Гэри Дженнингс - Пророчество Апокалипсиса 2012

Я знал, что Цветок Пустыни никогда больше не будет рабыней.

И я не буду рабом.

Кажется, я едва успел провалиться в сон, как Цветок разбудила меня. В руке у нее был прекрасный черный обсидиановый клинок с рукояткой из черного дерева, инкрустированной бирюзой и серебром, который она держала у моего горла.

— Можешь сказать, что я умер счастливым, — сорвалось с моих губ.

— Это не для тебя. Я тут спустилась вниз, чтобы приготовить тебе завтрак, и случайно подслушала разговор Щита со Звездочетом. Речь у них шла о Теноче, о том, чтобы предать его самой страшной и мучительной смерти от ножа и огня. Они это серьезно.

— Ну и что?

— Никто не заслуживает такой страшной участи, даже он.

— И чего ты ждешь от меня?

— Его клетка не так далеко. Ты проберешься туда до восхода. Просунь ему нож. Дай ему возможность спастись.

— Ну, не знаю…

— Пожалуйста. Я ни о чем больше не стану тебя просить. Ты должен это сделать. Я ненавижу жрецов с их жертвоприношениями, с их порочными пытками, с их беспредельной жестокостью. Ни один человек не должен быть предан клинку и пламени, даже Теноч.

— Мы не можем остановить зло повсюду, — сказал я.

— Чистая правда, но мы можем сделать это хотя бы сейчас.

Цветок вручила мне обсидиановый нож, новую набедренную повязку, сандалии и еще одну полоску ткани, чтобы скрыть клинок.

— Да пребудет с тобой Кецалькоатль, — произнесла она.

— И приведет прямиком на жертвенный камень, как только меня поймают, — пробормотал я себе под нос.

Но Цветок была добрейшим, самым сострадательным существом из всех, кого я знал.

Я ни в чем не мог ей отказать.

А потому вышел из дома Звездочета на серые предрассветные улицы Толлана.

Доктор Кардифф приступила к устной части своей презентации.

— Четыре месяца назад моя бывшая студентка, археолог Рита Кричлоу, на раскопках в штате Чиапос в Мексике наткнулась на более чем тысячелетней давности тольтекский кодекс[16] и обратилась ко мне за помощью в толковании части его содержания — того, что касалось весьма специфических астрономических наблюдений девятого века. Древний тольтекский астроном зафиксировал в области созвездия Стрельца — они называли это созвездие Чан, или Гремучая Змея, — посторонний объект, движение которого этот астроном отслеживал до его внезапного исчезновения. Все бы ничего, но спустя месяц я зафиксировала движущийся межпланетный объект именно в этом секторе звездного неба. Мои наблюдения в точности совпали с наблюдениями древнего астронома. Более того, мой объект исчез точно так же, как и тот, древний.

— И есть соображения насчет того, что с ним случилось? — спросил Брэдфорд.

— Мои предварительные расчеты показали, что объект движется по дуговой траектории к нашей планете. Сразу скажу: мой древний коллега пришел к такому же заключению. Он назвал данный объект Тескатлипока — так звали древнего бога бесконечной ночи, тьмы, войны и смерти. Астроном считал, что Тескатлипока направляется к нам, дабы превратить Землю в ад.

— И вы считаете, что между этими двумя объектами существует некая связь? — осведомился генерал.

— Вполне возможно, что это один и тот же объект. Что этот Тескатлипока, который я назвала Стрелец-Икс, собирается нанести нам очередной визит.

— То есть, — уточнил Брэдфорд, — это периодически возвращающийся объект, вроде кометы Галлея?

— Вот именно, — подтвердила доктор Кардифф. — За тем, разумеется, исключением, что это не комета. Никаких признаков кометы ни мною, ни моим древним предшественником замечено не было.

— И этот объект может представлять угрозу? — осведомился генерал Гегберг.

— Дело в том, что вскоре после того, как древний наблюдатель зафиксировал уход объекта из созвездия Стрельца, его цивилизация внезапно и необъяснимо прекратила существование.

— То есть, по вашему мнению, тысячу сто лет назад неведомый астроном заметил нечто такое, что погубило цивилизацию Толлана, а теперь грозит тем же и нам? — уточнил генерал.

— Может быть, это астероид? — предположил Брэдфорд.

— Плохо, если так, — заметил президент Рааб.

— В тысяча девятьсот восемьдесят девятом году, — начала доктор Кардифф, — астероид, столкновение с которым привело бы к гибели десятков миллионов человек, пролетел там, где наша Земля находилась всего шесть часов назад. В две тысячи четвертом астероид диаметром около сотни футов прошел в двенадцати тысячах миль от Земли, что в десять раз меньше расстояния между Землей и Луной.

— Кажется, какой-то чудовищный астероид ждут в гости в две тысячи двадцать девятом? — спросил генерал.

— «Апофис-99942» — ответила доктор Кардифф. — Его ждут тринадцатого апреля две тысячи двадцать девятого года. Он пройдет очень близко, ниже орбит некоторых наших геосинхронных спутников связи.

— Апо… что? — переспросил генерал.

— Апофис, — ответила доктор Кардифф. — Древнеегипетский злой бог. Враг порядка, света и бога Ра. Апоф, это его греческое имя, означающее Отрицающий Творение, Антитворец — ну, в таком роде. Змей, обитающий в подземном мире вечной тьмы и каждую ночь пытающийся пожрать Ра. Подручный Сета, древнеегипетского бога хаоса.

— А заодно злой инопланетянин из телевизионного сериала «Звездные врата», — фыркнул генерал. — Я сам как военный консультант слегка приложил руку к этому шоу.

— Но предполагается, что для нас особый риск с ним не связан, — заметил Брэдфорд Чейз.

— На самом деле степень риска оценить трудно, — ответила доктор Кардифф. — Астероид движется в такой близости от Солнца, что отслеживать его движение можно только с помощью радара: наблюдение посредством оптических телескопов невозможно. Нам мало что известно относительно его плотности, состава и вращения, а особенно относительно того, как его поверхность отражает и поглощает солнечный свет, что маскируется большим объемом. Между тем если астероид состоит из веществ, поглощающих энергию, то солнечное излучение может оказать воздействие на орбиту, это называется эффектом Ярковского.[17] Воздействие на его орбиту могут оказать и другие пролетающие астероиды.

— Иными словами, — подытожил Брэдфорд, — мы не можем точно предсказать орбиту, потому что не знаем, что это такое.

— Совершенно верно, — подтвердила доктор Кардифф. — Это все равно что гадать о содержимом черного ящика, заглянуть в который нет ни малейшей возможности.