страну, причем любых, без малейших моральных ограничений. Задача – подчинение России либо низвержение ее как можно глубже. С тем, чтобы долгие годы русским потребовались на очередные героические подвиги по «возрождению из разрухи», «подъему с колен» и устремлению в свое заветное «светлое будущее». Когда же Россия снова достигает ведомого лишь Западу предела… Что ж… как говорится: Sorry, nothing personal! [133] Слава Богу, России зачастую удается отразить, не допустить подобные атаки. Или выйти из схватки, став сильнее. Но не всегда…
Бывает, и, слава Богу, не так уж редко, что Россия каверзы наших закадычных партнеров превозмогает. Но бывает, и тоже не так уж редко, что верх берут те, кто Россию очень, очень не любит. Скажут: «Да полно-те! Снова ваши вечные причитания и страшилки. Покажите нам хоть одного деятеля, который признавался в нелюбви к вашей России». Легко напомним про одного не просто «деятеля», но крупнейшего идеолога такой ненависти, которого все мы прекрасно знаем. Памятники ему воздвигнуты по всему лицу земли Русской.
Это Карл Маркс.
Памятник Карлу Марксу на Театральной площади в Москве
Памятник Карлу Марксу в Вязьме
Памятник Карлу Марксу в Калуге
Родился он в Германии, но полжизни прожил в Лондоне. Карл Маркс неподдельно, от всего своего огромного сердца и могучего ума ненавидел нашу страну.
Остановить Россию, – утверждал он, – одна из важнейших задач Европы! Основоположник научного коммунизма иногда, в буквальном смысле слова, с пеной у рта требовал претворения в жизнь этой своей мечты, в том числе во множестве своих печатных работах, кстати изданных в нашей стране на русском языке советским Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС [134].
Вот, к примеру, как К. Маркс наставляет противников России в дни Крымской войны: «Без сомнения, турецко-европейский флот сможет разрушить Севастополь и уничтожить русский черноморский флот; союзники в состоянии захватить и удержать Крым, оккупировать Одессу, блокировать Азовское море и развязать руки кавказским горцам. То, что должно быть предпринято в Балтийском море, так же самоочевидно, как и то, что должно быть предпринято в Черном море: необходимо любой ценой добиться союза со Швецией; если понадобится, припугнуть Данию, развязать восстание в Финляндии путем высадки достаточного количества войск и обещания, что мир будет заключен только при условии присоединения этой провинции к Швеции. Высаженные в Финляндии войска угрожали бы Петербургу, в то время как флоты бомбардировали бы Кронштадт. Все будет зависеть от того, будут ли европейские морские державы действовать решительно и энергично» [135].
А вот стратегические планы знаменитого друга и соратника Маркса Фридриха Энгельса, имя которого до сих пор носят не только улицы, но и города России: «Сначала надо добиться, чтобы Россия очистила Крым, все Закавказье и Кавказ до Терека и Кубани, чтобы была сожжена Одесса (!), разрушена гавань в Николаеве и очищен Дунай до Галаца» [136]. Оттеснить Россию к границам Азии – вот о чем грезили вожди мирового пролетариата.
Памятник К. Марксу и Ф. Энгельсу. Белгород
Но хватит о них!.. Не могу не процитировать всеми любимого писателя – Артура Конан Дойла. В 1930 году, когда давно уже было ясно, что ни о каком Константинополе, ни о каких проливах, ни о какой Святой Земле для России речи не идет, он откровенно признавался в газете The Daily Telegraph: «Если бы победоносная Россия осталась империей, разве не явилась бы она для нас (в отсутствии германского противовеса) источником новой страшной угрозы?» [137]
Артур Конан Дойл
То, о чем мы сейчас вспомнили, это просто данность. По поводу нее не следует расстраиваться, а тем более строить иллюзии. Это – реальность. Нам с ней жить. Но когда время от времени на русском языке звучат заявления, что все чудесным образом, к всеобщему удовольствию вдруг когда-нибудь изменится, мы должны понимать: такие слова – лишь пустые, прекраснодушные мечты. Но когда мы об этом в очередной раз забудем… Не «если», а именно «когда!», пусть нас вернет в реальность любимый томик Артура Конан Дойла на полке книжного шкафа или встретившийся на прогулке памятник основоположнику марксизма-ленинизма где-нибудь на древней псковской улице или у Большого театра, в самом центре русской столицы.
«Все цвело, так что же тогда гнило?»
Помните слова писателя Владимира Алексеевича Солоухина, недоумевавшего: как же так, если в России перед революцией «все цвело, так что же тогда гнило?» [138].
«Как это бывает с каждой заразительной болезнью, настоящая опасность революции заключалась в многочисленных носителях заразы: мышах, крысах и насекомых… Или же выражаясь более литературно, следует признать, что большинство русской аристократии и интеллигенции составляло армию разносчиков заразы». Это поразительное по силе признание сделал уже в эмиграции в тридцатые годы Великий князь Александр Михайлович, друг детства Николая II, лично знавший многих реальных творцов революции, обрекших Россию на бесчисленные страдания.
Великий князь Александр Михайлович в эмиграции
Цитируем дальше:
«Трон Романовых пал не под напором предтеч советов или же юношей-бомбистов, но носителей аристократических фамилий и придворных званий, банкиров, издателей, адвокатов, профессоров и других общественных деятелей, живших щедротами Империи. Царь сумел бы удовлетворить нужды русских и рабочих, и крестьян; полиция справилась бы с террористами. Но было совершенно напрасным трудом пытаться угодить многочисленным претендентам в министры, революционерам, записанным в шестую книгу российского дворянства (в шестую часть губернской дворянской родословной книги вписывались именитые древние роды – м. Т.), и оппозиционным бюрократам, воспитанным в русских университетах.
Как надо было поступить с теми великосветскими русскими дамами, которые по целым дням ездили из дома в дом и распространяли самые гнусные слухи про Царя и Царицу? Как надо было поступить в отношении тех двух отпрысков стариннейшего рода князей Долгоруких, которые присоединились к врагам монархии? Что надо было сделать с ректором Московского университета, который превратил это старейшее русское высшее учебное заведение в рассадник революционеров? Что следовало сделать с графом Витте, возведенным Александром III из простых чиновников в министры, специальностью которого было снабжать газетных репортеров скандальными историями, дискредитировавшими Царскую семью?
Что нужно было сделать с профессорами наших университетов, которые провозглашали с высоты своих кафедр, что Петр Великий родился и умер негодяем? Что следовало сделать с нашими
