XXXIII. ИЗ МРАКА К СВЕТУ
Прошел год после кончины несчастной Серафи де Каванак. Сорбонский склеп украсило великолепное мраморное изваяние, изображавшее покойную с умиротворенно склоненной головой.
В этот день старушка Манон и Адриенна хлопотали в нижних комнатах дворца. Предстояло долгожданное радостное торжество – Адриенна шла под венец. Старушка прикалывала фату к ее свадебному венку.
– Какой прекрасный день! – проговорила Манон растроганно, и слезы радости выступили у нее на глазах. – Как все переменилось к лучшему! Мне иногда кажется, что дух покойной госпожи витает над нами.
– Благодарю тебя, добрая Манон! – отозвалась Адриенна, вставая. – Ты права, мне тоже кажется, что благословение покойной страдалицы снизошло на нас.
За окном послышался стук колес подкатившей кареты. Адриенна выглянула, отодвинув занавеску.
Лакей, соскочив с запяток, поспешно распахнул дверцу. Марсель вышел из кареты и направился во дворец. Он нежно поздоровался со своей прекрасной невестой и доброй Манон и благосклонно протянул руку старику Бертраму и его празднично одетым помощникам.
Затем вместе с Адриенной Марсель направился к могиле матери. Преклонив колени, они молча помолились, испрашивая благословение предстоящему бракосочетанию.
Попрощавшись с дорогой сердцу могилой, Марсель подвел свою очаровательную невесту к карете и заботливо усадил ее на мягкое сиденье. Манон, Бертрам и его дюжие помощники уселись во вторую карету.
Одна за другой кареты рванулись с места, вылетев на Парижскую дорогу. Там, в столице, в капелле Лувра, по желанию короля, должно было состояться бракосочетание. Обвенчать новобрачных должен был сам парижский архиепископ.
В капелле, освещенной бесчисленными ярко горящими свечами, собрались придворные кавалеры и дамы. Затем прибыл архиепископ. Он приветствовал короля, который, приехав почти одновременно с Марселем и Адриенной, сам повел их в капеллу.
Архиепископ в присутствии его величества и множества приглашенных соединил руки жениха и невесты, обвенчал их и благословил чету новобрачных. Затем он обратился к собравшимся с речью. Он напомнил о тех испытаниях и превратностях судьбы, которые довелось перенести новобрачным, о любви и верности, которые наконец привели к победе над злом.
– Из мрака к свету! – заключил архиепископ. – Пора горя пережита. Испытания выдержаны. Вам улыбается новая заря. Восходящее солнце рассеет мрачные тени ночи. Мы вместе с вами приветствуем зарождение нового дня. И приветствуем его с верой в душе!
Первым поздравил новобрачных король. Они опустились перед ним на колени, но он приветливо улыбнулся и милостиво поднял их.
– Я от души рад столь благополучному итогу, госпожа маркиза, – сказал он Адриенне. – А так как ваш супруг до сих пор не высказал желания, которое я ему заранее обещал исполнить, то я сам намерен дать вам доказательство моего расположения и внимания – на память об этом прекрасном дне. Прошу вас принять от меня в качестве свадебного подарка дворец Сорбон со всем, что в нем есть и что к нему прилегает.
Адриенна поцеловала протянутую ей руку и искренне поблагодарила короля. Марсель тоже был глубоко тронут таким подарком. Подарок свидетельствовал о том, что король и в самом деле отцовски любил его.
– Я буду время от времени заезжать к вам в Сорбон, госпожа маркиза! – объявил король. – Я люблю и уважаю вас и вашего супруга, и общение с вами доставляет мне истинную радость.
Сказав еще несколько приветливых слов и поблагодарив архиепископа, король покинул капеллу и уехал в Версаль.
После отъезда его величества, молодые приняли поздравления придворных. И только после этого Манон и старик лесничий решились приблизиться к ним и бесхитростно пожелали им счастья и благополучия.
Когда церемония в капелле завершилась, Марсель и Адриенна уехали во дворец Роган, пышно убранный по случаю торжества цветами и гирляндами. Там их ожидали мэр Парижа и члены муниципального совета, любезно приглашенные маркизом в числе других именитых гостей.
Множество гостей расселось за богато накрытыми столами, и пир начался. То один из гостей, то другой громко провозглашали тост за здоровье короля, за благополучие новобрачных.
Наконец Марсель встал и поднял руку, призывая ко вниманию. Веселый застольный шум быстро утих, и Марсель заговорил:
– Я позволил себе, господа, пригласить вас, потому что хотел воспользоваться сегодняшним торжеством, чтобы просить вас об исполнении одного из моих самых заветных желаний. Надеюсь, вы не откажете мне, тем более что и моя супруга присоединяется к моей просьбе… Итак, в свое время из‑за происков врагов мне довелось оказаться узником Бастилии. И там, в казематах, случай свел меня с другим затворником – безвинно заключенным в тюрьму богатым греком. Перед смертью он назначил меня своим наследником. Из его сокровищ я взял ровно столько, сколько было надо, чтобы суметь исполнить последнюю просьбу этого благородного человека – отомстить его гонителю, виновному в смерти его дочери. Эта последняя воля теперь исполнена! И я полагаю, что поступлю справедливо, если попрошу вас употребить оставшиеся сокровища на благую цель. В Париже множество бедных и несчастных, живущих в тяжелой нужде. Мое желание – облегчить участь этих бедняков. И поэтому я передаю вам богатство, доставшееся мне по наследству. Оно составляет около десяти миллионов пиастров. Передаю с тем, чтобы проценты с этого капитала ежегодно справедливо раздавались бедным и нуждающимся.
– Это поистине королевский подарок! – с восторгом воскликнул мэр, заранее прикидывая, сколько золота он теперь ежегодно сможет безнаказанно класть себе в карман. – Позвольте нам, господин маркиз, принести вам искреннюю благодарность от лица всего нашего города!
Марсель жестом остановил его и самоуверенно добавил:
– Я убежден, что благородный Абу Коронос, оставивший мне наследство, точно так же поступил бы на моем месте. И сейчас, зная это, я просто исполняю его невысказанную волю. Мне в полной мере довелось испытать все превратности судьбы, и потому мне приятно сознавать, что эти несметные богатства помогут осушить не одну слезу.
Тюки с золотом Абу Короноса в тот же день были перевезены в подвалы городского казначейства, – еще до того, как окончился свадебный пир.
И вот гости, сытые и довольные, понемногу начали разъезжаться. И вскоре во дворце Роган остались только самые близкие‚ – те, кого сама судьба связала навек.
– Время тяжких забот и испытаний миновало, моя милая Адриенна, – проговорил Марсель, обнимая супругу. – Впереди долгие дни нерушимого счастья и радости в Сорбоне.
