Сперва было очень много автомобилистов и мотоциклистов. Машины с ревом проносились по долине и стремительно подлетали к домику миссис Банни. Водители забегали слегка перекусить. Энн надела бледно-сиреневый передник н прислуживала за столом. Дик больше был занят на кухне: откупоривал бутылки с минеральной водой, протирал стаканы, чистил картошку.
- Ой, Дик! - шепнула Энн, входя с целым подносом грязной посуды.
- Что случилось, малыш?
- Мне дали на чай. Целых шесть пенсов.
- Ура! Слушай-ка...
- Что?
- Не забудь, что официанты всегда делятся выручкой с остальным персоналом.
- Не обязательно!
- Смотри, - предупредил Дик, - как бы для разнообразия не очутиться на кухне, около картошечки!
Часам к пяти вечера начали возвращаться туристы после целого дня лазания по кручам; многие шли, распевая песни. К семи часам в спальнях не осталось ни одного свободного места.
Поздно вечером, когда, совсем усталые, путники укладывались в своей палатке спать, Энн сказала:
- Дики, всего я получила шиллинг и восемь пенсов чаевых. Так и быть, поделим поровну.
- Давай лучше сбережем на черный день. Рано или поздно уходить отсюда придется, деньги понадобятся.
- Правильно.
На следующий день дело пошло более вяло. Лайэн, вывеску которого все единодушно одобрили, сразу после завтрака тронулся в путь.
- Здесь больше нечего делать, - сказал он почти с грустью.
- А куда вы пойдете? - спросил Дик.
- Да тут недалеко есть довольно соблазнительное местечко - верховья Дервентской долины. Туда имеют доступ одни лишь охотники на куропаток. На целые мили ни жилья, ни дорог, а лесники следят за тобой чуть ли не в телескопы. Я давно мечтаю прогуляться туда.
- Очень бы хотелось пойти вместе с вами, - с завистью произнес Дик.
- Держитесь-ка лучше за то, что приплыло в руки. Будьте умницами, - посоветовал художник. - А сейчас прощайте, и желаю вам всяческих успехов.
- Прощайте!
Дик и Энн видели, как художник свернул на тропинку, всползавшую по крутому, похожему на отвесную стену склону долины, и вскоре превратился в крошечное пятнышко. Оба в довольно грустном расположении духа вернулись к своим делам. Им не забыть Лайэна с его фантастическими россказнями и жизнерадостной самоуверенностью. И веселая вывеска еще долго будет напоминать о нем ребятам.
А через неделю от него пришла большая плоская посылка с дюрхемским штемпелем, а в ней записка: "Привет всем!"
- Мой портрет! - радостно вскрикнула Энн, распечатывая посылку.
- Ух ты! Он превратил тебя чуть ли не в красавицу! - иронически заметил брат.
Энн повернулась к миссис Банни.
- Можно, я оставлю его у вас? Ну, хотя бы до тех пор, пока у меня будет свой дом, где его повесить.
- Конечно, дорогая.
Жизнь даже без Лайэна шла недурно. С ними была миссис Банни, таившая под личиной робкой рассеянности неистощимый запас здравого смысла и добродушия, и Вихляй - самый потешный пес на свете, и даже девушка с телячьими глазами, которая приходила из деревни помогать миссис Банни, при более близком знакомстве тоже оказалась довольно симпатичным существом. А постоянный наплыв посетителей не оставлял времени для скуки и уныния.
Люди в "Конце пути" останавливались самые различные. Были среди них и такие, что приезжали на машинах, - одни очень милые, другие чопорные и надменные, то и дело трезвонившие за столом в колокольчик и ворчавшие на дурное обслуживание. Были велосипедисты с зелеными защитными козырьками от солнца, в черных, раздувающихся парусом за спиной пальто и с поблескивающими в петлицах значками различных клубов. Были пешие туристы, тащившиеся куда-то в замызганных серых фланелевых штанах и спортивных рубахах, и крепыши спортсмены, экипированные, как для восхождения на Альпы. На чай давали редко, и Энн очень скоро узнала, что не обязательно самые хорошо одетые люди оказываются самыми щедрыми.
Некоторые туристы приходили регулярно каждую субботу. Это были молодые рабочие с фабрик, служащие, учителя из Шеффилда, Хаддерсфилда и других крупных промышленных городов, находящихся поблизости. Они подтрунивали над миссис Банни и называли ее "мамашей". Вообще субботние вечера были самые оживленные, царила невообразимая суматоха, каждый обслуживал сам себя, а миссис Банни вертелась во всем этом живом водовороте, еще более растерянная, чем обычно, но все же каким-то чудом ухитрялась проследить, чтобы никто не остался голодным и не торчал уныло где-нибудь в дальнем углу.
- В следующую субботу у нас будет твориться что-то невероятное, - вздохнула она однажды утром в конце августа, опуская на стол рядом с чашечкой кофе открытое письмо. - Приедут большевики, и в долине разразится революция.
- Что?! - вскричали Дик и Энн в один голос.
- Да-да, большевики. Это туристский клуб из Аркли. Они там все юные социалисты, или коммунисты, или анархисты, или что-то в этом роде. В июне сюда приезжала их секретарь. Очень приятная девушка, Уин Моррис. Вот она пишет мне, что им понадобятся в субботу все места в спальнях, а часть людей расположится в палатках на лугу.
Дик и Энн тревожно уставились на хозяйку. Миссис Банни, как всегда витающая в облаках, явно не представляла себе той гибельной опасности, которой она подвергала себя, свой дом и всю эту мирную долину. Красные придут! Значит, их кто-то пригласил! Хозяйка неожиданно улыбнулась:
- Не волнуйтесь. Вам не придется подавать им на стол ни жареных младенцев, ни фаршированного архидьякона. Они такие же люди, как все. А газетам не стоит особенно верить.
Но Дика это очень мало успокоило, и он тихонько сообщил Энн, что будет смотреть в оба, не затеяла бы эта публика чего-нибудь такого. К вечеру в субботу он довел себя до состояния болезненной подозрительности и только и делал, что выглядывал, не появится ли на спуске в долину отряд бородатых революционеров. Когда Энн заметила, что уж девушка-то секретарь наверняка окажется безбородой, он возразил:
- А ты, дурочка, никогда не слыхала о фальшивых бородах?
Время все шло и шло, и Дик все более и более тревожился.
Они уже отказали в пристанище нескольким случайным заезжим, и сейчас становилось похоже на то, что эти красные вообще не собираются явиться в отведенные для них комнаты.
Но вот вдалеке послышалась песня. Она звучала все громче и громче, по мере того как поющие спускались в долину...
- Миссис Банни, туристы! Тьма-тьмущая! Давайте пригласим их, и черт с ними, с большевиками!
- А может, это они и есть?
- Паршивцы! Они распевают "Клементайн"! Через несколько минут авангард отряда был уже в саду: плотный рыжеволосый парень в зеленом берете и хрупкая особа в шортах и с короткой прической, придававшей ей сходство с мальчишкой.
