— В таком случае вы сами трусите, — воскликнул, рассердившись, маркиз.
При этом оскорблении индеец побледнел, как только может побледнеть человек его расы, т. е. его лицо сделалось вдруг грязно-белого цвета, глаза налились кровью, а по телу пробежала судорожная дрожь.
— Поступать таким образом, ваше превосходительство, не только не великодушно, но и неловко, — отвечал он глухим голосом. — Зачем оскорблять человека, который из преданности к вам целый час выслушивал, даже не жалуясь, от вашего врага смертельные обиды. Вы заставите раскаяться в том, что я пожертвовал вам свою жизнь.
— Но, — продолжал более мягким голосом дон Рок, который уже раскаивался в своей вспышке, — наше положение несносно, мы не можем оставаться так; как мы теперь выйдем из этих затруднительных обстоятельств?
— Об этом-то, ваше превосходительство, и я думаю; гуакуры, без сомнения, сейчас не нападут на нас; страна слишком лесиста, а поверхность слишком неровна и пересечена реками. Здесь они нас не тронут; я знаю их тактику; им теперь выгоднее вести себя с вами осторожнее; почему — этого я еще сам не знаю, но скоро буду знать.
— Что заставляет вас предполагать это?
— Боже мой, настойчивость их, с которою они хотят заставить нас возвратиться; иначе было бы выгоднее напасть на нас нечаянно; кроме того, все поведение их может скрывать военную хитрость и вселить в нас больше доверчивости.
— Что вы думаете делать?
— Сначала узнать намерения неприятеля, ваше превосходительство, и с Божьей помощью, как бы ни были хитры гуакуры, я выведу их на чистую воду.
— Будьте уверены, что, если мы узнаем их намерения и ускользнем от них, вознаграждение будет соответствовать услугам, которые вы окажете мне.
Капитао пожал плечами.
— Незачем говорить о вознаграждении мертвому человеку; я по крайней мере так смотрю на себя, — отвечал он отрывисто.
— Все та же мысль, — сказал нетерпеливо молодой человек.
— Да, ваше превосходительство, все та же, но успокойтесь, уверенность эта, которая для других повлекла бы за собой, без сомнения, самые плачевные последствия, позволяет мне, напротив, вольнее действовать и, вместо того чтобы затмить мой ум, делает его еще светлее и яснее. Зная, что не могу избежать судьбы, которая угрожает мне, я употреблю все, что только зависит от человека, чтобы отстранить эту неизбежную гибель; это должно успокоить вас.
— Не очень-то, — отвечал маркиз, принужденно улыбнувшись.
— Только, повторяю, ваше превосходительство, мне нужна полнейшая свобода в действиях; нельзя, чтобы вы словом или чем-нибудь другим препятствовали моим распоряжениям.
— Я уже вам дал честное слово дворянина.
— Знаю, знаю, ваше превосходительство; война, которую мы теперь начинаем, не имеет ничего общего с теми, которые, говорят, вы привыкли вести в Европе. Главное оружие наших врагов — хитрость. Мы тогда только победим их, если это возможно, когда выкажем себя более проницательными и хитрыми, чем они. Замечания, которые вы сделали бы мне, ускорили бы только вашу гибель, если б я был принужден действовать согласно с ними.
— Раз и навсегда даю вам полнейшую свободу во всех ваших действиях, как бы странны они ни были.
— Вот это умно сказано, ваше превосходительство; надейтесь. Кто знает, может быть, Богу будет угодно сотворить чудо ради нас; по крайней мере употребим все наши силы.
— Благодарю вас, Диего, что вы наконец дали мне возможность надеяться; я радуюсь этому тем более, — сказал маркиз, улыбаясь, — что вы, на мой взгляд, не способны обманывать.
— Мы люди, с которыми важно говорить откровенно, чтобы они были настороже, а не трусливые дети, которых нужно обманывать. Теперь, — прибавил он, показывая рукою на небольшой пригорок, находящийся впереди на расстоянии около двух лье и немного вправо от дороги, по которой ехал караван, — если вашему превосходительству угодно, вот где мы расположимся на ночь.
— Как! Уже останавливаться! — вскричал молодой человек, — ведь еще едва полдень.
— Как жалко, — воскликнул индеец с притворным сожалением, — что экспедиция должна кончиться так дурно, а то я дал бы вам несколько уроков, которые сделали бы вас со временем, я убежден, самым проницательным и опытным обитателем бразильских лесов.
Несмотря на критическое положение, в котором маркиз находился, он не мог не засмеяться при этой наивной причуде достойного вождя.
— Все равно, дон Диего, — отвечал он, — не лишайте меня своих наставлений; кто знает, может быть, они будут полезны мне когда-нибудь.
— Пожалуй, ваше превосходительство. Слушайте же хорошенько, вот что мы сейчас сделаем.
— Я весь превратился в слух.
— Мы не должны углубляться далее в пустыню, не получив прежде точных сведений о неприятельском движении; сведения я могу получить, только прокравшись в самые селения их; с другой стороны, когда их разведчики, которые наблюдают за нами в каждом кустарнике и не пропускают ни малейшего движения, увидят, что мы остановились и расположились лагерем, они не будут знать, что подумать об этом образе действий; они станут беспокоиться, будут искать причину нашего поведения, будут колебаться и дадут нам время приготовиться к сильному сопротивлению. Понимаете меня, ваше превосходительство?
— Почти, исключая одного обстоятельства.
— Какого?
— Вы хотите сами собрать сведения и проникнуть в индейские деревни?
— Действительно, я намерен так поступить.
— Разве вы не думаете, что это большая неосторожность? Вы рискуете быть узнанным.
— Правда, и если это случится, моя судьба заранее решена. Что ж делать, ваше превосходительство? Попробую; другим образом ведь нельзя сделать. Однако, как ни гибельно подобное предприятие, все же оно не так опасно, как вы думаете, для меня, индейца по происхождению, знающего все обыкновения людей, которых я намерен обмануть; к тому же считаю лишним присовокупить, ваше сиятельство, что я приму все необходимые меры предосторожности.
Между тем как маркиз и капитао разговаривали друг с другом, караван продолжал медленно подвигаться вперед по извилистой тропинке, проложенной с трудом дикими животными и почти исчезающей в траве.
Совершенная тишина, полнейшее спокойствие царствовали в пустыне, на которую, казалось, с самого открытия не ступала нога человека.
Однако охотники метисы и солдаты, предостереженные неожиданным появлением гуакурского вождя и обеспокоенные долгим разговором, который он вел с капитао, были настороже. Они передвигались вперед, напрягая слух и зрение; ружья были заряжены и держались наготове, чтобы выстрелить при малейшей тревоге.
