— И сейчас я говорю своему сыну: выполни то, что поручает тебе твой король! Вернись домой! Вернись домой целым и невредимым. Возвращайся поскорее. Но самое главное, возвращайся сюда не потому, что здесь безопасно, а потому, что здесь тебя ждет твое будущее. Твоя красавица невеста, принцесса Урсула!
К реву толпы добавился свист, рев труб и горнов, бой барабанов. Урсула подняла руки, и из ее рукавов вылетело по белому голубю. Оглянувшись, Урсула быстро подмигнула Пинносе, которая помогла ей придумать и исполнить этот трюк.
Публика бушевала от восторга.
Константин снова обнажил и поднял меч, прося тишины.
— Я желаю вам обоим счастья, и пусть ваше будущее будет благословенно множеством детей и внуков. И тогда… тогда, может быть, я смогу отдохнуть от исполнения своего долга. Отдохнуть, наконец, обретя защиту семьи!
Пока публика смеялась шутке Константина, Урсула решительно спустилась по ступеням, подошла к Константу, взяла его лицо в свои руки и поцеловала в губы. Одобрительные возгласы «Еще!» почти оглушили ее. Урсула не заставила себя упрашивать, и на этот раз Констант ее крепко обнял. Немного отстранившись, она подала ему маленький кисет, который вышивала все последнее время.
— Что это? — Константу пришлось кричать.
— В нем мой маленький портрет, который написала Бриттола. Мы сделали для него рамку из дерева и серебра. Я украсила ее сама. Это для того, чтобы тебе легче было меня вспоминать. — Рассказывая ему об этом, Урсула осторожно надевала бечевку кисета ему на шею. Повиснув, подарок ударился о панцирь. Урсула увидела, как глупо это выглядит, улыбнулась и заправила его внутрь, под доспехи. Потом она посмотрела Константу в глаза.
— Он всегда будет со мной. Я не сниму его даже во время купанья. — Он крепко обнял Урсулу за плечи и вгляделся в ее глаза. — И запомни: только в твоем голосе я слышу зов семьи. Только в твоих глазах отражается мой дом.
Она так много хотела ему сказать, но из ее уст смогли вырваться только два слова: «Возвращайся скорее». Они поцеловались в третий раз, и публика взвыла от переполнявших ее эмоций.
— Внимание! — взревел Константин, перекрывая многоголосые крики.
Констант отпустил Урсулу. Не в силах его остановить, она наблюдала за тем, как он надевал шлем и поправлял плащ. Вот он садится на коня, поправляет меч и выезжает на позицию перед строем. Его помощник подал ему штандарт, и когда Констант поднял знамя над головой, Форум взревел еще громче, хотя, казалось, это было уже невозможно.
— Генерал! Вывести войска!
— Слушаюсь! Легионеры! Вперед, марш!
Констант развернул коня и отсалютовал королевской свите и высоким гостям. В тот момент их с Урсулой глаза все-таки встретились. У них было лишь одно драгоценное мгновение, но они оба сумели за него сказать друг другу очень многое. Их глаза говорили: «Береги себя!», сердца вторили: «Помни меня!», «Я дождусь тебя!», «Я тебя не забуду!» Но время истекло. Прощальные слова произнесены, и вот конь Константа развернулся и повлек своего всадника прочь. Констант приложил руку к губам и послал ей воздушный поцелуй. Она едва успела ему ответить, пока он мог ее видеть.
Воины объезжали Форум по почетному кругу, салютуя королю и его свите, и выезжали на центральную улицу, ведущую к Главным Воротам, Лондинию и континенту. Теперь Урсуле был виден только штандарт, парящий в мареве над перьями многочисленных шлемов.
Кордула с подругами, как и другие люди на Форуме, побежали к выходу за легионерами, крича последние слова прощания. Голос Бриттолы звучал громче всех остальных: «Да пребудет с вами Господь!»
Одна Пинноса не бежала вслед за толпой. Она обняла Урсулу и прислонила голову сестры к своему плечу.
— Пойдем, — сказала она. — Ты устала. Тебе надо вернуться к себе и выкроить пару часов сна до отъезда Константина. Все закончится около полудня, и в нашем распоряжении останется еще целый день. Я прикажу приготовить нее для конной прогулки, мы поедем все вместе. Уедем из города, оставим все это позади и поднимемся на северные холмы. Ты найдешь для себя славное тихое местечко для отдыха, а я… — Она улыбнулась. — А я смогу немного поохотиться.
Урсула кивнула и позволила Пинносе отвести себя во дворец. Как только Урсула и Пинноса вышли из Форума, Бриттола, Кордула, Марта и Саула бросились им вдогонку. Шесть девушек, в самом расцвете своей красоты, рука об руку двигались в одном направлении.
Под предводительством Пинносы Урсула, Бриттола, Кордула, Марта и Саула возвращались с двухдневной охоты в полных дичи лесах короля Дионота. Ранним утром, свежие и бодрые, но уже соскучившиеся по уюту опочивален, девушки выехали из леса. Они направлялись к главной дороге на Кориний, в нескольких милях севернее Глостера.
Поднявшись на холм, они увидели крытую телегу, на которой ехала крестьянская семья. Даже издалека было видно, что ослами, впряженными в повозку, управлял глубокий старик. Рядом с ним сидела молодая женщина с двумя грудными детьми, громкие крики которых разносились по округе. Две старшие девочки устроились в задней части телеги вместе со скарбом. Три раба шли впереди, нагруженные одеждой, флягами с водой и даже кое-какой мебелью.
Пинноса подала своей группе сигнал остановиться и вместе с Урсулой поскакала вперед, чтобы узнать, в чем дело. Подъехав поближе, Пинноса узнала сидевших на телеге.
— Эльвина Галик? Хьюлвен? — спросила она. — Что случилось? Куда вы едете?
— Пинноса? Это правда ты? — Молодая женщина, Хьюлвен, с тревогой оглянулась и обняла детей. — Тише, дети. Это друзья, — сказала она им.
Старик, казалось, не замечал двоих всадниц, которые вплотную приблизились к его телеге. Он смотрел прямо перед собой, сохраняя полное молчание. В его глазах, поблескивавших страхом и настороженностью, затаился ужас, о котором явно он не мог забыть, но и не хотел вспоминать.
Хьюлвен заговорила:
— Они пришли в долину со стороны побережья два дня назад. Это были ирландцы. Они убивали, обирали и живых, и мертвых, а что не могли унести, все сжигали. Нам повезло, что мы смогли вырваться из этого ада. Отец рыбачил чуть выше по течению, когда услышал жуткие крики гончара Джинрета, они забили беднягу до смерти. Отец со всех ног помчался на ферму, и у нас только хватило времени побросать что-то из вещей на телегу и бежать, пока нас не увидели. Когда мы добрались до возвышенности и оглянулись, то увидели лишь клубы дыма… На том месте, где стоял наш дом… — Она замолчала. Воспоминания были слишком мучительными. Дети снова захныкали, и она принялась укачивать их. Потом Хьюлвен глубоко вздохнула и продолжила.
