Фарибурз с военачальниками в сопровождении семи сотен личной гвардии выехал к городу на рекогносцировку. В версте от города шах остановился на невысоком холме справа от дороги. Военачальники осмотрелись. Мосты перед воротами города были подняты, а сами ворота заперты. На стенах и башнях маячили защитники. Справа от города на высоком холме появилась небольшая крепость.
— Что скажешь, Максуд, по поводу этой крепостицы на холме? Зачем они её построили?
— Крепость очень маленькая. В ней поместятся от силы две сотни воинов. Думаю, это наблюдательная крепость. С нее видно на десяток верст вдаль. Будут наблюдать за нами и сигналить в город. Другой пользы от нее я не вижу.
— Думаю, ты прав. Пусть наблюдают. Нам скрывать нечего. И хитрить нам не надо. Мы их силой задавим. Как действовать предлагаешь?
— Завтра с утра под защитой пехоты выдвинем камнеметы к крепости и начнем обстрел. Конница будет в резерве на случай, если они попытаются сделать вылазку. Когда город за обоими воротами запылает, можно будет попробовать захватить ворота. Если это удастся, пехота ворвется в город. В этом случае, большую часть города сохраним.
А если отбить ворота не удастся, то будем продолжать обстрел, пока они не сбегут из города на кораблях. Жаль, флота у нас нет, а то, можно было бы запереть их в городе.
— До сих пор на нас с моря никто не нападал. Но, раз появились на море эти налетчики, военный флот придется заводить. — Заключил шах. Здесь на холме оставь сильныйдозор, а мы возвращаемся в лагерь.
Рано утром следующего дня в двух верстах от города на сжатых полях выстроилась фаланга ширванской пехоты. 11 шеренг по 9 сотен воинов в шеренге. Фронт фаланги растянулся почти на версту. За пехотой упряжки сильных коней тащили 14 камнеметов и 8 баллист. За ними следовали повозки с огненными горшками и тяжелыми стрелами.
Два конных полка по тысяче с лишним всадников расположились на флангах строя. Шах с ближниками снова занял позицию на том же холме. Фарибурз стоял у переднего ската холма в парадном позолоченном панцире, в увенчанном страусиными перьями позолоченном шлеме. На груди его сияла выложенная самоцветами инкрустация стоящего на задних лапах льва. Его окружали военачальники в сияющих шлемах и латах с позолоченной гравировкой того же льва. У подножия холма выстроилась личная гвардия в тяжелых доспехах. Тоже, начищенных до блеска.
Обнаружилось, что перед городским рвом от северных ворот до западных выстроилась пехота противника. Строй был жиденьким: всего две шеренги. На стенах между зубцами тоже торчали головы защитников. Но, самое интересное, оба моста были опущены, а ворота — открыты.
— На что они рассчитывают? — Удивился Фарибурз. — Эту хилую фалангу мы сомнем в два счета!
— Думаю, они думают нанестибольшие потери нашей пехоте огнеметными машинами и ручными огнебоями, когда она подойдет ближе к стенам. А в последний момент надеются оттянуть свою пехоту в ворота. — Ответил Максуд- паша. — Воинов у них не более полутора тысяч. У нас появился отличный шанс ворваться в город на их плечах. Если мы ударим конницей в тот момент, когда их пехота начнет отходить в ворота. Конница тогда захватит мосты и ворота, а пехота захватит воротные башни. Тогда мы город возьмем целехоньким. На улицах города мы их раздавим легко.
— Отличный план, Максуд! Так и сделаем! Командуй атаку!
Максуд-паша отдал приказы. С холма к командирам войска галопом поскакали гонцы.
Взревели трубы, ударили барабаны. Командиры знали свое дело. Фаланга пехоты качнулась и грозным шагом двинулась вперед. Сначала вперед пошли фланги, затем сдвинулся центр. Строй фаланги повторил окружность городской стены. За фалангой на огромных колесах покатились камнеметы. Конница следовала вплотную за пехотой. Шах Фарибурз с гордостью обозревал с холма идущее в бой могучее войско Ширвана. Никаких сомнений в победе у него не было.
Генерал Скобелев наблюдал за приближением ширванского войска с башни форта. Поскольку форт никто не атаковал, Скобелев с сигнальщиками и охраной спустился из форта на холм и расположился с наветренной стороны, чтобы пороховой дым от выстрелов не загораживал обзор на поле боя. Когда первая шеренга противника прошла отметку в 200 метров от крепости, по его команде сигнальщик выпустил ракету красного огня.
