стоявшего на страже давно давшего трещину королевского брака, вполне предсказуемо привела к официальному разводу Людовика и Элеоноры, хоть и не сразу. Отношения все более явно отмирали, становясь чисто протокольными. Хронист Уильям Ньюбургский подметил (пер. с англ. –
Е. С.): «Когда король с женой вернулся домой (из Крестового похода. –
Е. С.), заклейменный бесчестьем от того, что оказался не в силах выполнить свое намерение, их былая привязанность [друг к другу] постепенно начала ослабевать, между ними возникали многие причины для разногласий. Королева очень сильно обижалась на поведение короля, и утверждала, что вышла замуж за монаха, а не за монарха. Говорят также, что во время ее брака с королем Франции, она жаждала выйти замуж за герцога Нормандского, более соответствующего ее чувствам, отчего и решила пойти впоследствии на развод. И поскольку разногласия нарастали, она становилась все более настойчивой, а он (Людовик. –
Е. С.) не сопротивлялся, узы супружества меж ними были расторгнуты силой церковного закона».
Это был тот случай, когда свободы хотели обе стороны – Элеоноре надоела травля как неудачной матки и религиозное ханжество французского двора. Людовик тоже устал бороться с этой не желавшей подчинения женщиной, да и вопрос с наследником тоже оказывал свое роковое влияние (одно средневековое свидетельство указывает на то, что св. Бернард также выступил если не инициатором, то уж сторонником развода). Если в чем и была загвоздка, так это в утрате Аквитании, но, видимо, невыносимость совместной жизни и отсутствие желанного сына заставили Людовика принести эту жертву. За это его, кстати, критиковал Карл Маркс, любивший в своих исторических исследованиях раздавать нелестные прозвища. За то, что Людовик презрел интересы своего класса и упустил Аквитанию из состава королевства, Маркс назвал его ослом. Возможно, стоит согласиться с этой резкой оценкой, особенно если учесть, что Генрих II в свое время найдет весьма интересный выход из подобного положения. Однако и Элеоноре предстояло принести огромную жертву: король оставлял их дочерей себе. Либо патологическая несовместимость с постылым супругом заставила ее решиться и на это, либо же, если развод был инициирован исключительно со стороны короля (с чем яро не согласны современные феминистки), ей просто пришлось с этим смириться. Впрочем, Уильям Ньюбургский полагает, что она все же принесла их в жертву своей страсти (пер. с англ. – Е. С.): «Наконец, законным образом избавившись от супруга и получив возможность выйти замуж за того, за кого хотела, она устроила это беспокойно-желанное дело, оставив двух своих дочерей их отцу» [33]. В другом месте своей хроники тот же автор повторяет свою мысль об Элеоноре, как инициаторше развода (пер. с англ. – Е. С.): «От королевы Элеоноры он (Генрих. – Е. С.) имел славнейших сыновей, но… он был несчастнейшим отцом при таких выдающихся детях. Верят, что это случилось по суду Божьему из-за двух причин. Ибо эта самая королева некогда была в супружеском союзе с королем Франции; и когда она устала от этого брака, она возжаждала союза с ним (Генрихом. – Е. С.), и искала причины для развода; когда она по закону была разведена с первым мужем – с явным пренебрежением к Церкви, каким-то беззаконным разрешением, я бы сказал – он вскоре после этого был соединен с ней браком, когда приспело время – а Вседержитель тайно приводит все вещи к равновесию – зачал от нее благородное потомство к своему собственному [грядущему] уничтожению» [34]. Но это все – дело будущего.
Пока же развод Элеоноры и Людовика был узаконен 21 марта 1152 г. церковным собором в Сансе. Повод был самый что ни на есть благовидный – находившимся в недопустимой степени кровного родства супругам не надлежало отныне быть таковыми. Элеонора спешно собралась в дорогу домой, даже не подозревая о том, что на нее (вернее, на ее приданое) уже открыта форменная охота. Первый раз ее чуть не пленил в замке в Блуа сын и тезка некогда столь оскорбленного Элеонорой (в связи с делом Петрониллы) Тибо Шампанского. Узнав о заговоре, гостившая там Элеонора немедленно посреди глубокой ночи покинула замок, однако на пути в Бордо ее чуть не перехватил Жоффруа Плантагенет-младший, бывший вдвое моложе экс-королевы. Он был братом герцога Генриха Нормандского, который после смерти отца осенью 1151 г. стал еще графом Анжу, Турени и Мэна, и, не рассчитывая на какое-либо наследство, решил обеспечить себе фортуну таким вот образом.
Еле спасшаяся от подобных поползновений Элеонора, видимо, немедленно задала сама себе вопрос – тот же, что задавал себе перед смертью ее отец: справится ли герцогиня Аквитанская со своими вассалами и внешними врагами?.. Конечно, она теперь не 15‐летняя девочка, а искушенная заматеревшая львица, искусная в политике и дипломатии, но… Тут явно было нужно крепкое мужское плечо. Но выберет она его сама, благо претендентов хватало с избытком…
Римский папа расторгает брак Элеоноры Аквитанской и Людовика VII. Средневековая книжная миниатюра
«Жизнеописания трубадуров», созданные, как помнит читатель, в XIV–XV вв., сохранили данные о некоем трубадуре Бернарте [35] Вентадорнском, утешавшем Элеонору в ее непродолжительный период пребывания между замужествами. Но как или чем именно он ее утешал, да и правда ли все это вообще – неизвестно. По происхождению сын простого замкового то ли истопника, то ли пекаря – он «прославился» тем, что соблазнил хозяйку замка Вентадорн в Лиможе, где и служил, отчего ему пришлось бежать. И вот он «уехал и направился в Нормандию к герцогине, бывшей в то время владычицей нормандцев. Была она юной, веселой, одаренной доблестью, честью и могуществом, и умела ценить людей доблестных и достойных. И приняла она его с радостью и превеликим почетом, ибо прибытие его причинило ей немало удовольствия, и сделала его главным лицом и распорядителем при своем дворе. И как до того полюбил он жену своего сеньора, так теперь влюбился он в герцогиню, а она в него. Долгое время имел он от нее великую радость и счастье, пока не вышла она замуж за короля Генриха Английского, который и увез ее за море в Англию. И Бернарт больше никогда ее не видел, ни весточки от нее не получил. И потому от горя и тоски о ней постригся он в монахи в Далонском аббатстве, где и оставался до конца своих дней». Подозрительны в этом рассказе несколько вещей – во-первых, хотя явно, что речь идет об Элеоноре, герцогиней Нормандской она стала, только выйдя замуж за Генриха, позже ставшего как раз английским королем. Во-вторых, время ее «междумужия» было весьма кратким, а по
