Ознакомительная версия.
Де Флери несколько смутился, да, Беатрис храбро сражалась наравне со всеми, но все же у нее случился нервный срыв, и до сего момента Эдмунт не был уверен, захочет ли она ввязаться в продолжение схватки. Но, слава Господу, Клэр сама изъявила желание.
– Решено, мадам, вы в деле. Примите мои извинения.
Беатрис кивнула в знак прощения.
В деревне в четырех лье от Авинтсона, к добротному кирпичному дому, который де Флери увидел через сознание Цен Ло, они добрались около полуночи. Мэтр приказал двум мушкетерам зайти сзади со двора, перелезть внутрь через каменное ограждение и затаиться, пока мэтр их не позовет, подготовить мушкеты, и если кто-то постарается бежать из заднего входа дома или из сараев, стрелять на поражение.
Два мушкетера, обнажив оружие, остались сторожить дом со стороны улицы у лошадей и кареты де Флери, с указанием никого не впускать и не выпускать.
– Откройте, полиция! Именем короля! – де Марвиль заколотил кулаками в дверь, оббитую для большей крепости железными скобами.
Через некоторое время внутри дома послышались невнятные голоса и раздались шаги, затихшие у двери, кто-то изнутри прислушивался к происходящему на улице.
– Немедленно откройте! Полиция! – продолжал орать полковник. – Иначе взломаем дверь!
Наконец открылось окошко в двери, и де Марвиль сунул туда дуло пистолета, после этого дверь быстренько открылась. Дон Диэго оттолкнул человека, и с факелом и рапирой в руках, шагнул в дом, за ним последовали все члены группы.
В небольшой гостиной, где было не по-крестьянски уютно, их встретили полуодетый седой старик, рядом с ним, испуганно глядя на вооруженных незнакомцев, переминалась женщина лет сорока, а по бокам их стояли, держа свечи, двое здоровенных парней с заспанными лицами.
– Что вам угодно, господа? – слабым, но четким голосом спросил старик, по-видимому, хозяин дома.
– Мы из Парижа, ищем беглых государственных преступников, – громко объявил де Флери, – по нашим сведениям двое из них укрылись у вас в доме.
Старик достаточно долго жил на свете и смог сразу понять и по лицам и по поведению, что это были не простые полицейские, а наверняка большие чины.
– Я Француа Мравиньи, – сказал старик, – это моя жена Анна и сыновья Жак и Робер. Мы делаем и чиним любые телеги, повозки, а также конскую упряжь… Клянусь, милорды, у нас никто не скрывается, здесь нет чужих. Вот он, – старик показал на юного паренька, открывшего дверь и стоявшего в сторонке в смиреной позе, – мой двоюродный племянник Жюль, сын моего кузена из Ренна, а сам кузен – член городского парламента. Иногда помогает мне заказами, добрая душа. Есть еще два подмастерья, дальние родственники моей жены из крестьян, учу их на старости лет своему ремеслу, иначе пропадут не за грош. Да спросите соседей, милорды, все подтвердят мои слова. Истинную правду говорю, видит Бог, – старик перекрестился.
– Где работники? – прервал хозяина де Марвиль. – Будите их и сюда. И лампы зажгите, что-то темновато у вас.
– Сию минуту, милорды, – засуетился старик, отправив Робера будить работников, и озабочено наблюдая, как Жак, зажигал лампады, подвешенные к потолочной балке длинной палкой с прикрепленной к ней свечой.
Появились работники Мравиньи – деревенские мужики, бросающие опасливые взгляды на грозных ночных гостей. Де Флери внимательно оглядел их, нет, они, конечно, не черные стражи. Мозолистые руки мастеровых, темные от въевшегося дегтя, неуклюжесть, и вечный страх в глазах перед представителями власти.
– Сейчас мы осмотрим ваши амбары и сараи, – объявил де Флери жителям дома. – Вы, Француа, ну и вы, – он ткнул пальцем в Робера, – пойдете с нами.
Значит, в доме остаются пятеро, из них трое взрослых мужчин, мальчишка и хозяйка. Вряд ли они могут быть серьезными противниками, даже если вдруг набросятся на его людей, размышлял де Флери, так кого же оставить для охраны? А вот у спрятанного ящика может быть страж, если он все же не из присутствующих, тогда надо признать, что он очень талантливый актер, но опять, вряд ли… Никто из них так не сыграет. Так, остается Беатрис, она сейчас вылитый молоденький офицер, разве ее примешь за женщину? Но Беркли – само собой, хотя рана не серьезная, но возможности у него уже несколько ограничены. Ладно, будем исходить из того, что главная опасность ожидает, когда они найдут или будут доставать ящик с драгоценностями. Даже если домочадцы ринутся на помощь, защищать запрятанное, англичане их остановят, да и двух охранников на улице тоже можно взять в расчет. А он с доном Диэго и де Марвилем справятся с вероятным стражем, даже с двумя, а старик и его сын особой угрозы не представляют. И мушкетеры сидят где-то во дворе в засаде, на крайний случай. Ладно, решено. Но что-то так неспокойно на душе.
– Господа, приготовьте пистолеты и шпаги, – отдал распоряжение де Флери Беатрис и Уолтеру. – А вот вы все садитесь на эту скамью, и если кто встанет без разрешения, эти люди тотчас применят оружие. Вы поняли?
Поспешно рассаживаясь, члены семьи и работники послушно закивали головами.
– Пошли, – де Флери легонько подтолкнул старика. – Показывайте нам ваше хозяйство.
Ночь стояла лунная, поэтому дворовые постройки были хорошо видны, только в конце участка темнели фруктовые деревья небольшого сада, где притаились мушкетеры.
Француа Мравиньи тыкая пальцем в три больших сарая, объяснял, что там находится. Эдмунт напряг память, в мыслеобразах, полученных им от убитого стража, не проявлялась ни постройка, ни входная дверь. Значит, надо заходить внутрь, отдельные смутные фрагменты помещения возле погреба де Флери запомнил.
– Давайте-ка, вон туда, в самый дальний, – сказал командир, – с него и начнем.
– Здесь у нас заготовки для телег, занимаемся столярными работами, вот как раз Робер тут и хозяйничает, – затараторил Мравиньи, заметно волнуясь.
Зайдя туда, де Флери сразу понял – это не то. Ничего похожего. Но он все же прошелся с факелом по столярке.
– Осторожнее, милорд, – заканючил старик, – одна искра на стружки, и все сгорит, всего лишусь.
Они опять вышли во двор.
– Слушайте, Мравиньи, а где тут у вас погреб? – Эдмунт приблизил факел к лицу хозяина, тот часто заморгал и дрожащей рукой указал на ближнюю каменную постройку.
– Тут. Там окорока, солонину держим…
– А где еще погреб? – де Флери не отводил пристального взгляда от глаз старика.
– Более нет, монсеньор, Господом нашим клянусь, – Мравиньи мелко закрестился, – зачем нам два погреба, я бедный ремесленник, всю ораву еле прокармливаю. Запасы мои скудны.
По поведению старика даже дону Диэго и де Марвилю стало понятно, что он лжет.
Ознакомительная версия.
