– Верайна, я знаю, что случилось, – тихо сказал мне Ник над головой Артура. – Но прежде чем Артур покинет нас, чтобы мы могли немного поговорить наедине, я хочу заранее отдать ему рождественский подарок.
– Мне, сэр Ник?
– Пока что просто господин Ник, Артур. Когда я был мальчиком, мне очень нравились волчки и я мог крутить их часами – ну, может быть, немного меньше, а этот волчок особенный. – Он извлек из сумки большой деревянный волчок, резной и раскрашенный. – Видишь, – сказал он, наклоняясь к Артуру, – когда ты разгонишь его как следует, будет казаться, что нарисованная охотничья собака гонится за оленем. Они так расположены, что словно бегут то выше, то ниже. А вот тебе кожаный шнурок, чтобы запускать волчок. Я рад, что ты оказался здесь, и я передал его тебе из рук в руки, а не через твою маму.
– Спасибо вам! А мы можем запустить его здесь?
– Как-нибудь в другой раз. Возьми его с собой, а потом мне расскажешь, ладно? Я уезжаю завтра с другим Артуром – с нашим принцем – в Уэльс, и мы будем покидать город красивой процессией. Ты можешь взять с собой маму и всех остальных членов семьи посмотреть, как мы уезжаем.
Я искренне надеялась, что Сибил Винн продолжает находиться при королеве, а не сопровождает принцессу Екатерину. Кроме того, в день турнира я видела, как она флиртует с кем-то внизу, когда Ник еще не появился. О, что-то со мной не так. У меня нет никаких прав ревновать этого человека! Да, хотя я и старалась забыть его, мне было жаль, что он уезжает.
– Да! Я думаю, мы обязательно посмотрим, как вы уезжаете, и помашем вам на прощанье! – воскликнул Артур, от волнения переступая с ноги на ногу. – Тогда я пойду, хорошо, мама?
– Хорошо. Да, и поблагодари еще раз господина Ника за его доброту.
Артур повиновался и убежал из лавки, а я приготовилась ко всему, что может последовать. Я смотрела на черные перчатки, которые Ник бросил на прилавок. Другой королевский стражник, которого она посылала за мной, Джейми Клоптон, всегда ходил в черных перчатках… у моего преследователя в крипте были черные перчатки… у Кристофера тоже есть хорошие зимние черные перчатки…
– Ты совершенно завоевал его, – сказала я Нику, когда дверь за Артуром закрылась.
– А тебя? – спросил он, рассматривая мое лицо и фигуру так, как часто смотрел, когда я резала восковые статуи.
Он не шутил, а говорил совершенно серьезно. Я готова была провалиться сквозь землю.
Ник всегда действовал на меня так, что мысли разбегались. Он просто шутит – или нет? Я надеялась, что, даже если Артур побежит прямо к Джилу или Мод, они дадут мне немного времени, прежде чем появятся. Но неужели его единственной целью было принести подарок моему сыну и сообщить мне, что уезжает, и он приехал только ради этого? Мы рассказывали друг другу свои печальные судьбы, делились нашими целями в те дни, что проводили вместе. Хотя я не должна иметь никаких дел с этим человеком, слова прощания от него лучше, чем ничего.
– Мальчик похож на тебя, Верайна.
– Ты думаешь? Если бы ты видел его отца, то узнал бы его в Артуре. На меня был похож младший, Эдмунд.
– Да… Я не забыл об Эдмунде.
– Я тоже помню об утратах в твоей семье и о потере вашего состояния. Итак, тебя послала дама из дворца?
– С подарком для твоего Артура, когда она должна вот-вот расстаться со своим? Нет. Я жалею, что не сумел прийти раньше, но мне пришлось почти все время присутствовать при принце или короле.
– Это должно было доставить тебе удовольствие. А теперь ты едешь в Уэльс. Ты сказал, что слышал, что случилось. Ты имеешь в виду смерть синьора Фиренце?
Он кивнул, по-прежнему не сводя с меня глаз.
– Один из дворцовых стражников знает шерифа, он рассказал другому… но как мы узнали, не важно. Дама тоже знает, она огорчена и встревожена.
– Ты знаешь подробности? Знаешь, что это я нашла тело? Ник, клянусь, меня преследовал тот самый человек! Он только один раз заговорил, изменив голос, шепотом, и утверждал, что его послала королева. Он сказал, что маэстро художник уже на пути во дворец и что я тоже должна поехать.
