рану. Вокруг столпилось десятка два человек. Среди них был князь. Рагнар едва сдерживал Букефала. Тот рвался облизать раненого.
– Патрикий, ему конец? – голосом, который узнать было невозможно, спросил Талут. Он держал в руке простыню, разорванную на полосы. Калокир поднял на него глаза. В них была тоска.
– Откуда я знаю? Разве я врач? Он ещё ни разу не приходил в сознание?
– Нет, – ответил Икмор, – ни разу.
Взяв у Талута бинты, Иоанн, как мог, сделал перевязку. Талут ему помогал. Он приподнимал и держал Рагдая, когда это было нужно. Раненый чуть дышал. На его щеках был румянец, но он смотрелся очень нехорошо.
Легонько пожав горячую, неподвижную и чужую руку Рагдая, калокир встал и спросил у князя:
– Что, Святослав, не пришло ли время?
– Пришло, – прозвучал ответ. Через полчаса дружине было объявлено, что Рагнар и патрикий немедленно отправляются в дальний путь. Где-то на востоке или на юге, у самых дальних границ Империи, в песках Азии был затерян неведомый монастырь с высокими стенами. В нём, под строгим надзором нескольких сотен вооружённых евнухов, содержались Кремена и Феофано. Их нужно было выпустить на свободу, и Калокир решил с помощью Рагнара взяться за дело. Оно, конечно же, было трудным – им предстояло выяснить, где конкретно находится монастырь, добраться до этих мест и каким-то образом обмануть либо перебить охрану двух пленниц. Эта задумка оправдывалась серьёзной целью. Князь был уверен, что соблазнительная царица, вторично вырвавшись из неволи, под руководством патрикия сможет более убедительнно заявить о своих правах на престол и привлечь к себе такое число сторонников, что Цимисхию жизнь мёдом не покажется, а уж кто из них победит – легко догадаться.
– Да, – подвердил Калокир, – она его скинет, можете быть спокойны! Я хорошо её знаю. Эта красавица – не из тех, кто дважды даёт промашку. Через три месяца она будет снова на троне. Армия ей опять принесёт присягу, а патриарх и Сенат утвердят смертный приговор Цимисхию и его сообщникам. Вот и всё.
– Она точно справится, – согласился Рагнар, – ведь с нами будет Кремена! Эти две хищницы наполняют одна другую великолепием и какой-то дьявольской силой. Я это сам почувствовал на себе.
– Так, стало быть, мы Цимисхия одолеть не сможем? – спросил у князя Ратмир, – без интриг – никак?
– Нам всё по плечу, но это вопрос цены, – сказал Святослав, – зачем платить дорого?
И затея была одобрена. Да, всем было ужасно жаль расставаться даже на пару месяцев с Калокиром, Рагнаром и, разумеется, с Букефалом, но что поделаешь? Был устроен скромный прощальный ужин в лучах вечерней зари. Конечно, на постоялом дворе нашлось и вино, но попойки не было. Хорошенько перекусив и выпив с товарищами по чарочке, Калокир и Рагнар при свете весенних звёзд сели на коней, помахали всем, и, позвав с собой Букефала, рысью пустились по каменистой дороге. Дорога эта тянулась среди холмов и долин на юго-восток. Оканчивалась она на берегу моря, в Каноппе. Там трём друзьям предстояло сесть на корабль, плывущий к берегам Азии. Удивлённо, долго, растерянно Букефал глядел сперва вслед двум всадникам, а затем – на десятки тысяч прочих своих товарищей. Он отказывался поверить в необходимость новой разлуки с ними. Но они все словами и жестами убеждали его, что надо бежать с Рагнаром и Калокиром. И он, вздохнув, побежал. Через пять минут два всадника и собака скрылись за поворотом дороги, которая огибала холм. Кто бы мог подумать, что навсегда?
Только во второй половине ночи армия, наконец, вошла в Доростол, и Рагдай обрёл пристанище во дворце. Ему отвели небольшую комнату с очень мягкой постелью. Но он всё это заметил только через неделю, когда к нему вернулось сознание. Было жарко. С трудом приоткрыв глаза, Рагдай очень долго привыкал к солнцу, которое лило свет в распахнутое окно. Хоть бы ветерок! И вдруг над Рагдаем склонилась девушка. Он подумал, что это сон. Она прикоснулась пальцами к его лбу, а затем взяла его за руку и спросила, что у него болит.
– Я никакой боли не чувствую, – очень тихо сказал Рагдай, сам не узнавая своего голоса, – а ты кто такая?
– Да я на княжьих пирах под гусли пою, – объяснила девушка, улыбнувшись, – уже полгода я здесь! Велели вот мне приглядывать за тобой.
– А как тебя звать?
– Настася.
Перед глазами Рагдая как-то вдруг всё поплыло, закачалось, стало ускользать в сторону. Он опять потерял сознание.
Глава восьмая
Это произошло уже не от боли, не от потери крови, не от горячки, а от огромной слабости. Его силы ушли на несколько слов. Кто бы мог подумать, что сил может быть так мало! Они будто бы растаяли, как и время. Дни и мгновения обгоняли друг друга, путались, невозможно было их различить.
Через двое суток Рагдай пришёл в себя окончательно. Было опять светло. У его постели сидели теперь Ратмир и Талут. В окошко дул ветер. Он освежал и возвращал к жизни. Приятным было и то, что Талут мгновенно предложил выпить. Рагдай ответил согласием, и Ратмир слегка приподнял ему голову, а Талут поднёс к его губам ковш. В нём было вино, разбавленное водой. Напившись, Рагдай попросил поесть. Ему сразу дали тарелку с варёным мясом, разрезанным на куски. Рагдай ел самостоятельно, беря мясо слабыми пальцами, и съел всё.
– Целых девять дней ты был без сознания, – сообщил Талут, забрав у него тарелку, – но это даже и хорошо, что не шевелился совсем! Дал ране зажить.
– Но на ней повязка, – сказал Рагдай, проводя рукой по своей груди.
– Не трогай, пусть она будет, – остановил Ратмир его руку, – лекарь сказал, что ещё два дня ей надлежит быть. Кстати, он был прав, когда час назад нас предупредил, что ты уже должен скоро очнуться!
– А сколько ещё лежать?
– Не меньше недели.
Рагдай вздохнул. Желая его отвлечь от тоскливых дум, Ратмир и Талут ему рассказали об окончании битвы, об отступлении и о том, как Рагнар, Иоанн-патрикий и Букефал отправились в дальний путь, чтоб освободить царицу вместе с Кременой и взбаламутить Империю.
– Они смогут, – с улыбкой сказал Рагдай, – особенно Букефал! Но как же прекрасная Эльсинора не бросилась догонять своего Рагнара? Она ведь даже минуты не может прожить без него!
– Да как она бросится? – удивлённо спросил Талут, – Доростол – в осаде! Кругом ромеи стоят, и им нет числа!
Рагдай чуть опять не лишился чувств.
– Доростол – в осаде? Кругом ромеи стоят? Когда же Цимисхий взял нас в осаду?
– Через три дня после битвы, – сказал Ратмир, – вот уже целую неделю осада длится. Да не переживай, ромеи стоят не у самых стен! Мы даже пасём коней и скотину возле ворот. В Дунае купаемся, когда жарко. Но
