— Что? — переспросила я, вытаращив сонные глаза.
— Мэри Браун. Ты сказала ей, что она может спать в какой-нибудь из спален наверху? Весь день она бушевала там, как вихрь, двигала мебель и скоблила.
Я зевнула и потянулась.
— Думаю, что она может выбрать любую спальню, какую захочет. — И на этих словах я послала Лэйну самую ослепительную из своих улыбок, а он, кажется, испугался.
— Ну тогда скажи ей, чтобы она держалась подальше от моей кухни! — прошипела миссис Джеффрис. Недовольно бормоча что-то, она отправилась собирать сервиз, а я поднялась на ноги, отряхнула подол платья и краем глаза заметила металлическую лестницу, ведущую куда-то вверх по стене мимо газовых фонарей и теряющуюся в полумраке. Оттуда, наверное, можно увидеть всю мастерскую. Верстаки, игрушки, темную макушку Лэйна, прямо как птица, зависшая в небе птица…
Я осознала, что иду, уже на полпути к лестнице. Тогда я скомкала подол и усилием воли заставила себя остановиться. О чем я вообще думаю? Конечно, не может быть и речи о том, чтобы сейчас лезть на лестницу. Даже глупо думать об этом. Лэйн тем временем складывал дядины бумаги и убирал банки с краской, то и дело с любопытством посматривая на меня. Я стала размахивать руками, поджидая, пока он закончит, не выпуская подола из рук. Шух, шух, шух — шуршало платье, будто я танцевала посреди мастерской. Когда миссис Джеффрис повезла чайный столик из зала, я выпорхнула за ней, подальше от слишком соблазнительной лестницы, и направилась к комнате дяди с зеленой дверью.
— Не туда, — заметил Лэйн, снова из ниоткуда материализовавшись у меня за спиной. — Если мистер Тулли сказал «спокойной ночи», он в самом деле имел это в виду. Сейчас он уже спит.
Миссис Джеффрис ушла со своим громыхающим столом, и Лэйн повернул выключатель на стене. Газовые фонари померкли и затем потухли, Лэйн запер дверь мастерской на замок. Наверное, у Элдриджа свой ключ, мимоходом подумала я и нетерпеливо покачалась на каблуках.
— А что там? — полюбопытствовала я, потянувшись к ближайшей двери.
— Ничего, — отрезал Лэйн, но тут же смягчился. — Это просто моя комната, только и всего.
— Ах, ну да, — поддразнила я. — Тогда действительно стоит держаться подальше.
Миссис Джеффрис откатила столик дальше по коридору и стала переставлять посуду в специальную корзинку на полу. Лэйн открыл дверь, и за ней показалась темнота.
— Сюда, — позвал он. Я выглянула из-за его плеча. Впереди была каменная лестница, ступени вели куда-то ниже уровня пола.
— Лэйн, дорогой, отнеси корзину назад в дом, ладно? — сказала миссис Джеффрис. — Я схожу уложу Дэйви спать.
Лэйн молча кивнул, и она звонко чмокнула его в щеку, параллельно кинув на меня сердитый взгляд. Я давилась от смеха. Лэйн принял и корзинку, и поцелуй с невозмутимым видом и жестом позвал меня к лестнице. Я шагнула в темноту, вслепую ухватившись за поручень, и пошла вперед, спиной чувствуя пристальный взгляд миссис Джеффрис.
На полпути вниз стало светлее, похолодало, и у подножия лестницы показался вход в туннель. По стенам висели украшенные вензелем «С» канделябры с газовыми фонарями, но кирпичная облицовка была уже не такой, как в первом туннеле. Фонари были соединены трубами, прибитыми к стенам из грубо обтесанного камня, и неровный потолок казался гораздо ниже. С него капала вода, тихо шипели фонари, и мягко раздавались шаги Лэйна, заглушенные шершавым булыжником. Вертясь во все стороны, я шелестела подолом платья.
— Он очень старый? — спросила я, когда Лэйн спустился вниз.
— Ага. Старше, чем дом, ну, за исключением храма. В незапамятные времена он вел к пивоварне.
Он поудобнее перехватил корзину и зашагал вперед. Я вприпрыжку потрусила следом, стараясь не упустить ни слова из его рассказа.
— Мистер Тулли пользуется этим туннелем, чтобы ходить туда и обратно. Теперь это происходит только по четвергам. — Он оглянулся через плечо. — Вам тоже теперь стоит пользоваться туннелем… Лучше, если вы не будете показываться в деревне. Во всяком случае, одна.
Я как-то отстраненно задумалась почему и провела пальцами по сырой стене, на ходу считая газовые фонари. Двадцать один, двадцать два, двадцать три… Голос Лэйна эхом отдавался от стен туннеля. Мне захотелось снова его услышать.
— Расскажите мне про розовый цвет, — попросила я.
— Тетя Бит рассказывала, что ее мать рассказала ей, будто мистер Тулли будет плакать как ребенок и биться обо все подряд, так что им пришлось везде привязывать подушки, чтобы закрыть все жесткие поверхности. Единственное место, в котором он успокаивался, — это спальня его матери, и она была…
— Розовой! — не удержалась я.
— Именно. Так что миссис Марианна перекрасила все стены и переклеила обои в каждой комнате. Не думаю, что братья мистера Тулли были в восторге от этой идеи… — Лэйн запнулся. — А разве ваш отец… никогда о нем не рассказывал?
— Я никогда не говорила с отцом, — ответила я, непринужденно прыгая через лужи. — Он слишком рано умер. Но могу держать пари, что тетя Элис ничего этого не знает.
Лэйн кивнул в темноту.
— Миссис Марианна посвятила всю жизнь тому, чтобы прятать мистера Тулли ото всех.
— Ага, думается мне, что у дяди Джорджа просто духу не хватило рассказать ей правду, — призналась я. — Будь тетушка Элис моей женой, я бы не решилась.
Языки горящего газа в стеклянных шарах подскочили и изогнулись, как праздничные огоньки. Двести шестнадцать танцующих праздничных огоньков. Я улыбнулась и вдруг поняла, что Лэйн уже давно молчит и, стоя вполоборота, наблюдает за мной.
— Любой из нас готов на что угодно ради мистера Тулли, — вдруг сказал он. — Не забывайте об этом.
Он показался мне еще одним мрачным пятном в туннеле, живой гибкой тенью в неверном свете фонарей. Затем он как ни в чем не бывало поправил корзину и двинулся дальше, а я засеменила за ним, шелестя платьем. Двести тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять…
Потом мы начали подниматься по другой каменной лестнице. Лэйн, пригнувшись, прошел в низенькую входную дверь, и я сделала то же самое. Мы оказались в дальнем конце зала-собора, прямо у камина. Массивная дверь, из которой мы вышли, была отделана тонкими пластинками камня и хорошо замаскирована в стене. Лэйн захлопнул ее, и она бесшумно слилась с серой каменной поверхностью.
— Первые хозяева Стрэнвайна, скорее всего, были католиками, — сказал он. — Богатыми католиками, нуждавшимися в удобном потайном ходе.
Стоя на месте, я вдыхала прохладный запах старинного камня. Здесь стало еще темнее, чем в первый мой визит, солнце не могло проникнуть сквозь закопченные окна. Зеркало было в паре метров слева от меня, и в нем я снова увидела игрушечного священника, улыбающегося из-за своего столика. Его изуродованное трещиной лицо жутковато ухмылялось мне из полумрака. Я смотрела на него и не могла отвести взгляд, его будто держали магнитом. Слегка запнувшись о свою тяжелую юбку, я шагнула вперед.
