должен увезти графа отсюда, но когда эта проклятая война закончится, я пошлю за вами всеми, клянусь”. - Я знаю.
- Он сказал вам, куда направляется?
- ‘Нет ...
Настроение Шафран упало. Но Катя продолжала.
- Не совсем. Но он сказал, что графу удалось заполучить чудо-машину, которую ни один британский или американский самолет никогда не сможет поймать. И он сказал мне - “Посмотри на атлас и спроси себя, где я могу найти безопасность в одном полете? Вот где мы будем".
- ‘Он имел в виду Швейцарию? - спросила Шафран.
- Нет, не думаю. Он уже побывал там, незадолго до этого, но в обычном самолете компании. Зачем ему понадобилась чудо-машина, чтобы пересечь Бодензее?
- "Это подтверждает слова Ферди о побеге Чесси", - подумала Шафран.
- Знаешь, - сказала Катя, - Берни рассказывал мне еще кое-что. Граф часто говорил о вас, сэр ... и о вас, мэм. То, что он говорил, было нехорошо. Он хотел причинить боль вам обоим. Она по очереди посмотрела на Шафран и Герхарда, а затем спросила - Так ты собираешься его найти?
Герхард пожал плечами.
‘Когда вы это сделаете, - сказала Катя Сперлинг, - заставьте его заплатить за то, что он сделал. Он отнял у меня моего мужа и оставил моих детей без отца. Я хочу, чтобы он горел в аду.
- ‘Я понимаю,’ сказала Шафран. ‘Правда ... я знаю.
- Вот вы где, сэр, - сказал шофер замка Меербах, открывая двери гаража. - Я знал, что однажды вы вернетесь, поэтому позаботился о том, чтобы она была в идеальном рабочем состоянии. Она как новенькая.
- А-а, молодец, Хейни, - сказал Герхард одобрительно, проводя рукой по блестящему алому кузову своего довоенного кабриолета "Мерседес-540К". Капот вытянулся перед ветровым стеклом, по бокам которого плавали сплошные волны великолепно изогнутого металла, которые текли по переднему колесу, вниз под дверями и вверх по заднему.
- Это навевает воспоминания, не так ли, дорогая? - сказал он.
‘М-м-м ...
Шафран обернула вокруг шеи шелковый шарф, чтобы скрыть следы удушения, которые теперь приобрели яркий оттенок пурпурного и черного. Ей было больно глотать, и она чувствовала, что ей трудно дышать. Однако ее мысли были заняты не этими относительно незначительными неудобствами, а той первой ночью в Санкт-Морице. Все эти годы ее тело все еще оживало при мысли об их первом поцелуе, о первом прикосновении его обнаженного тела к ее, о том, как они впервые занимались любовью.
Шафран позволила себе краткий миг потакания своим желаниям, а затем вернулась мыслями к тому, что было здесь и сейчас. Они с Герхардом еще не обсуждали то, что произошло между ней и Вернером в заброшенном ангаре. Они разделяли отвращение ветерана войны к воспоминаниям о прошлых битвах. Она выжила. Вернер был недееспособен. Пока, по крайней мере, говорить больше не о чем.
Герхард сосредоточился на своей машине.
‘В баке есть бензин? - спросил он.
‘О да, сэр, - ответил Хейни. - Я сам наполнил ее сегодня утром. Знал, что ты не сможешь держаться от нее подальше.
- Ты слишком хорошо меня знаешь! Герхард выудил из кармана ключ и протянул его Хейни. - Это принадлежит нашей арендованной машине. Не могли бы вы отвезти ее утром в аэропорт Мюнхена?
‘Конечно, сэр.
- Превосходно. Герхард достал из бумажника две банкноты по пятьдесят немецких марок и протянул ему. - Это должно покрыть остаток счета и ваш билет на поезд домой.
- ‘Благодарю вас, сэр.
Хейни просиял. По его подсчетам, здесь было более чем достаточно для счета, билета первого класса и приличной еды, запитой парой пенящихся кружек в мюнхенском "Левенбройкеллере". Завтрашний день обещал быть прекрасным.
Полчаса спустя "Мерседес" Герхарда тихо урчал на трехкилометровой подъездной дороге, ведущей к шоссе общего пользования, ожидая, когда его выпустят на волю. Шафран расслабилась на пассажирском сиденье. Первые два года войны она работала механиком-водителем, и ей не составило бы труда управлять такой большой и мощной машиной, как 540-й. Но теперь за рулем сидел Герхард. Это восстановило равновесие между ними.
- Ты скажешь мне, куда мы едем? - спросила она.
- Нет. Это сюрприз.
- Ты понимаешь, что это рискованная стратегия для такой девушки, как я? Ну, знаешь, из тех, кто любит знать, что делает.
- Тогда мне придется рискнуть.
- Похоже, тебя совершенно не беспокоит перспектива рассердить меня.
- Может быть, потому, что я этого не сделаю.
- Ты и так меня очень рассердил.
- По-моему, ты делаешь это сама. Герхард положил руку ей на бедро. - Не волнуйся. Это приятный сюрприз. Обещаю.
- Хм ...
Когда они пересекли границу, солнце уже клонилось к закату, и к тому времени, когда они остановились пообедать в придорожном ресторане к югу от Бад-Рагаца, уже почти стемнело. К тому времени они уже обдумали всю информацию, собранную за день, и завершили ее последними словами Берни Сперлинга, обращенными к его жене: - "Он летит туда, где я смогу найти безопасность в одном полете".
- Ты согласен с Катей, что это не могла быть Швейцария? - спросила Шафран.
- ‘Да, - ответил Герхард. - Есть много способов добраться с нашей стороны Бодензее в Швейцарию, не привлекая внимания, зачем брать реактивный самолет? Было бы проще переправиться на другой берег.
- Так что же остается? Практически вся северная Европа была в руках союзников к концу апреля 45-го. Швеция была нейтральной ...
- Но, насколько нам известно, Конрад до последних недель находился в Берлине. Он не пошел бы на юг, к Автозаводу, только для того, чтобы повернуть назад и пролететь над американскими, русскими и британскими войсками. Мне все равно, насколько быстро летел его самолет, это безумный риск.
- И шведы вряд ли приняли бы его с распростертыми объятиями. Да, они давали нацистам железную руду, но не хотели быть убежищем для военных преступников. К тому времени все уже знали о лагерях. Офицеры СС были врагами человечества.
- Это должно быть место, где еще сохранилось правительство, симпатизирующее Германии.
- ‘Как в Испании или Португалии,’ сказала Шафран. - У них были фашистские лидеры. До сих пор, если уж на
