– Послушай, мой мальчик, – начал Рагнар. – ты многого еще не знаешь и много тебе придется испытать, но никогда не давай волю своим эмоциям. Всегда держи их под контролем и тогда из любой ситуации ты выйдешь победителем. Эмоции – удел слабых, также как и лишние переживания – они не к чему тебе. Подумай сам, когда ты видишь, как горит город, сколько мечущихся по нему людей могли бы спастись?
– Многие… – тихо проронил юноша.
– Но кто из них спасся? – спросил Рагнар.
– Никто, – также тихо сказал парень.
– И все это потому, что они подвержены панике – эмоциям. Они теряют способность трезво мыслить и принимать правильные решения, – продолжил конунг. – Ты – молодой король. Ты другой! И ты должен научиться сдерживать свои эмоции. И скрывать их от людей. Никто не должен знать, что происходит у тебя в душе. Только наедине с самим собой ты можешь быть тем, кем являешься на самом деле. Но люди должны видеть в тебе только сильного воина и великого короля. И научись отвечать за свои поступки, иначе сама жизнь научит тебя отвечать за них, а ее ученье всегда будет гораздо жестче, чем мое. И если ты совершил поступок, то не смей о нем жалеть – прошлое не исправить, но изменить будущее и впредь не оступаться, возможно. Ты мой сын и моя плоть, и я никогда не отрекусь от тебя, а вот ты сегодня посмел это сделать.
– Прости! – закричал юноша, и бросился к отцу, утыкаясь лбом в его колени. Слезы брызнули из его глаз, и он, еще крепче прижавшись к Рагнару, уже тише повторил: – Прости!
Рагнар провел рукой по волосам сына и произнес:
– Надеюсь, ты усвоил этот урок. И на сей раз я тебя прощаю, но если это повторится, не посмотрю, что ты мой сын и не сносить тебе головы тогда.
Юноша только молча кивнул. Он усвоил урок.
* * *
Остальные сыновья не доставляли Рагнару особых забот.
Рагнар, считал, что его сыновья, несмотря на свой статус, должны работать, не покладая рук. Это закаляет характер и делает мужчину упорным. Рагнар не хотел, чтобы его сыновей кто-то считал «жевателем углей» – то есть мальчиками, которые сидят рядом с кухонным очагом, пока остальные заняты делом. Таких всегда презирали, и из них ничего путного не вырастало.
Юношам полагалось быть смелыми, бесстрашными и даже если при этом они спорили со старшими, этим восхищались, а не порицали. Если про кого-нибудь говорили, что с этим мальчиком трудно было справиться, он был своеволен и драчлив, это считалось большим комплиментом.
Хорошим примером была история про одного человека, который был знаменитым воином и королем. Он проверял трех своих маленьких братьев таким образом: сажал их по очереди на колено и корчил страшные гримасы. Двое старших испугались сразу, но самый младший трехлетний малыш бросил в ответ очень свирепый взгляд и сильно дернул его за усы, на что тот одобрительно заметил:
– Ты, брат, видно, никому не будешь давать спуску!
На следующее утро король и его мать увидели, что все трое мальчиков играют у пруда; двое из них строили маленькие фермы, но самый младший пускал по воде небольшие щепочки, которые называл «боевыми кораблями».
Конунг подозвал их к себе и спросил у первого:
– Что бы тебе больше всего хотелось иметь?
– Поля, – ответил тот.
Конунг спросил:
– А большие ли поля?
Тот ответил:
– Я хочу, чтобы каждое лето засевался весь этот мыс.
А на том мысу было десять дворов. Конунг сказал:
– Да, много хлеба там могло бы вырасти.
Потом он спросил второго, что бы тот больше всего хотел иметь.
– Коров, – ответил тот.
– А сколько же ты хочешь коров? – спросил конунг.
– Столько, что, когда они приходили бы на водопой, они стояли бы вплотную вокруг этого озерка.
Конунг сказал:
– Вы оба хотите иметь большое хозяйство. Таким же был и ваш отец.
Потом конунг спросил самого младшего:
– А что бы тебе больше всего хотелось иметь?
Тот ответил:
– Дружинников.
– А сколько же ты хочешь дружинников?
– Столько, чтобы они в один присест могли съесть всех коров моего брата.
Конунг улыбнулся и сказал матери:
– Из него, мать, ты, верно, вырастишь конунга.
Он был абсолютно прав, поскольку, когда мальчик вырос, он стал великим королем, и его жизнь была полная приключений и успешных завоеваний. Рагнар мечтал, что и из его детей вырастут достойные воины и правители ведь и в их жилах текла кровь бога Одина.
И он как только сыновья подрастали, он брал их в свои походы для того чтобы они могли освоиться и научится выживать в сложных условиях. Но каким бы хорошим отцом не пытался быть Рагнар, в его сердце назревало беспокойство. И чем старше становились дети, тем сильнее это чувство становилось.
Викинг никому не признался бы в нем. Но себя он обмануть не мог. Он боялся проиграть молодым конунгам. Да, пока Лодброк был полон силы и сражался как дикий зверь наравне со своими воинами. Но это пока. Сможет ли он всегда оставаться таким? И если кто-то из его сыновей захочет силой захватить трон, выдержит ли он это сражение?
Когда его старший сын в бою один на один с королем одной из почти покоренных стран одержал победу, Рагнар, без сомнения, был горд за свое дитя. Но в то же время он почувствовал превосходство сына над собой. Ведь это не он победил короля, а юный конунг.
Пожалуй, Лодброк, ощутил даже большую радость, когда в другом сражении его сыну пришлось отступить. Но побед у его сына, тем не менее, с каждым годом становилось все больше.
Иногда прокручивая в голове все это, Рагнар думал: «а смогу ли я убить собственное дитя, если это будет нужно для того чтобы защитить трон?». И к своему ужасу он весьма спокойно отвечал положительно на этот вопрос. Алчный и властолюбивый конунг не мог представить, что кто-то может занять его место, пускай это и будет его плоть и кровь, его сын.
Помимо любимой жены и детей, был у Рагнара и еще один член семьи. Это не дочь, не вторая жена, не наложница – просто девушка, к которой варвар, по неизвестным ему самому причинам, неожиданно проникся состраданием. Рассказать кому-то, что великий конунг, завоеватель мира, жестокий убийца, который никогда и ни к кому не проявлял жалости и сострадания, пожалел девушку, случайно занесенную в его королевство морским ветром – они, наверняка, не поверят. Да и не нужно никому это знать…
Рону уместнее всего было назвать «приемной дочерью» Рагнара, но у викингов никогда не было такого понятия. Конунг никогда не притрагивался к ней и никому из своих соратников не разрешал причинить девушке вред. Оказавшись в чужой стране, на холодном берегу, девушка не знала, как вести себя, что ей делать, и, наверняка, если бы сам Рагнар не проявил столь несвойственное ему великодушие, как и остальные женщины викингов, была бы не единожды изнасилована его соратниками, а потом отдана кому-то из них в рабство. Но ситуация сложилась совершенно иначе.