Он подошел ближе и опустил тяжелые руки мне на плечи. Жар волнами стал расходиться по моим рукам, по груди, спускаясь к животу и еще ниже.
– Я ничего об этом не слышал. Возможно, Фиренце говорил слишком много – ведь он рта не закрывал – и его нечаянно услышал не тот человек. Хотя эти люди сейчас ушли в подполье, но они есть даже в Сити – те, кто ненавидит Тюдоров. Я попробую выяснить, знает ли «дама» о том, что убийца преследовал и пытался выманить тебя. Она посылает грума смотреть за твоими лошадьми, но на самом деле это охранник, который будет защищать тебя. Верайна, я бы хотел оказаться на его месте.
Теперь его руки сжимали мои плечи, и хорошо, иначе бы я бросилась ему на шею и повисла на нем. Как глупо было думать, что я могла бы забыть этого человека и отказаться от него… но ему надо уезжать.
– Послушай меня, – начал он, тон его был такой же жесткий, как и руки. – Ты должна будешь сказать, что наняла этого человека. Ночью он будет спать в лавке, а днем сопровождать тебя, если нужно будет выполнить заказ. Я понимаю, это еще один рот в доме, поэтому дама посылает с ним кошелек с деньгами. Она весьма заинтересуется человеком из крипты – возможно, убийцей, – и тем, как он мог узнать о тебе и Фиренце и сделать вас своей мишенью.
– Я не должна никому говорить, кто мой новый грум на самом деле?
– Только своей семье, если будет необходимо.
– Пожалуйста, поблагодари ее от нашего имени, – сказала я с искренним облегчением и благодарностью. Как я могла подозревать королеву? – Значит, ты пришел сюда сегодня, потому что она попросила тебя?
– И да и нет. Хотя я редко вижу ее последнее время, она послала меня, потому что мне известно, что ты для нее сделала. Я должен сказать тебе, что человек, о котором я говорил, это Джейми Клоптон, и он появится здесь сегодня попозже. Но я пришел еще и потому, что должен был убедиться, что с тобой все в порядке, и сказать тебе, как я жалею, что ты закончила работу и я больше не могу с тобой видеться.
Он придвинулся ближе, глаза мои широко раскрылись, я затаила дыхание, и мы стояли, чуть опершись о прилавок и наклонившись друг к другу.
– Я принес для тебя одну вещь и попрошу об ответном подарке, – говорил он, засунув руку в сумку и вынимая плоскую деревянную шкатулку размером с носовой платок. Я, замерев, наблюдала, как он открывал крошечный металлический замочек.
– Ник, но у меня нет для тебя подарка.
– Мне хватит твоего обещания не выходить замуж и не обручаться с господином Гейджем, о котором ты рассказывала мне, или с кем другим, пока я не вернусь. Я думаю, что вернусь вместе со свитой принца в конце весны или в начале лета, если Его Величество не вызовет меня раньше. Он сказал, что я могу ему понадобиться для одного дела, в которое он собирался вникнуть. Но ты обещай мне, что откажешь господину Гейджу.
– А тебя никто не собирается на себе женить? – вырвалось у меня.
Он усмехнулся, потом посерьезнел.
– Мне нравится, что тебя это тревожит, но я не собираюсь ни на ком жениться, пока не выполню для короля и для себя то, что должен.
– Защищать принца.
– Да, и как я уже тебе говорил, отыскать лорда Ловелла.
О Боже, подумала я, почему ему надо говорить о своем стремлении к справедливости и мести, когда мне хочется говорить об обещаниях и чувствах. Я клялась, что не буду иметь ничего общего с мужчинами, а сейчас готова сделать все, что он ни попросит, по приказу королевы или нет.
Пока я раздумывала над этим, он открыл крышку шкатулки. Гранатовое ожерелье, соединенное длинными металлическими звеньями, засверкало на вытертом зеленом бархате в свете горевшей в лавке лампы. Рука у меня взлетела к горлу, я ахнула, оценив красоту и значимость такого подарка.
– О Ник, я не могу…
– Это дар друга, а не собственника. Ожерелье принадлежало моей матери, это одна из немногих вещей, которые бабушке удалось взять с собой, когда мы лишились нашего дома и состояния. Когда ты его будешь носить, открыто или под одеждой, я хочу, чтобы оно подбодряло тебя, напоминало тебе, что мы вместе пережили много и, возможно, еще переживем многое.
