— Это не подлежит никакому сомнению.
— И ты виделся с этим человеком все эти дни, проводил с ним ночи напролет за бутылкой испанского вина и так и не узнал его? Клянусь Богом, где были твои глаза?
— Можешь назвать меня слепцом. Но он настолько изменился, что, бьюсь об заклад, ты тоже не узнал бы его.
Джозеф хмыкнул с презрительным видом, давая понять, что он думает о мнении своего брата.
— Думаю, что ты ошибаешься, Грегори. У меня было много причин запомнить его хорошенько, — Внезапно в его тоне зазвучали настороженные нотки:
— Но этот парнишка, Грегори, как ты думаешь, он не догадывается?
— Совершенно. В этом и заключается дьявольский план Роланда Марлёя. Узнав об отношениях Кеннета с нашей семьей, он использовал возможность, которую ему представила фортуна, чтобы связать мальчика клятвой прийти ему на помощь, когда он того потребует, не открывая при этом имен тех, против кого его действия могут быть направлены.
— Что же будет с вашим замечательным проектом его брака с Синтией? — ядовито пробормотал Джозеф. Он засмеялся неприятным смехом, и на некоторое время в комнате воцарилась тишина.
— Уму непостижимо! — взорвался он под конец. — Целых две недели он находился под этой крышей, и ты не предпринял ни одной попытки, чтобы исправить эту небрежность, которая была допущена 18 лет назад?
Он говорил об этом с таким ледяным спокойствием, что его брат вздрогнул и со страхом взглянул на него.
— Ну и что теперь, идиот? — орал Джозеф. — Ты что, так же слаб, как и слеп?
— Будь я проклят, если я не вернулся вовремя. Я не позволю ни одному Марлёю обременять мою старость. — Затем он понизил голос. — Завтра я найду способ, чтобы вывести этого пса на чистую воду. Я умею это делать.
Он потрепал рукоять меча.
— Другого выхода нет? — обреченным тоном спросил Грегори.
— Был, — ответил Джозеф. — Оставался еще Парламент. В Уайтхолле я встретил одного человека — полковника Прайда — старого кровожадного пуританина, который охотно отдал бы свою правую руку, чтобы увидеть Геллиарда на виселице. Этот Геллиард, похоже, зарубил его сына в Ворчестере. Если бы я знал раньше, — добавил он с сожалением, — если бы ты был посообразительней и сообщил бы мне о том, что случилось, я бы нашел возможность помочь полковнику Прайду осуществить его месть. Но сейчас, — он пожал плечами, — уже поздно.
— Может быть… — начал Грегори, и вдруг издал восклицание, заставившее Джозефа вскочить на ноги. Дверь распахнулась, и на пороге вырос сэр Геллиард Криспин со шляпой в руке.
Изумленный взгляд Джозефа задержался на нем на секунду, затем он воскликнул:
— Кто вы такой, черт вас возьми?!
Несмотря на свой испуг, Грегори едва не расхохотался. «Рыцарь Таверны» сделал несколько шагов вперед.
— Я, Криспин Геллиард, к вашим услугам, — произнес он, поклонившись. — Я узнал, что владелец замка Марлёй вернулся из путешествия и что я могу застать вас здесь. Поэтому, сэр, я поторопился сюда, чтобы принести слова благодарности за гостеприимство, оказанное мне в стенах этого дома.
Продолжая говорить, он сверлил Джозефа взглядом настолько ненавистным, сколь цивильны были слова, которые он произносил. Джозеф не мог прийти в себя от изумления. Этот незнакомец был совсем не похож на Роланда Марлёя, которого он когда-то знал. К тому же он выглядел достаточно пожилым человеком, в то время как Роланду могло быть не более сорока лет.
Через мгновение Джозеф стряхнул оцепенение и, сгорая от желания узнать, разгадал ли Криспин, что они догадываются о его подлинном происхождении, ответил со слащавой улыбкой на лице:
— Сэр, мы рады вам. Вы оказали услугу дорогому для нас существу, и этот убогий домишко всегда к вашим услугам.
Сэр Криспин не слышал ничего из того, что было сказано перед его приходом, и поэтому не подозревал, что его инкогнито раскрыто. Он поторопился сделать то, что являлось обычной процедурой гостя по отношению к хозяину дома. Его подстегивало также нетерпеливое желание вновь встретиться с Джозефом Ашберном — человеком, который нанес ему смертельный удар мечом 18 лет назад. Он внимательно изучил его и пришел к выводу, что это очень жестокий и опасный противник в противоположность своему туго соображающему брату, и что действовать нужно немедленно.
Поэтому, когда он появился в зале к ужину, он был вооружен и одет в дорожный костюм.
Джозеф в одиночестве стоял у огромного камина, наблюдая за игрой огня. Грегори с дочерью стояли у окна. У противоположного окна стоял Кеннет, угрюмо глядя на падающий дождь.
Услыхав шаги Криспина по лестнице, Джозеф повернулся и вопросительно взглянул на снаряжение рыцаря.
— Что это значит, сэр Криспин? — спросил он. — Вы собрались в путешествие?
— Я и так слишком долго злоупотреблял гостеприимством замка Марлёй, — ответил Криспин, приблизившись к камину. — Сегодня вечером, мастер Ашберн, я уезжаю.
Джозеф вежливо пробормотал традиционные слова сожаления по поводу столь скорого отъезда, в то же время мучительно пытаясь понять, чем вызвано это решение Криспина. Но Криспин заметил, как изменилось выражение лица Джозефа, и в его голове мелькнула мысль, что Джозеф знает, кто он такой на самом деле. Направляясь к дяде Синтии и ее отцу, он мысленно поблагодарил небо за те меры предосторожности, которые он принял для выполнения своего плана.
Проводив его взглядом, Джозеф подумал: а не догадывается ли Криспин о том, что он узнан, и решил воздержаться от расплаты, отложив ее до более подходящего случая. Отвечая на этот вопрос, он решил, что Криспин не должен покинуть этот замок живым и невредимым, чтобы он не мог вернуться для осуществления своей мести. Раз Геллиард отказался от своего плана, то Джозеф сам осуществит его сегодня же и положит конец этой истории. Поэтому прежде чем сесть за стол, Джозеф проверил, чтобы его меч находился поблизости, прислонив его к спинке своего стула.
Ужин прошел довольно спокойно. Кеннет по-прежнему страдал от безразличия Синтии, а Синтия сидела молча со скорбным выражением лица. История жизни сэра Криспина и его внезапный отъезд давали ей много пищи для размышлений, и Криспин в который раз уже ловил на себе ее взгляд, в котором читалась жалость и еще какое-то чувство, но какое, Криспин так и не мог понять. Звучный бас Грегори был почти не слышен. Угрожающие взгляды, которыми награждал его брат, заставляли Грегори сидеть молча, чувствуя себя не вполне уютно.
Что же касается Геллиарда, то им овладели воспоминания, и он много пил, что с удовольствием отметил про себя Джозеф. Но и здесь он недооценил этого человека. Кеннет ел мало, но казалось, что в нем проснулась небывалая жажда, и Криспин вскоре начал испытывать легкое беспокойство, глядя, как тот часто наполняет свой бокал. Через час ему нужна была помощь Кеннета, и он вполне справедливо подозревал, что если дела пойдут так и дальше, то на юношу можно будет не рассчитывать. Если бы Кеннет сидел рядом с ним, он мог бы предупредить его шепотом, но тот находился на противоположном конце стола.
