история Узбекистана уходит корнями в глубокую древность. Первые люди появились в благодатном регионе, известном ныне как Средняя Азия, еще в палеолите, первом историческом периоде каменного века – наиболее древние археологические находки относятся к мустьерской культуре. [2] На территории современного Узбекистана найдено несколько десятков стоянок древних земледельцев и скотоводов, которые свидетельствуют о том, что к концу третьего тысячелетия до нашей эры Средняя Азия была заселена довольно плотно и что расселение людей шло по направлению с юга на север. Характерной чертой местного земледелия стало искусственное орошение, возведенное в степень искусства; именно на орошении строилось благосостояние оседлого населения. Рытье каналов и управление ими – дело сложное, которым можно заниматься только сообща, поэтому земледельцы начали создавать крупные поселения. Если в других местах города основывали ремесленники и торговцы, то в Средней Азии это делали дехкане (так здесь называют земледельцев). Уникальной особенностью среднеазиатского региона является то, что оседлое население сосуществовало здесь с кочевым на протяжении тысячелетий…
С историей Узбекистану и повезло, и не повезло. Повезло в том смысле, что она богатая – есть о чем рассказать. А не повезло потому, что часто историками выбирался неверный подход. Прошлое Узбекистана «растаскивалось» по другим направлениям: держава Ахеменидов вместе с ее среднеазиатскими владениями изучалась в рамках курса истории Ирана, история Кушанского царства стояла особняком, а того же Тимура, тюрка, считавшего себя наследником Чингисхана, могли «привязать» к истории монгольских завоеваний или к истории тюркских народов…
Мало того, в советскую эпоху все исторические процессы изучались с марксистской точки зрения, согласно которой всё и вся определялось историей классовой борьбы. Подобный подход сужал кругозор историков и упрощал понимание исторических процессов, в результате чего создавалась неверная, искаженная картина прошлого. Так, например, восстание под руководством Махмуда Тараби, вспыхнувшее в Бухаре в 1238 году, историки советского периода предпочитали рассматривать с точки зрения классовых противоречий, поскольку крестьяне и ремесленники, возглавляемые человеком из народа, восстали против своих правителей. Но на самом деле это было восстание мусульман против иноземных захватчиков-монголов и поддерживавших их местных феодальных правителей – садров. Классовой борьбы там не было ни на медный пул (так тогда называлась мелкая монета), поскольку после свержения садров Махмуд Тараби провозгласил себя халифом, иначе говоря – политический строй не изменился.
Наиболее радикальные советские историки начисто отметали «темное» прошлое и уделяли внимание только «светлому» настоящему. При таком подходе история Узбекистана начиналась с установления советской власти в Средней Азии. А что было раньше? Да ничего интересного – ханы, эмиры да баи угнетали простой народ, и так продолжалось веками…
Современные узбекские историки нередко ударяются в иную крайность. Они преувеличивают значение тех или иных исторических процессов и чрезмерно расширяют рамки истории Узбекистана. Можно ли включать историю Империи Великих Моголов в курс истории Узбекистана на том основании, что Бабур – ее основатель – родился в Андижане? Вряд ли, ведь дело было в Индии и Пакистане.
Книга, которая предлагается вашему вниманию, избавлена от подобных недочетов и перегибов. В ней все по делу и все к месту. Особым достоинством автора является деликатный подход к изложению материала – излагается ход событий без навязывания каких-либо оценок. Вот вам факты и причины, а мнение составьте сами. Такой подход условно можно сравнить с традицией самостоятельного приготовления еды в чайхане – посетители готовят, что им хочется, из принесенных продуктов. Вот вам огонь, вот вам посуда, а что вы приготовите – дело ваше. С исторической достоверностью у автора тоже все в порядке. Если приводится версия, а не факт, то об этом непременно будет сказано.
Переводчик, по мере своих возможностей, старался следовать авторскому стилю, легкому, но в то же время содержательному, ведь одним из главных преимуществ любой книги является желание дочитать ее до конца, а не бросить на середине.
Хорошее предисловие должно быть кратким, ведь недаром же узбеки говорят, что за сладостями нельзя забывать о плове (если кто не знает, то узбекская трапеза начинается с чая со сладостями и фруктами и заканчивается так же). Пора отправляться в увлекательное путешествие по древнему и вечно молодому Узбекистану. Как хорошо, что мастерство рассказчика способно заменить машину времени, создать которую не позволяет второй закон термодинамики.
Кстати, знаете, почему узбеки ставят традиции выше законов? Потому что законы придумывают отдельные люди, а традиции создает народ.
Глава первая
Средняя Азия в древние времена
VI век до нашей эры стал историческим рубежом, отделяющим дописьменную историю Средней Азии от письменной, задокументированной (пусть даже и не полностью, а иногда и просто отрывочно).
Документ документу рознь. Исторические свидетельства имеют ценность лишь в том случае, если они оставлены современниками, а лучше всего – очевидцами описываемых событий. Все прочее – спорно и не очень-то надежно. Вроде бы во второй половине IХ века до нашей эры Средняя Азия перешла под власть Ассирии, которой в то время правил сначала царь Нин, а затем его вдова царица Семирамида, которую принято отождествлять с реально правившей в 811–805 годах до н. э. царицей Шаммурамат. Об этом пишет Диодор Сицилийский, [3] живший в I веке до н. э. В «Исторической библиотеке» Диодора уделено много внимания войне Нина с непокорными бактрийцами после того, как он покорил все азиатские племена, кроме них и индийцев. Диодор опирается на «Персидскую историю» Ктесия Книдского, [4] написанную в конце IV века до н. э. Получается «пересказ пересказа», ведь Ктесий не был очевидцем покорения ассирийцами Средней Азии. Возможно, что никакого покорения на самом деле и не было, просто кто-то из ассирийских летописцев написал об этом, чтобы польстить своему правителю. Или, как вариант, легенда могла быть создана придворными для восхваления царя, некоторое время она переходила из уст в уста, а затем попала в анналы.
Неизв. автор. Диодор Сицилийский
В распоряжении современных историков нет никаких достоверных свидетельств, подтверждающих ассирийское присутствие в Средней Азии, но можно предположить, что местные племена заключали союзы с Ассирией и с враждовавшей с ней Мидией. Об этом можно прочесть у «отца истории» Геродота, [5] но его «История», созданная в V веке до н. э., тоже является пересказом легенд и сведений, сообщаемых ассирийскими и мидийскими источниками. Короче говоря, все очень туманно.
Бехистунская надпись. Между 522 и 486 до н. э.
А что достоверно?
Началом документальной истории Средней Азии считается трехъязычная надпись, высеченная на скале Бехистун (Западный Иран) по приказу персидского царя Дария I Великого. На древнеперсидском, эламском и аккадском языках рассказывается о походе царя Камбиса II, правившего до Дария, в Египет и о событиях, связанных с отсутствием царя в столичном Вавилоне. Нам в этом крайне содержательном документе важен
