по технике, живости и экспрессии, что ничего подобного нигде в Европе не осталось.
Наконец, внизу баптистерия – восьмиугольный, отделанный греческим мрамором бассейн, в котором крестили (шириной первоначально – 3,10 м (позднее 3,45 м), глубиной 0,84 м); над ним возвышается мраморная кафедра с вырезанным на ней четырехконечным крестом. Ныне внутри баптистерия хранится древний крест, много веков простоявший на его куполе. Джанфранко Бустаккини верно пишет, что (пер. с англ. – Е.С.) «…баптистерий наверняка был соединен с базиликой посредством кольцеобразной крытой галереи и других построек, таких как catechomenicum (помещение для проведения наставительных бесед в вопросах веры перед совершением таинства крещения, тогда кандидаты на крещение становились “оглашенными”. – Е.С.), consignatorium (помещение для вещей?. – Е.С.) и vestiarium (раздевалка. – Е.С.)… Здесь раздетые “оглашенные” обмывались и помазывались; затем следовало погружение в крестильный бассейн». Естественно, ничего этого ныне не существует. Многие авторы заключают – да это и очевидно, – что если баптистерий, пусть важная, но все-таки пристройка к базилике, полон такой чудной красоты, каково же было погубленное художественное убранство самой Урсианы!
Агнелл Равеннский свидетельствует о построении при Гонории базилики Св. Лаврентия в Цезарее: император повелел построить дворец для себя в Цезарее своему чиновнику Лаврицию, однако тот, проявив благочестивую самодеятельность, на выданные средства выстроил базилику Св. Лаврентия. Гонорий разъярился, но своевременно явившийся ему в видении св. архидиакон Лаврентий одобрил такую растрату госфондов. Позднее Лавриций был погребен в этой самой базилике, в часовне Святых Стефана, Гервасия и Протасия (двое последних – сыновья высокочтимого в Равенне св. Виталия, о них поговорим позже применительно к базилике Св. Виталия). Агнелл цитирует посвятительную надпись на этой часовне (пер. с англ. – Е.С.): «Лавриций посвятил ее (надо полагать, вышеназванным святым. – Е.С.) 29 сентября, на 15-м году [правления] Феодосия [II] и Плацида Валентиниана [III]», т.о., она датируется 435 г. В южном приделе был погребен некий благотворитель Опилий. Е. Мюнц пишет в небольшой работе «The lost mosaics of Ravenna» («Утраченные мозаики Равенны», пер. с англ. – Е.С.): «Базилика была украшена великолепной золотой мозаикой и инкрустацией из редких видов мрамора. Одна из этих мозаик представляла, согласно Агнеллу, трех детей, возможно, [библейских] трех отроков в печи огненной – сюжет, часто встречающийся в росписях катакомб и резьбе на саркофагах, но еще никогда не встречавшийся в настенных украшениях базилик». Ему возражает Е.К. Редин: «В базилике Св. Лаврентия в Цезарее, построенной при Гонории (395—423), находилась, по свидетельству Агнелла, богатая мозаичная роспись, но о содержании ее… ничего не известно. Известно только, что в оратории, расположенном рядом с ней, во имя Свв. Гервасия и Протасия, были изображены мозаикой “три святых юноши”, т.е. Гервасий, Протасий и Стефан. Последний упоминается в надписи под изображениями, поэтому нет необходимости предполагать, что здесь были изображены три отрока в пещи огненной, как это делает Мюнц». Таким образом, Редин отделяет ораторий от базилики, и это порождает ряд вопросов: если с часовней все ясно, она датирована, то как быть с базиликой? Построил ли чиновник нечто новое или капитально перестроил уже существовавшее здание? Отчасти вопрос с датировкой, кроме указания Агнелла на повеление Гонория, проясняет Блаженный Августин Гиппонский (354—430 гг., на кафедре с 395 г.), ибо упоминает нашу базилику (как гробницу, у которой некогда обрел здоровье ребенок) в проповеди 425 г. на пасхальный вторник (пер. с лат. – Е.С.): «…ad gloriosi martyris Laurentii memoriam, quae apud Rauennam nuper collocata est, sicut audiuimus» – «…в память славного мученика Лаврентия, которая при Равенне недавно построена, как мы слышали».
