В Риме беднякам приходилось довольствоваться ячменем и свининой, если, конечно, они могли достать свинину. На грязных улицах скрывались тиф, холера и Черная Смерть. Горожане кичились своим богатством, но на самом деле выглядели пастухами и жили точно так же.
Как же отличался город от позолоченного роскошного Ватикана! Рим, великий город, превратился помойку истории. Эцио вспомнил не только грязные переулки, выходившие на улицы, на которых ныне бродили одичавшие псы и волки, но и разваливающиеся церкви, гниющие кучи мусора, пустынные дворцы, напомнившие ему о том, что его собственный дом во Флоренции тоже может быть разрушен.
— Я должен встать. Мне нужно найти мессера Макиавелли! — упрямо сказал Эцио, отгоняя мысли.
— Всему свое время, — отозвалась его сиделка. — Он оставил вам новую одежду. Оденьтесь, когда почувствуете себя лучше.
Эцио встал. Голова закружилась, и он потряс ей, чтобы прийти в себя. Затем принялся натягивать костюм, которую оставил ему Макиавелли. Он был совершенно новым, льняным, с капюшоном из мягкой шерсти (кончик капюшона напоминал клюв орла). Крепкие перчатки и сапоги из мягкой испанской кожи. Он оделся, борясь с разлившейся по телу болью. Потом женщина вывела его на балкон. И только там Эцио осознал, что находился не в обычной разрушенной лачуге, а в останках здания, некогда бывшего огромным дворцом. Должно быть, раньше они были дворянами Он вздохнул, посмотрев на пустынный развалившийся город, раскинувшийся внизу. Под ногами нагло закопошилась крыса. Он пнул ее.
— Ах, Рим, — иронически произнес он.
— То, что от него осталось, — повторила женщина, снова хихикнув.
— Благодарю, Мадонна. Кому я обязан..?
— Я графиня Маргарита дельи Кампи, — ответила она, и в тусклом свете Эцио разглядел черты некогда прекрасного лица. — То есть то, что осталось от нее.
— Графиня, — Эцио постарался скрыть грусть в голосе и поклонился.
— Мавзолей вон там, — с улыбкой произнесла она, показывая куда-то. — Там вы и встретитесь.
— Где? Не вижу.
— В том направлении. К сожалению, из моего дворца его не видно.
Эцио прищурился, всматриваясь в темноту.
— А если посмотреть с той башни?
Она посмотрела на него.
— С церкви Санто-Стефано? Оттуда видно. Но она развалилась. Лестницы, ведущие на башню, обрушились.
Эцио сконцентрировался. Ему нужно было добраться до места встречи как можно быстрее и, по возможности, целым. Он не хотел связываться с нищими, проститутками и ворами, по ночам наводнявшими город еще сильнее, чем днем.
— Это не проблема, — успокоил он женщину. — Спасибо за все, что вы сделали для меня, дорогая графиня. Прощайте.
— Мы всегда рады будем видеть тебя, — с усмешкой проговорила она. — Но ты уверен, что в состоянии уйти прямо сейчас? Думаю, тебе лучше повидать доктора. Я бы порекомендовала тебе кого-нибудь, но, к сожалению, не могу больше позволить себе их услуги. Я обработала и перевязала твои раны, но я не специалист.
— Тамплиеры не ждут, и я тоже не могу, — отозвался он. — Еще раз спасибо, и прощайте.
— Ступай с Богом.
Он спрыгнул с балкона на улицу, поморщившись от удара, и бросился через площадь у разваливающегося дворца в сторону церкви. Дважды он терял башню из виду, и дважды снова находил. Трижды ему пришлось пройти мимо прокаженных нищих и один раз — перед волком, который крался вниз по улице с чем-то, похожим на мертвого ребенка, в зубах. И вот, наконец-то, он вышел к церкви. Она была заколочена, известняковые изображения святых, некогда украшавшие ворота, раскрошились. Эцио не знал, сможет ли влезть по рассыпающейся кладке, но другого варианта не было, — и он полез.
Ему удалось, хотя несколько раз упор рассыпался под ногами. Один раз под ним обвалилась амбразура, и он повис, держась лишь кончиками пальцев. Но он по-прежнему оставался сильным, сумел подтянуться вверх и избежать опасности. Наконец, ассасин взобрался на крышу башни и расположился на свинцовой кровле. Величественная громада мавзолея в нескольких кварталах от церкви тускло сияла в лунном свете. Теперь нужно пойти туда и ждать прибытия Макиавелли.
Он поправил скрытый клинок, меч и кинжал, и хотел уже совершить прыжок веры в телегу с сеном, стоящую на площади, когда рана дала о себе знать. Он согнулся от боли.
— Графиня перевязала мне плечо, но она была права. Я должен обратиться к доктору, — сказал он себе.
Стараясь не обращать внимания на боль, Эцио стал спускаться. Он понятия не имел, где найти доктора, поэтому сперва добрался до постоялого двора. Там, за пару монет, ему подсказали, куда идти, а еще за несколько — дали бокал мутного кроваво-красного вина, которое немного успокоило боль.
Было уже поздно, когда он добрался до приемной доктора. Ему пришлось несколько раз громко постучать, прежде чем изнутри донесся приглушенный ответ. Потом дверь приоткрылась, и Эцио увидел жирного, бородатого мужчину лет шестидесяти, с толстыми очками на носу. Одежда его была изношенной, а изо рта воняло винным перегаром. Один глаз доктора казался больше, чем второй.
— Чего тебе надо? — спросил мужчина.
— Вы доктор Антонио?
— И что, если я?
— Мне нужна ваша помощь.
— Уже поздно, — ответил доктор, но взгляд его скользнул по плечу Эцио, и в внимательных глазах сверкнуло сочувствие. — Это дорого тебе обойдется.
— Я не в том состоянии, чтобы спорить.
— Отлично. Входи.
Доктор открыл дверь и отступил. Эцио с благодарностью кивнул и вошел в прихожую. На балках висела целая коллекция медных кастрюль, стеклянных флаконов, сушеных летучих мышей, ящериц, мышей и змей.
Доктор провел его в комнату с огромным столом, на котором в беспорядке валялись бумаги, узкой кроватью в одном углу, распахнутым шкафом, уставленном огромным количеством бутылочек, и открытым кожаным футляром, в котором лежали скальпели и небольшие пилы.
Доктор проследил за взглядом Эцио и коротко хохотнул.
— Мы, доктора, — ученые-испытатели, — сказал он. — Ложись на кровать, и я взгляну на твою рану. Но сперва давай три дуката.
Эцио заплатил.
Доктор разбинтовал рану и надавил так, что Эцио почти потерял сознание от боли.
— Еще держится, — проворчал он.
Доктор еще пощупал, облил рану какой-то жгучей жидкостью из колбы, промокнул ватным тампоном, потом достал чистые бинты и надежно перевязал рану.
— В твоем возрасте подобные раны лекарствами не вылечишь. — Доктор покопался в шкафу и вытащил бутылку с какой-то дрянью внутри, напоминающей патоку. — Это снимет боль. Но не пей все сразу. Это обойдется тебе еще в три дуката. И не волнуйся. Со временем ты поправишься.
