Но сегодня все было не так, как обычно, и Илона чувствовала волнение служанок. Вскоре даже самые сдержанные из них начали говорить, перебивая друг друга.
Сегодня девушку должны были отослать тому, кто недавно был султаном. Илона нахмурилась, но ее одернули, и она расправила брови. Мехмет находился на престоле два месяца тому назад и снова станет править империей, когда придет на то воля Аллаха. Это смутило ее, хотя на самом деле не имело никакого значения.
Наследник выбрал ее по какой-то причине, ведомой лишь ему. Его привлекла в ней какая-то черта, о которой она не знала. Двадцать девушек прошли перед Мехметом во дворце. Конечно, она не видела его, но он ее разглядел. Теперь Илона стала годзе, избранной девушкой.
Именно поэтому слуги так суетились вокруг нее, рассматривали во всех деталях. Ей говорили, что это может значить. В гареме Мехмета уже было пять наложниц, но ни одна не родила ему сына. Если Илона понравится ему, то он станет посещать ее часто. Она наверняка понесет младенца мужского пола!.. Наложницы, которые рожали сыновей, почти всегда становились женами, а те обладали властью и свободой.
Свобода. Илона с трудом удержала вздох. Что это такое, свобода?
Из-под опущенных ресниц она видела, как вошла сама Хибах, кахья-кадин, старшая надсмотрщица гарема. Она редко позволяла беспокоить себя по пустякам, но сейчас остановилась, сложила руки на объемистом животе, наклонила голову и хлопнула два раза полными ладошками. Золотые браслеты на ее запястьях зазвенели.
— Начинайте! — приказала она. — Хорошенько помойте ее.
Жизнь рабыни была не такой уж и неприятной. За свои первые десять лет, когда Илона была, так сказать, свободной, она ни разу не купалась и даже не знала, что это такое. Здесь она принимала ванну каждый день и полюбила это. Тонкое, нежное тепло одной приготовленной ванны, будоражащий жар другой. Пар, окутывающий ее и открывающий поры на коже. Прохладная вода, которой ополаскивали тело, перед тем как завернуть девушку в мягчайшие нагретые простыни.
Сегодня служанки занимались с ней куда дольше и заботливее, чем обычно. Они тщательно натирали каждую часть ее тела жесткой перчаткой с душистым мылом, забираясь в самые скрытые, интимные места. Густые волосы медового цвета вымыли лавандовой водой и свернули кольцом на затылке.
Потом Илону уложили на диван, и несколько маленьких женщин стали тереть ее тело сильными руками. Они стучали по нему, сжимали до боли, а потом снова, медленно умеряя силу, возвращались к аккуратным, даже нежным прикосновениям. После этого девушку с ног до головы натерли благовониями. Это было нужно для того, чтобы тело сохраняло аромат всю ночь.
Один знакомый янычар сказал Хибах, что неделю назад он боролся с Мехметом. От юноши исходил запах имбиря и сандалового дерева. Это сочетание ароматов выражает мужественность, смелость и прямоту. Хибах быстро прикинула и решила, что если что-то хорошо в одном виде борьбы, то оно вполне пригодится и для другого, и заказала баночку с благовониями у парфюмеров султана.
В конце концов обнаженная Илона села на стул. Холода она не чувствовала. В комнате было жарко от углей, тлеющих в жаровне, и присутствия множества женщин. Некоторые из них были заняты ухаживанием за ней, другие поторапливали их. Эти особы лежали на диванах, поедали конфеты и засахаренные фрукты, пили настой яблочного листа. Илоне же не было позволено взять ни крошки.
Ее волосы вытерли насухо, завили крупными локонами. Так причесывался Абдулрашид, фаворит Мехмета.
Потом начался спор, какое двустишие и из какого поэта следует нанести чернилами на кожу годзе, чтобы оно протянулось по ее телу от самой шеи, через грудь и живот вниз до лобка. С него два дня назад удалили все волосы, и краснота только что прошла. Женщина-каллиграф терпеливо ждала решения. Дамы остановились на словах Джалаладдина Руми о высоком полете. Илона не разобрала их точного смысла, потому что не понимала по-персидски. Она с трудом удерживала смех, когда кисточка мастерицы танцевала по ее коже.
Все эти приготовления к утрате девственности заняли целый день, наполненный весельем и музыкой. Тростниковая флейта играла не умолкая. Ее мелодии звучали то радостно, то грустно и сочувственно. В какой-то момент Илоне приказали танцевать, не много, но достаточно для того, чтобы доказать, что она лучшая из всех, и при этом не вспотеть.
Прислужницы выполняли все, что им было положено, и уходили одна за другой. В помещении остались всего две женщины, не считая самой Илоны. Хибах предстояло продать наложницу и получить за нее деньги. Веселая Таруб должна была сопровождать ее до покоев Мехмета.
Девушка снова застыла в неопределенной, невыразительной позе, опустив глаза, а Хибах все ходила и ходила вокруг нее, то приказывая добавить краски на губы, что было вовсе и не нужно, то поменять одно серебряное колечко на ноге на другое, то убедиться в том, что каждый колокольчик, висящий на ее поясе, издает приятный звон.
Она проверила все колокольчики, кроме одного, который не должен был звенеть, и спросила:
— Ты сможешь найти его в темноте?
— Да, госпожа.
— Закрой глаза и покажи мне.
Пояс разложили на полу. Илона закрыла глаза, наклонилась, пошарила пальцами, нашла нужный выступ внутри колокольчика и положила под него накрашенный ноготь.
— Можно мне открыть, госпожа?
— Чтобы запачкать свое одеяние? Глупая девчонка! Нет. Ты должна помнить, что надо сделать до того, как ты заснешь. На рассвете любому мужчине приятно убедиться в том, что он провел ночь с девственницей. Так что если у тебя не будет собственной крови, а это может случиться, то используй кровь голубицы, которая находится внутри колокольчика. Натри ею себя, а особенно — его. Хорошенько намажь ятаган на самом острие.
Хибах грубовато хихикнула, потом обернулась к Таруб.
— Мы ничего не упустили?
Та улыбнулась.
— Моя Лама излучает чистый свет утренней звезды, не сомневайся.
— Ну-ну, — проворчала старшая надсмотрщица. — Чистота хороша днем. По ночам мужчинам требуется кое-что другое.
Она обернулась к Илоне и спросила:
— Ты вспомнишь все, чему я тебя учила?
Во рту у девушки пересохло. Она кивнула.
— Я думаю, да, госпожа.
— Ты думаешь!.. — резко ответила Хибах. — Надо знать наверняка, быть готовой ко всему. Мужчины различны в своих желаниях. Мехмет куда капризнее и требовательнее многих. Он переменчив, как ветер на Леванте. Ему может вздуматься сочинять тебе стихи и поклоняться как звезде востока. Он будет ползать перед тобой на коленях и молиться на твое чрево! — Ее палец скользнул по животу Илоны и уперся в самый его низ. — Или же сын султана захочет обращаться с тобой как с мальчишкой… вот здесь!
