идиот, когда я веду игру, тебе следует замереть и не рыпаться! Ты отвлекал меня! Мне пришлось на два фронта работать, тупица! Этот инквизитор силу имеет, неужели не почувствовал? Наградил же Творец таким фамильяром…
– Можете наказать, раз считаете, что провинился я, – Ларсен виновато потупился.
– Считаешь, это добавит тебе мозгов? Если добавит, то не вопрос, накажу.
– Мозгов прибавит вряд ли, а покорности может научить.
– Она мне нужна: твоя покорность? Я ведь не приказывала тебе ничего, ты понять должен был, пошевелив немного своими куцыми мозгами, а ты на инстинкты свои поганые переключился, тупая, безмозглая тварь! – окончательно срываясь, гневно резюмировала она.
– Уж какой есть, хозяйка, – не поднимая на неё взгляда, проговорил Ларсен, – что Творец в голову вложил, то и имею. Однако дрессировке даже дикие звери поддаются, попробуйте, может, я меньше раздражать вас стану.
Она несколько раз глубоко вздохнула, обуздывая бушевавшее в душе раздражение, а потом тихо проговорила:
– Извини. Зря сорвалась. Тяжело очень было и пару раз на грани фола сработала. Это страх, что раскусить меня он мог.
– В чём? Вы достаточно откровенны с ним были.
– Ни в чём откровенна я с ним не была! Я постаралась, чтобы он не почувствовал, что ты оборотень – раз, поскольку это грозило бы всем нам большими неприятностями, и два – чтобы на меня он не претендовал, при этом будучи твёрдо уверенным, что отказал мне сам. Теперь понятно?
– С чего ему было во мне оборотня заподозрить, если при первой нашей встрече он не почувствовал?
– Тогда ему это в голову не пришло, и он не проверял. А сейчас, сомнения у него появились и его сканирующее воздействие мне пришлось то уводить, то нейтрализовывать, причём не единожды. Он три раза пытался это проверить. Заинтересовал ты его очень и ещё скорее всего ему нужен был козырь в игре с Алом.
– Так они с хозяином друзья, насколько я понял.
– Тупица ты. Иметь в друзьях инквизитора, обладающего силой и знающего, что ты ей тоже обладаешь, это сидеть на пороховой бочке, держа зажжённый фитиль в руках. Одно неверное движение, и всё рванёт.
– Но вы ведь, похоже, этого и добивались. Разве нет?
– Ты прямолинеен до жути. Мне надо было вывернуть ситуацию так, чтобы Главный инквизитор уверен был, что поступает наперекор моему желанию.
– Зачем?
– Мы с ним знаем друг друга достаточно давно. И у него масса причин желать заставить меня исполнять его волю. При этом сам он не чувствует сил сделать это и альтернатива в виде Ала его вполне устроила. Понял наконец?
– Пытаюсь, но пока не особо успешно. Вас саму устраивает господство хозяина и его власть над вами?
– Ларсен, ты соображаешь, что спрашиваешь? Я добровольно связала с ним потенциал! Какое у меня может быть недовольство?
– Он сказал мне, что вы вынуждены были сделать это.
– Это не имеет значения. Он не принуждал. Я сама так решила, поэтому теперь без вариантов.
– Тогда я не понял, зачем вы слили на него компромат.
– Тупица! Ты в многоходовках явно не силён. Надоело разжёвывать, считай, по собственной беспечности и вредности характера.
– Ладно, приму как данность.
– Наконец-то! Первый разумный поступок за весь день. Всё, иди и постарайся не попадаться на глаза Главному инквизитору. Без прикрытия моего или Ала он раскусит тебя на раз, и тогда появится множество проблем, решать которые я не хочу. И ещё, Грету тоже изолируй от него, иначе попасть на костёр оба рискуете.
– Понял. Сделаю.
– Прекрасно. Ты начинаешь меня радовать. Иди, – она махнула рукой и, отвернувшись, поспешила прочь, в сторону скалистого уступа, где любила проводить время.
Ей хотелось успокоиться и побыть в одиночестве. Она уселась на утёсе и задумчиво уставилась вдаль.
Встреча с Илиасом напрягла и в какой-то степени напугала. Сейчас только его вмешательства не хватает, хотя по его реакции, вряд ли он против Альфреда пойдёт, Ал явно сумел завоевать его доверие.
Через некоторое время за спиной послышались шаги и голос Альфреда напористо произнёс:
– Нам надо поговорить.
По его тону и тому, что никакого обращения к ней не было, Миранда поняла, что он раздражён и находится в явном смятении.
– Говори, – не оборачиваясь, откликнулась она.
– Ты действительно хочешь под руку Илиаса перейти?
– С чего ты это взял?
– Исходя из его слов.
– И ты им веришь?
– Он не лгал!
– И что с того?
– Миранда, прекрати! Я задал чёткий вопрос и хочу услышать ответ!
– На мой взгляд всё настолько очевидно, что никакого ответа тебе не требуется.
– Значит, хочешь, – хрипло выдохнул он, – хорошо, не вопрос… я разорву договор, и можешь отправляться к нему!
Миранда медленно обернулась, смерила его холодным взглядом и сквозь зубы мрачно проронила:
– Только попробуй разорвать, в мучениях сдохнешь. Раз поклялся связь иметь, до последнего своего вздоха обречён на неё будешь.
– Я не понимаю, Миранда! – он шагнул к ней ближе, рывком поднял и прижал к себе: – Это ведь твоё желание! Я согласен тебя освободить от обязательств, а не себя!
– Меня освобождать не надо. Я тебя о том не просила.
– Как же ты меня бесишь… – он прикрыл глаза, пытаясь справиться с приступом нахлынувшей злости.
– Это твои проблемы, – мрачно хмыкнула она.
– Да, я знаю, что мои. Но я их имею, потому что стараюсь доставить удовольствие тебе! Тебе! Понимаешь?
– Нет, не понимаю, поскольку твои действия ничего кроме недоумения у меня не вызывают. Вот с чего ты решил, что я хочу избавиться от нашей связи, если тебе о том я не говорила?
– Тогда зачем провоцировала Илиаса и слила ему всю информацию? Зачем?!
– Он получил бы её и так, при желании. Вот чуть бы усилий приложил и получил. У нас с ним очень непростые взаимоотношения, и вряд ли он, не имея прошлых ограничений, не воспользовался бы моментом, чтобы меня прижать, если бы сам того захотел. Я сделала так, что уже сам не хочет и рад, что ты теперь обломаешь меня в моих ожиданиях. К тому же мне отвлечь его надо было от Ларсена, который как редкостный идиот всё пытался как-то прощупать его и повлиять через мой блок. Поэтому целовала и провоцировала. Что ещё обо мне хочешь знать?
– Больше ничего. Извини.
– Как бонус могу сообщить: ты славно его привязал к себе, в отличие от твоих с ним отношений в личине Эрбила, в этом образе он искренне ищет твоего одобрения, дружбы и готов к сотрудничеству тебе во благо. Тогда же лишь от безысходности подчинялся и по привычке. Но
