Эцио неохотно поступил так, как сказал Макиавелли. Потом они подошли к спрятанной в руинах лестнице, уводящей вниз. В шаге от них горел факел. Макиавелли взял его.
— Где мы? — удивился Эцио.
— Ступени ведут к древним подземным тоннелям, пересекающим город. Их обнаружил твой отец, и до сих пор эти тоннели оставались тайной ассасинов. Мы пользуемся этой дорогой, чтобы избежать встречи со стражниками, которые нас разыскивают. И будь уверен — сбежавший волколюд поднимет тревогу. Тоннель достаточно большой, потому что в древние времена использовался для проведения под городом войск, и сложен на совесть, как тогда и делали. Но многие выходы в городе обвалились и тоннели заблокированы. Нам придется тщательно выбирать дорогу. Будь рядом — если ты здесь заблудишься, то погибнешь.
Два часа они плутали по лабиринту, казавшемуся бесконечным. Эцио видел другие тоннели, уводящие в обе стороны, обвалившиеся проходы, странные изображения древних богов над арками. Иногда встречались лестницы, уводившие вверх, другие шли в темноту, на третьих (их было около десятка) мерцал свет. Наконец-то, Макиавелли, который всю дорогу шел быстрым шагом, но придерживался одного темпа, остановился у одного из таких пролетов.
— Пришли, — сообщил он. — Я пойду первым. Почти рассвело. Мы должны быть осторожными. — Он скрылся на лестнице.
Казалось, прошла целая вечность, Эцио даже подумал, что его бросили, когда наконец расслышал шепот Макиавелли: «Все чисто!»
Не смотря на усталость, он взбежал по ступенькам, радуясь возможности снова оказаться на свежем воздухе. Тоннелей и пещер ему хватило на всю оставшуюся жизнь.
Лестница выходила к большому люку, открывавшемуся в огромный зал, настолько большой, что он вполне мог оказаться складом.
— Где мы?
— На острове посреди Тибра. Много лет назад его использовали как склад. Теперь сюда никто не приходит, кроме нас.
— Нас?
— Братства. Если хочешь, можешь считать это нашим убежищем в Риме.
Крупный, самоуверенно выглядящий молодой человек, сидевший за столом, на котором лежали бумаги и остатки еды, поднялся со стула и поспешил им навстречу.
— Никколо! Хорошо, что ты пришел! — Он повернулся к Эцио. — А ты, должно быть, знаменитый Эцио! Добро пожаловать! — Он схватил руку Эцио и крепко пожал. — Фабио Орсини, к твоим услугам. Я слышал о тебе от своего кузена — и твоего старого друга — Бартоломео д`Альвиано.
Эцио улыбнулся, услышав имя.
— Он прекрасный воин.
— Именно Фабио разыскал это место, — вставил Макиавелли.
— Здесь есть все удобства, — проговорил Фабио. — А если смотреть снаружи, то за зарослями плюща (и еще непонятно каких растений) ничего не разглядишь!
— Хорошо, что ты на нашей стороне.
— Борджиа принесли вред моей семье, так что теперь моя цель — отомстить им и вернуть свое наследство. — Он с сомнением посмотрел вокруг. — Конечно, это место после замка в Тоскане может показаться вам несколько потрепанным.
— Сойдет.
Фабио улыбнулся.
— Отлично. Ну, теперь, когда вы добрались, я прошу извинить меня, но придется вас немедленно покинуть.
— Куда ты собрался? — спросил Макиавелли.
Лицо Фабио стало более серьезным.
— Я еду, чтобы начать подготовку к компании в Романье. На сегодняшний день Чезаре держит под контролем мои владения и мой народ, но, надеюсь, скоро мы обретем свободу.
— Удачи!
— Спасибо!
— До встречи!
— Увидимся!
На этой дружественной волне Фабио и удалился.
Макиавелли освободил на столе место и положил туда зашифрованные письма и бумаги с кодом, отнятые у волколюдов.
— Мне нужно заняться этим, — произнес он. — Ты, наверное, устал. Вот там есть еда, вино и свежая, чистая римская вода. Отдохни, пока я буду работать. Нам еще многое предстоит сделать.
— Фабио — это тот самый союзник, о котором ты упоминал?
— Верно. Есть и другие. Один — очень важен.
— Это союзник? Или союзница? — спросил Эцио, думая (и злясь за это на самого себя) о Катерине Сфорца. Он не мог выкинуть её из своих мыслей. Она все еще оставалась в плену у Борджиа. Для него было очень важно освободить ее. Но не играла ли она с ним? Он никак не мог избавиться от сомнений, давших корни в его душе. Она была свободолюбивой. И не принадлежала ему. Ему вовсе не льстила мысль о том, что он мог оказаться дураком. Он не хотел, чтобы его использовали.
Макиавелли замялся, как будто считая, что и так сказал слишком много, но потом все-таки ответил:
— Это кардинал Джулиано делла Ровере. Он тоже претендовал на пост Папы, но проиграл. Но он все еще остается влиятельным человеком с могущественными друзьями. У него есть потенциально сильные связи с Францией, но он выжидает. Ему известно, что король Людовик использует Чезаре, пока тот ему нужен. Он ненавидит Борджиа всей душой. Знаешь, скольких испанцев Борджиа поставили на влиятельные посты в правительстве? Мы в опасности, пока они управляют Италией.
— Тогда он нам нужен. Когда я смогу с ним встретиться?
— Время еще не пришло. Перекуси, пока я работаю.
Эцио был рад отдохнуть часок, но обнаружил, что ни еда, ни вино не лезут в него. Зато он с удовольствием выпил воды и поковырялся в куриной ноге, наблюдая, как Макиавелли зарылся в бумаги.
— Ну, как? — поинтересовался он.
— Шшш!
Солнце уже достигло башен у церквей Рима, когда Макиавелли отложил перо и протянул Эцио пачку исписанных листов.
— Готово.
Эцио ждал.
— Это распоряжение для волколюдов, — продолжил Макиавелли. — В нем говорится, что Борджиа заплатят им как обычно, и даны указания по нападениям. Они должны были провести диверсии в разных частях города, которые Борджиа еще не окончательно взяли под контроль. Нападения приурочены к «случайным» появлением священника Борджиа, который, используя власть Церкви, «изгонит» волколюдов.
— Что ты предлагаешь?
— Если ты не против, Эцио, то мы должны начать планировать атаку на Борджиа. Продолжай то, что ты начал на конюшне.
Эцио еще колебался.
— Думаешь, мы готовы к подобной атаке?
— Да.
— Сперва я хотел бы узнать, где держат Катерину Сфорца. Она могущественный союзник.
Макиавелли замер в замешательстве.
— Если она в плену, ее поместят в замок Сант-Анджело. Борджиа превратили его в крепость. — Он помолчал. — Жаль, что Яблоко у них. Эцио… как ты мог это допустить?
— Тебя не было в Монтериджони. — Теперь настала очередь Эцио сердито замолчать. — Нам действительно известно о действиях наших врагов? Здесь есть хотя бы подполье, с которым можно сотрудничать?
