— Вода в Аргенто поднимается в это время года, — сказал Сульен, увидев, куда смотрит Скай.
— Здесь, наверху, просто чудесно! — воскликнул Скай.— Все далеко, но как хорошо видно! Мне кажется, если бы я высунулся из телеги, то смог бы дотянуться до колокольни.
— Пока еще нет, — улыбнулся Сульен.— Ты еще совсем недавно стал Стравагантом.
Вдруг они увидели монаха в коричневой рясе. Он торопливо подбежал к ним, чтобы поздороваться.
— Добро пожаловать, — произнес он. — Добро пожаловать в Сан-Франческо.
«Монах, должно быть, имел в виду монастырь Святого Фрэнсиса», — подумал Скай. Итак, доминиканцы носили черное и белое, а францисканцы — коричневое. Сколько же здесь еще религиозных орденов, которые ему надо будет знать?
Обменявшись с гостями традиционными фразами и дав своему послушнику наставления, как присматривать за лошадьми, брат Мартино повел их в свою маленькую церковь, где после жаркого солнца они ощутили прохладу и где пахло ладаном и свечным воском. Но они там не задержались, быстро направившись к двери в монастырь. Когда брат Мартино открыл ее, Ская ослепил яркий свет, он был ошеломлен необыкновенными ароматами и почти оглушен звуками птичьего пения.
На территории монастыря находился сад с лекарственными травами. Он был даже меньше, чем в Малом монастыре Святой, Марии из виноградника, и разбит вокруг фонтана, брызги которого искрились на солнце. Клумбы с лекарственными растениями окружала живая изгородь, аккуратно подстриженная. Стена, стоящая ближе всего к церкви, была одним огромным птичником, где детали, распевая во весь голос, маленькие зяблики,
Мартино остановился, чтобы вытянуть из-за пояса, которым ему служила простая веревка, мешочек с семенами и наполнить кормушки. Мелодичное пение сразу же сменилось пронзительными криками.
Монахи оставили шумный монастырь и вошли в трапезную, где Мартино налил джилийским гостям из терракотового кувшина холодный виноградный сок, Скай выпил его одним глотком.
Подкрепившись, они выпили во двор за монастырем, там молодые монахи загружали телегу, запряженную лошадьми. Мешки из дерюги пряные запахи.
— Сладкий укроп, — перечислял Сульен, сверяясь со списком. — Лимонный бальзам, валериана, водолюб, мальва, мята лопух большой, огуречник аптечный, одуванчик, бергамот.
Он обошел вокруг телеги, растирая в коричневых руках сухие листья и перевязывая туже мешки,
У Ская кружилась голова. Запахи напоминали ему о доме и ароматических маслах матери. Что он делал здесь, высоко над городом времен Ренессанса, одетый в монашескую рясу?
— Мне приносят цветы со всех лугов окрестностей Джилии, — сказал Сульен. — Но травы в Колле Вернале я собираю сам, Я никому не доверяю этой работы, только так я могу быть уверен, что их свойства остались прежними.
* * *
— Можно я помогу тебе? спросила Арианна Франческу — Моя бабушка живет на одном из островов и плетет изысканные кружева. Она делает их для всех самых красивых свадебных платьев в лагуне и может создать любой узор. Может быть, нам пойти туда и заказать тебе платье? Пусть это платье будет моим свадебным подарком, А я так давно не была в Бурлеске.
* * *
Камилло Нуччи и сам интересовался травами и растениями, по крайней мере их ядовитыми разновидностями. Он был воспитан в духе ненависти к семейству ди Кимичи и считал своим естественным долгом отомстить за все их оскорбления и проявления неуважения, не говоря уже об убийствах, которые были на совести семьи герцога Никколо. Камилло не беспокоило, что ди Кимичи укрепили свою власть и распространяли свое влияние по всей Талии; он не интересовался политикой. Все, что он хотел сделать, — это свести счеты.
Предстоящие свадебные торжества давали прекрасную возможность расквитаться с ди Кимичи. Город уже был полон купцов и паломников с востока, а во время публичных свадебных церемоний их число увеличится, Кто скажет, был ли подсыпан яд в тарелку кого-либо из ди Кимичи каким-нибудь жителем города или одним из многочисленных врагов этого семейства, живущих за пределами Джилли?
Сейчас Камилло Нуччи совещался со старым монахом из Воланы, обсуждая наедине с ним свойства диких грибов, растущих в окрестных полях и лесах, Но он не заметил чумазого уличного мальчишку, который следил за ним, пока Нуччи шел в старый семейный palazzo возле монастыря Святой Марии из виноградника, и теперь подслушивал через щель в двери.
«Почему это Камилло Нуччи заинтересовался ядовитыми грибами?» — спросил себя Сандро. Он решил передать эту информацию Угрю, а затем отправиться на поиски брата Тино.
* * *
Лодочник перевез герцогиню и ее подругу в Бурлеску. Он выполнял также обязанности телохранителя, и, кроме того, с Duchessa был молодой кавалер, вооруженный кинжалом, Лучано носил его открыто, но он был единственным, кто знал, что и у Арианны спрятано оружие в подвязке. Ее молочные братья, верные давнему обещанию, дали его ей, когда Арианне исполнилось шестнадцать, и Лучано не сомневался, что она не раз-думывая использует оружие, если на нее нападут.
— Я приезжала сюда с Гаэтано год назад, — сказала Франческа, счастливая, что может об этом говорить.
Лучано посмотрел на нее с любопытством. Франческа ни-когда не вспоминала о том, что ее будущий муж прошлым летом ухаживал совсем за другой женщиной — за той, которая быстро стала ее ближайшей подругой. В течение нескольких недель, пока он находился в Реморе, Лучано думал о том, примет ли Арианна предложение князя ди Кимичи. Его чувства по этому поводу были непростыми, потому что ему нравился Гаэтано, и сам он тогда переживал приключения с Джорджией — Страваганткой. Их приключения не были любовными, просто общее положение Стравагантов сделало их отношения особенными и дало возможность понять, почему общество сына герцога может быть приятным Duchessa.
— Смотрите, вот их дом, — указала Арианна. — Вон тот, белый.
Лодка стала на якорь в гавани, и молодые люди направились в деревню, привлекая к себе любопытные взгляды. Две красивые женщины, богато одетые и обе в масках, не могли остаться незамеченными. Кто-то прошептал: — Это молодая Duchessa. Бесспорно, приехала навестить бабушку и дедушку.
Паола Беллини сидела возле своего побеленного домика, как обычно, с подушкой для плетения кружев. Она была для Duchessa матерью и бабушкой, но у нее никогда не возникало желания иметь более роскошное жилье, чем этот маленький белый домик, где она жила уже пятьдесят лет.
— Бабушка, — позвала одна из стройных молодых женщин в масках и побежала ей навстречу. — Нам нужны кружева для свадебного платья.
