место не ранее четырех часов пополудни девятого сего февраля 1904 года. То же почтительнейше прошу передать и торговым судам Вашей нации.
Имею честь быть, сэр, Вашим покорнейшим слугой.
С. Уриу. Контр-адмирал, командующий Имперской Японской эскадрой на рейде Чемульпо».
– К сожалению, я такого документа не получал, – добавил Руднев, окончив чтение.
– Он был послан всем командирам нейтральных судов. Вам же, сэр, через российского консула был отправлен следующий вызов, – отозвался Бейли и прочитал:
«Командиру крейсера» Варяг» Императорского Российского Флота.
Сэр! Ввиду начала военных действий между Японией и Россией я имею честь почтительнейше просить Вас покинуть со всеми судами, находящимися под Вашей командой, порт Чемульпо до полудня 9 февраля 1904 года (27 января 1904 года по русскому стилю). В противном случае я атакую Вас в порту.
Имею честь быть Вашим почтительнейшим слугой.
С. Уриу.
1. Контр-адмирал Императорского Японского Флота и командующий Японской эскадрой на рейде в Чемульпо «.
И англичанин протянул бумагу командиру» Варяга «.
– Прошу слова, сэр Бейли, – выступил Руднев, который уже обдумал план дальнейших действий. – Поскольку речь идет о» Варяге»и «Корейце», которыми я имею честь командовать, разрешите мне высказаться по затронутому вопросу. Адмирал Уриу прислал мне вызов на бой. Я его принимаю и около полудня выйду с обоими русскими кораблями в открытое море. Надеюсь, что этим вопрос будет исчерпан.
– Вы настоящий храбрец, мосье! – воскликнул Сене, пожимая, руку Рудневу.
Как только француз опустился на свой стул, все заговорили сразу, не слушая друг друга.
– Это безумие с вашей стороны, сэр Руднев, вступать в бой со столь превосходящими силами, какие имеются у японцев, – громко ораторствовал Бейли.
– Я никогда не сомневался в храбрости наших русских друзей, но все же не ожидал, что наш общий друг, мосье Руднев, так смело примет вызов адмирала Уриу, – вторил ему Сене.
– Я могу только восхищенно аплодировать, – заверял всех итальянец Бореа.
– Но все же, рассуждая трезво, у вас, капитан Руднев, нет никаких шансов на успех в предстоящем бою. Ваша гибель неизбежна. Не проще ли самим взорвать ваши корабли, а офицеров и матросов разместить на нейтральных судах. В этом случае уцелеют хоть люди, – деловито предложил коммодор, разглаживая свои рыжие бакенбарды.
– С точки зрения гуманности это наиболее правильное решение, – поддержал его Сене.
– Но едва ли достойно настоящих воинов! По моему мнению, ваше предложение равносильно отказу принять бой, пусть и безнадежный. Мы, русские, исстари привыкли спрашивать, где враг, а не считать его силы, – с достоинством ответил Руднев.
– Нам остается только преклониться перед вашим мужеством, синьор, – за всех ответил Бореа.