Уже полчаса Фарибурз наблюдал, как его войско неотвратимо накатывается на хлипкий строй противника. Как вдруг, из форта на холме вверх взлетела искра красного цвета. Через пару мгновений на башнях форта сверкнули четыре ярких, отлично видимых даже в лучах утреннего солнца, вспышки. Еще четыре вспышки сверкнули на башнях городской стены. А вся стена между зубцами заборола опоясалась многочисленными искрами. Фарибурз понял, что это сработало огнебойное оружие захватчиков.
Затем башни форта, башни города и вся стена окутались черным дымом. Через пяток мгновений от стен города докатился сильнейший грохот, как от недалекого удара молнии. Через мгновение ужасно грохнуло прямо над головой шаха. А еще через мгновение Фарибурз ощутил сильный удар в правое плечо и с удивлением увидел, как его правая рука в кольчужном рукаве и наруче оторвалась от тела и упала на землю. Сознание покинуло шаха.
Все холмики перед крепостью были заранее пристреляны. Первый залп четырехдюймовки из форта дали шрапнелью по холму, на котором стояла большая группа сверкающих доспехами лиц. А затем дали еще 4 залпа по этой же цели. Противооткатные устройства пушек позволяли стрелять без корректировки прицела. Один шрапнельный снаряд содержал 170 чугунных картечин диаметров 20 миллиметров. При попадании в голову или тело человека такая картечина причиняла ранения, несовместимые с жизнью. А при попадании в конечность — отрывала ее. Почти три тысячи выпавших градом картечин истребили на холме и вокруг него все живое.
Полевые пушки, стоявшие на башнях крепости, противооткатных устройств не имели, поэтому прицелартиллеристы не меняли. Импульс отдачи по старинке гасился откатом назад лафета. Пушки стреляли картечью, по сотне картечин в выстреле. Прицел по высоте был взят несколько выше голов первой шеренги атакующих, так что сноп картечи накрывал строй пехоты на всю глубину. После первого залпа расчеты перешли на беглый огонь по готовности. Вскоре, все заволокло дымом. Поскольку в дыму ничего не было видно, после каждого выстрела расчет поворачивал пушку на пяток градусов по азимуту, чтобы накрыть фалангу по всей ее ширине.
Скобелев приказал помимо трех собственных рот местной пехоты, вывести в поле и все городское ополчение. Во время предварительных пристрелок орудий пехоту и ополчение ставили под стеной, чтобы он привыкли к грохоту пушек. Но, пристрелка велась одиночными орудиями. А сейчас все пушки и все винтовки грохнули залпом прямо над головами пехотинцев. От грохота и языков пламени, пронесшихся над их головами, многие пехотинцы упали на колени, закрывая уши руками и зажмуривая от ужаса глаза. Многие от испуга напустили в штаны. А некоторые, особо впечатлительные, даже наложили.
Выставляя местную пехоту под стену, Скобелев, конечно, прежде всего, преследовал цель спровоцировать шаха на немедленную атаку. Второй же его целью было внушение своему местному воинству преклонения перед мощью пришельцев. И обе этих цели были достигнуты.
Скобелев отчетливо видел, что отборная конница шаха, стоявшая под холмом, попав под шрапнель, пришла в полное замешательство. Большинство коней, ошалев от грохота взрывов, бросились прочь от холма. На холме и под ним во множестве лежали тела людей и коней.
Снопы картечи вырубали целые просеки в плотном строю пехоты. Фаланга остановилась в замешательстве. Скобелев разместил в крепости две роты морпехов, три митральезы и сотню матросов с кораблей, тоже вооруженных винтовками, всего четыре сотни стрелков. Одна рота морпехов разместилась в форте. Стрелки и митральезы выпускали по противнику более трех тысяч пуль в минуту. Пули стрелков, стреляющих в дым по заранее установленным прицелам, россыпью выбивали солдат из фаланги. После пяти минут беглой стрельбы фаланга весьма заметно поредела.
Скобелев приказал выпустить зеленую ракету. Две роты морпехов из крепости продолжили вести беглый огонь по фаланге. Полевые пушки перенесли огонь на конницу противника, стоявшую справа от пехоты. Тоже картечью. Пушки из форта начали стрелять шрапнелью по коннице на левом фланге. Морпехи из форта и митральезы из крепости тоже открыли огонь по коннице.
Скобелев увидел, как сначала задние шеренги пехоты, а потом и вся остальная