К сожалению, базилика была снесена в 1553 г. – Мюнц указывает, что по причине реализации фортификационных планов папы Пия IV (1499—1565 гг., на кафедре с 1559 г.). Папы в роли военных инженеров и полководцев – отнюдь не невидаль для эпохи Возрождения, один Юлий II (1443—1513 гг., на кафедре с 1503 г.), к которому мы еще вернемся в последней главе, чего стоит; одна беда, что в это время Пий еще вовсе не был папой римским, а «простым кардиналом» Джованни Медичи; в списках равеннских прелатов он не значится; отсюда мораль: либо Мюнц ошибается, либо будущий Пий IV осуществил это черное дело, будучи вице-легатом в Болонье). Материал снесенной базилики пошел на сооружение весьма долго (с 1553 по 1784 г.) возводившейся равеннской базилики Св. Марии в Порту. Пользуясь случаем, скажем несколько слов об этом великолепном храме, остающемся, как правило, в полной тени более древних церквей. Богато украшенный мраморный фасад, на котором выделяются аллегорические статуи четырех христианских добродетелей – веры, надежды, любви и милосердия. В алтаре находится ковчег с мощами св. Павла Фивейского (ок. 228 – ок. 341 гг.) – первого христианского отшельника, а неподалеку – якобы сосуд со свадьбы в Кане Галилейской, где Господь Иисус сотворил Свое первое чудо, превратив воду в вино. Разумеется, гладко обточенная каменная ваза не имеет ничего общего с глиняными сосудами бедных галилейских рыбаков. В левом приделе хранится почитаемый образ Греческой Мадонны – византийский мраморный барельеф XI века, согласно преданиям, то ли принесенный на равеннский берег 8 апреля 1100 года ангелами, то ли сам приплывший по морю и «выловленный» монахом Пьетро дельи Онести (есть и промежуточный вариант, когда пара ангелов сопровождала плывущую по морю каменную плиту). Так или иначе, в пасхальный Светлый понедельник в Равенне устраиваются богородичные крестные ходы в честь этой Греческой Мадонны, считающейся покровительницей Равенны; при храме существует братство «Детей Девы Марии». Считается, что строки Данте из «райского отдела» «Божественной комедии»: «И грешный Петр был у Адрийских вод, где инокам – Мариин дом охрана» – относятся к этому самому монаху Пьетро и храму Богоматери – предшественнику описываемой базилики, известному как базилика Св. Марии в Порту Фуори (располагался у бывшего порта, разрушен бомбардировкой во Вторую Мировую войну – о нем подробнее в 11-й главе); если считать, что в 121—122-м стихах 21-й песни «Я, Пьер Дамьяно» и «Грешный Петр» – разные личности (переводчик поэмы М. Лозинский так не считает, идентифицируя их; Э. Хаттон и К.М. Филлимор (автор фундаментального труда «Dante in Ravenna») мыслят иначе, отделяя одного от другого и идентифицируя «грешного Петра» именно с дельи Онести, причем Филлимор делает это весьма доказательно и убедительно), это вполне допустимо, учитывая, что Данте (1265—1321 гг.) и жил (с 1316/17 гг.), и умер в Равенне, о чем мы еще расскажем, и прекрасно был знаком с местной историей. Наконец, в храме стоит статуя святого папы римского Иоанна Павла II (1920—2005 гг., на кафедре с 1978 г.), у подножия которой – мощевик с его волосом.
К сожалению, нить нашего рассказа иной раз так извилисто петляет, что на очень многое приходится ссылаться, что о нем будет поведано впоследствии. Сейчас мы поступим иначе, ибо рассказ о почитании св. Лаврентия семьей Феодосия Великого было бы лучше приурочить к рассказу о мавзолее Галлы Плацидии; однако поговорим о культе св. Лаврентия сейчас, в связи с Гонориевой базиликой, поскольку мавзолей Плацидии – и без того тема слишком обильная. На вопрос, почему Феодосий почитал римского святого архидиакона Лаврентия, которому, по подсчетам разных авторов, в одной Равенне были посвящены три базилики, обоснованного ответа мы не дадим; но факт, что активно популяризировать его мучения и память начал уже св. Амвросий Медиоланский (ок. 340—397 гг., на кафедре с 374 г.), а читатель помнит, что Милан – одна из столиц поздней Римской империи, еще точнее – столица Феодосия. В этом ряду и возведение базилик святому в Равенне и двух в Риме – папой Дамасием I (300—384 гг., на кафедре с 366 г.) и папой III (ок. 390—440 гг., на кафедре с 432 г.); Дамасий еще и стихи Лаврентию написал
