— Нет, все идет отлично, — ответил д’Артаньян. — Теперь слушайте. Я подзову солдата и заведу с ним разговор, как сделал это вчера с одним из его товарищей, помните?
— Да, только я не понял ни одного слова из того, что он говорил.
— Он говорил с сильным акцентом. Но выслушайте внимательно все, что я вам скажу. Все дело в точности выполнения.
— Отлично. Точное выполнение — это по моей части.
— Я это знаю, черт возьми, и потому рассчитываю на вас.
— В чем же дело?
— Я подзову этого солдата и заговорю с ним.
— Я это уже слышал.
— Я повернусь влево, так что он окажется по правую руку от вас, когда встанет на скамью.
— А если он не встанет?
— Встанет, будьте покойны. В тот момент, когда он встанет на скамью, протяните вашу страшную руку и схватите его за горло. Потом приподнимите его, как Товия поднял рыбу за жабры, и втащите в нашу комнату, стараясь прижимать его посильнее, чтобы он не крикнул.
— Хорошо, — сказал Портос. — А если я задушу его?
— Одним швейцарцем будет меньше. Но этого, надеюсь, не случится. Вы осторожно положите его здесь, мы свяжем его и, засунув в рот кляп, приищем где-нибудь для него местечко. Таким образом мы достанем для начала мундир и шпагу.
— Чудесно! — сказал Портос, глядя на д’Артаньяна с глубочайшим восхищением. — Но одного мундира и одной шпаги мало для двоих.
— Так что же? Ведь есть еще его товарищ…
— Вы правы, — сказал Портос.
— Итак, когда я кашляну, протяните руку, это будет сигналом.
— Хорошо.
Оба друга заняли назначенные места, так что Портос оказался совершенно скрыт от глаз солдата, проходившего в это время мимо окна.
— Здравствуйте, приятель, — сказал д’Артаньян самым любезным и мягким тоном.
— Допрый вечер, сутарь, — ответил солдат с ужасным акцентом.
— Вам, кажется, не очень тепло? — спросил д’Артаньян.
— Брр, — был ответ солдата.
— Я думаю, стаканчик вина доставил бы вам удовольствие?
— Стаканшик вина? Я пы от нефо не откасался.
— Рыба клюет! Рыба клюет! — прошептал д’Артаньян Портосу.
— Понимаю, — сказал Портос.
— У меня здесь есть бутылочка вина, — продолжал д’Артаньян.
— Путылочка?
— Да.
— Полная путылка?
— Полная, и она — ваша, если вы согласны выпить ее за мое здоровье.
— Э-э, — сказал солдат, приближаясь к окну, — я ошень пы хотел.
— Так берите бутылку, мой друг, — сказал д’Артаньян.
— С утофольстфием. Здесь, кашется, есть скамейка.
— Да, словно нарочно для этого поставлена. Влезайте на нее… Так, отлично, друг мой.
И д’Артаньян кашлянул.
В ту же минуту Портос, быстрее молнии, протянул руку, словно железными тисками схватил солдата за горло, поднял его, втащил в отверстие, чуть не содрав с него кожу по дороге, и опустил его на пол у ног д’Артаньяна, который, дав солдату только вздохнуть, тотчас же заткнул ему рот своим шарфом и принялся раздевать его с ловкостью и быстротой человека, научившегося этому делу на поле битвы.
Связав солдата по рукам и ногам, друзья засунули его в камин, где огонь был заранее потушен.
— Вот мундир и шпага, — сказал Портос.
— Я возьму их, — сказал д’Артаньян. — Если и вам нужны мундир и шпага, вы должны еще раз проделать то же. Да вот, кстати, и другой солдат уже вышел из караулки, направляясь к нам.
— Мне кажется опасным дважды повторять один прием, — сказал Портос. — Что раз удалось, второй раз, говорят, может сорваться. Если случится неудача, тогда все пропало. Лучше я сойду вниз, нападу на него незаметно, скручу и тогда уж притащу сюда.
— Хорошо, — согласился д’Артаньян.
— Будьте же наготове, — сказал Портос, — проскальзывая в оконное отверстие.
Все произошло так, как ожидал Портос. Гигант притаился на пути солдата, схватил его за горло, заткнул ему рот, связал и, словно спеленатую мумию, просунул в отверстие окна, после чего сам последовал за ним.
Второго узника раздели тем же манером, что и первого. Его уложили на кровать и привязали к ней ремнями. Так как кровать была из массивного дуба, а ремни двойные, то друзья наши могли быть за второго узника так же спокойны, как и за первого.
— Отлично, — сказал д’Артаньян. — Лучшего желать нельзя. А теперь примерьте-ка мундир этого молодца. Сомневаюсь, чтобы он был вам впору. Но если он окажется слишком узок, не горюйте: вам довольно будет перевязи и шпаги, а главное, шляпы с красными перьями.
К счастью, второй швейцарец был великаном, так что, хоть местами швы и затрещали, мундир отлично налез на Портоса.
Несколько минут слышалось только шуршание сукна, пока Портос и д’Артаньян торопливо переодевались.
— Готово, — сказали они в одно и то же время.
— Ну, друзья, — обратились они к обоим солдатам, — с вами ничего дурного не случится, если вы хорошо будете себя вести, но попробуйте только шевельнуться, и вам конец.
Солдаты лежали, совсем присмирев. Познакомившись с увесистым кулаком Портоса, они поняли, что шутить здесь не приходится.
— А теперь, — сказал д’Артаньян, — вы, вероятно, желаете, Портос, понять все до конца?
— Конечно.
— Ну так вот, мы спустимся во двор.
— Так.
— Займем места этих двух молодцов.
— Хорошо.
— Станем прохаживаться взад и вперед.
— Это будет неплохо, так как на дворе прохладно.
— Через минуту камер-лакей вызовет солдат, как вчера и третьего дня.
— Мы откликнемся.
— Наоборот, мы не станем откликаться.
— Как хотите. Я не настаиваю.
— Итак, мы не станем откликаться, а только надвинем шляпы на глаза и отправимся эскортировать его преосвященство.
— Куда же мы пойдем? — спросил Портос.
— Куда пойдет кардинал — к Атосу. Вы думаете, он нам не обрадуется?
— О! — воскликнул Портос. — Я понял!
— Подождите ликовать, Портос. Честное слово, вы еще не все поняли, — сказал д’Артаньян насмешливо-самодовольным тоном.
— Что же будет дальше?
— Идите за мной, — ответил д’Артаньян. — Поживем — увидим.
С этими словами д’Артаньян бесшумно спрыгнул через окно во двор. Портос последовал за ним, хотя с большим трудом и с меньшей ловкостью. У связанных солдат зуб на зуб не попадал от страха. Не успели д’Артаньян и Портос соскочить во двор, как одна из дверей отворилась, и камердинер крикнул:
— Караульные!
Дверь караулки тоже отворилась, и чей-то голос крикнул:
— Ла Брюйер и дю Бертуа, идите!
— Кажется, меня зовут Ла Брюйером, — заметил д’Артаньян.
