СМЕРШ фронта. Вопросы еще ко мне есть?
Подполковник медленно поднялся из-за стола. Его могучая фигура буквально нависла над столом.
– Комендант узловой станции подполковник Вишня. Извините, не доложили…
Костин положил перед ним справку о перемещении грузов со станции на воинские артиллерийские склады. Подполковник мельком взглянул на справку и моментально побледнел. Он сразу понял, чем это ему грозит. Он достал из кармана кителя большой носовой платок и вытер вспотевший лоб.
– Откуда это у вас? – спросил дрогнувшим голосом. – Где вы это взяли, капитан? Это же секретная сводка о поступлении грузов. Все подобные документы печатаются в единственном экземпляре, в моем присутствии и хранятся в моем сейфе.
Костин выдержал театральную паузу.
– Покажите мне этот документ, – обратился он к полковнику. – Я надеюсь, что он находится в вашем сейфе.
Полковник достал из кармана галифе ключ и быстро открыл дверцу старого массивного сейфа.
– Минутку, товарищ капитан, я сейчас, – произнес он, доставая из сейфа папку. – Сейчас найдем….
По мокрому лбу полковника катили крупные капли пота.
– Вот она, смотрите, – произнес он, протягивая Костину суточную сводку о перемещении грузов. – Вы видите все на месте….
– Кто еще имеет доступ к вашему сейфу? – задал вопрос Александр.
– Никто. Ключ в единственном экземпляре и хранится лишь у меня.
Александр не спускал глаз с полковника, отчего тот снова засуетился, как уж на сковороде.
– Придется вам поехать со мной, товарищ полковник.
– Я не могу, – прошептал он. – Нужно доложить….
– Докладывайте, я подожду.
***
Костин встал из-за стола и подошел к сидевшему перед ним подполковнику Вишни. Китель подполковника был расстегнут и он то и дело хватался рукой за грудь, жалуясь на боли в сердце. Шел третий час допроса….
– Я еще раз спрашиваю вас Вишня, как этот сведения могли оказаться в руках немецкого агента.
– Я не знаю, гражданин следователь. Поверьте мне, я никому не передавал эти сведения. Я коммунист с 1928 года и даю вам честное слово коммуниста, что я не враг и эти сведения никому не передавал.
Костин снова сел за стол и налив в стакан воду, протянул его подполковнику.
– Хорошо, вы не передавали эти сведения, тогда кто их мог передать, если ключ от сейфа был только у вас, и вы никогда с ним не расставались? Думайте, думайте Вишня. Мне только что доложили, что царапин на замке специалистами не выявлено, следовательно, замок открывали родным ключом.
Вишня снова схватился за грудь. На его покатом лбу выступила испарина.
– Я не знаю, не знаю, откуда у немцев все эти сведения, – закричал он. – Поймите меня правильно, капитан, но я действительно не знаю того, что вы хотите услышать от меня.
Похоже, эта реплика забрала у него все силы. Он медленно сполз со стула и вытянулся на полу.
– Званцев! Позвони в госпиталь, пусть пришлют врача. Скажи, что человеку плохо с сердцем.
Два красноармейца подняли подполковника с пола и положили его на диван.
«Лишь бы не умер», – почему-то подумал Костин, глядя на побелевшее лицо Вишни.
Прошло минут двадцать.
– Разрешите, товарищ капитан. Старший лейтенант медицинской службы Михайлов. Где у вас больной?
Костин, молча, указал на подполковника, который лежал на диване. Врач подвинул стул и сев, взял в руки его кисть и, достав из кармана часы, стал считать пульс. Закончив эту процедуру, он попросил Костина пригласить медсестру, которая находилась в коридоре. В кабинет вошла Клава.
– Ведите ему три кубика камфары, – и, взглянув на Александра, произнес: – Ничего страшного, это у него на нервной почве. Сейчас у него все пройдет.
Сделав укол, Клава сложила шприц и медикаменты в чемоданчик и, взглянув на Костина, молча, вышла из кабинета.
– Если что, звоните, товарищ капитан, – произнес врач и последовал за Клавой.
***
Вечером Костин снова попросил привести к нему подполковника. Тот вошел в дверь и обреченно посмотрел на капитана.
– Присаживайтесь, – произнес Александр и пододвинул ему пачку папирос. – Курите, Вишня.
Подполковник взял папиросу и долго разминал ее пальцами, словно оттягивая время допроса. Пытаясь прикурить, он сломал несколько спичек.
«Переживает, – почему-то подумал Костин. – Похоже, что-то вспомнил или придумал какую-то отговорку».
– Ну что, вы готовы продолжить наш разговор. Что скажите?
– Вы знаете, дайте слово, что с этой женщиной ничего не случится. Я боюсь за нее, а вдруг я ошибаюсь. Сейчас любая ошибка может привести к смерти человека, а он мне очень дорог.
Впервые за все это время общения Костина с начальником узловой станции, Александр ощутил какой-то прилив до сих пор непонятного ему ощущения, которое подсказывало ему, что он на верном пути. Это чувство сродни гончий собаки, которая взяла след зверя.
– Говорите, Вишня, – на выдохе произнес Александр, чувствуя, как у него от волнения перехватило горло.
– Я познакомился, а вернее меня познакомил с Людмилой Мезенцевой, мой хороший знакомый лейтенант Хмелев. Я сидел в ресторане, у меня был тяжелый день и я чувствовал себя каким-то разбитым. Два месяца назад я получил письмо от своей сестры о том, что моя супруга Галина Яковлевна скончалась в госпитале от истощения. Она все это время была в Ленинграде….
Он сделал паузу. Рука подполковника снова потянулась к пачке с папиросами.
– В ресторан вошел помощник коменданта города лейтенант Хмелев. Он был не один, его сопровождала красивая женщина. Они сразу же направились к моему столику. От него я узнал, что женщину зовут Людмилой, а фамилия ее Мезенцева. В разговоре с ней, она сообщила мне, что живет в поселке железнодорожников, это рядом с узловой станцией. Вскоре, Хмелев, сославшись на вызов его комендантом, покинул нас.
«Опять Хмелев», – промелькнуло в голове Александра.
Настя виновато сидела на диване Люда мне рассказала, что живет одна, что ей приходится содержать больную мать. В настоящее время она без работы и перебивается случайными заработками. Мне почему-то стало жалко ее, и я попросил ее зайти ко мне дня через два, что я постараюсь помочь ей с работой.
В тот вечер я довез ее до дома. Может, не нужно было этого делать, но она предложила мне у нее заночевать и я согласился. Через три дня она уже работала диспетчером. Людмила быстро освоила свою работу, словно долгое время работала на подобной должности. Встречи наши приобрели совершенно другую окраску. В последнее время мы все чаще и чаще задерживались на работе. У меня был небольшой кабинет для отдыха, и мне тогда казалось, что я вновь обретаю свое потерянное счастье.
– Гражданин Вишня, поменьше лирики, – произнес Костин.
– Да, да, вы правы. Однажды во время встречи у меня в комнате
