– Поищем. Говорю тебе, за деньги сейчас многое можно сделать.
– Я согласен.
В пунктуальности Андрея Ксанка нисколько не сомневалась. Ровно в восемь он уже позвонил в дверь.
– Привет, проходи.
– Привет, ты готова?
– Конечно, вот только позавтракаю, оденусь и все.
Кавалер пришел в ужас, и был отправлен на кухню пить кофе.
– Я завтра в семь приду! – пообещал он оттуда.
Девушка скинула домашние джинсы и надела платье.
– Я пошутила, – сказала она, заглядывая на кухню, где уже появился дед Даня. «Буржуазный» кофе употреблять он так и не выучился, а пил чай. «В партизанах мы и травяной пользовали, и морковный, и без всякого кофию бодрость имели», – ворчал иногда дед, впрочем, вполне беззлобно, для поддержания разговора.
– Что за мероприятия по утрам? – спросил Даниил Иванович.
– В школу идем, – пожала плечами пра внучка.
– Ой, мудрите вы что-то, – пробормотал дед, – я ведь вас насквозь вижу.
– Ну, тогда и объяснять ничего не надо, рентген и сам все знает… Пошли, Андрей, сколько тебя ждать можно?
– Я давно… я готов.
– Пока, дедушка!
Ксанка знала, что дедово ворчание – это выражение его беспокойства за нее. После того, что случилось с Инной…
– Доброе утро!
Дверь на площадке второго этажа вдруг распахнулась, и на пороге возникла Галина Викторовна.
– Здравствуйте, тетя Галя.
– Хотя какое оно доброе, – запричитала Ларискина мамаша, – такое горе случилось, такое горе! А родителям каково? Единственная ведь была кровиночка! Кто бы мог подумать, кто бы мог… Слава богу, что с вами, девочки, все хорошо. Ведь с тобой, Ксаночка, ничего не случилось?
– Нет, тетя Галя. А почему именно со мной?
– Да я так просто спросила. Я за всех беспокоюсь, все ведь мне дороги. И мальчишки тоже, – кивнула соседка в сторону Андрея. – На моих ведь глазах выросли… А вы куда? В школу?.. Уж как я довольная была, что тут школа рядом, а теперь и здесь ходить боязно, правда?
– Потому мы решили вместе ходить, – сказал Андрей.
– Если что, я его защищу, – мотнула головой Ксанка и шагнула вниз.
– Ой, какие молодцы! – воскликнула соседка, но дорогу не уступила. – Правильно решили, вместе – оно спокойнее. А вот я не могу Ларисочку проводить, на работу спешу, да и отчим ее с утра до вечера трудится. Может, она в вами пока походит?
– Да пожалуйста, – доброжелательно сказала Ксанка, – только, тетя Галя, нам пора, а то опоз даем. Лариса! Где ты там?
– Привет, – появилась в дверях подруга со свежеумытым лицом, – до свидания, мамочка, – Лариса чмокнула мать в щеку, та ее приобняла.
– Ну, идите, а то и, правда, опоздаете.
Когда дети спустились на пролет ниже, Галина Викторовна перекрестила спину дочери.
– Вы теперь всегда решили вместе в школу ходить? – спросила по дороге Лариса.
– Пока походим, – неопределенно ответила Ксанка.
– Вдруг это маньяк был? – сказал Андрей.
– И ты можешь с нами, мы тебя будем по дороге захватывать.
– Спасибо, – Лариса отстранила Андрюшку в сторону. – Послушай, – шепнула она Ксанке, – ты мочегонное пить не пробовала?
– Нет, зачем? – удивилась Ксанка. – Я же всегда такая худая была, мне не нужно.
– А мне нужно, – вздохнула Лариска.
– Да брось ты, у тебя нормальная фигура.
– Хорошо тебе говорить, – чуть отстранилась подружка. – А я что только не перепробовала, а все никак не могу добиться правильных пропорций.
– А ты пила таблетки для похудания «Идеал»? – спросила вдруг Ксения. – Мне такие Инна предлагала.
– Горстями, – пожаловалась Лариса, – а сколько денег я на это убила, ты не представляешь… А что ты вдруг спрашиваешь? У нас полшколы их пьет. Все модными хотят быть, не ты одна.
– Да я особенно и не стараюсь, – как бы извиняясь за свою от природы «модную» фигуру, сказала Ксения.
Вспомнив про таблетки, которые дала ей Инна, Ксанка вдруг сообразила, что забыла их принять, но тут же передумала. На какое-то время она поддалась всеобщему ажиотажу по поводу похудения, но вообще-то спецсредства вроде этих таблеток не в ее характере. Девушка решила, что больше к бутыльку с «Идеалом» она не притронется.
Школа гудела. Ксанке показалось, что сегодня все пришли в школу, как она вчера, – на полчаса раньше, и с тех пор обсуждают убийство. Едва они с Андреем перешагнули школьный порог, как им сразу выложили несколько версий, выработанных с утра «сарафанным радио».
От обсуждения этих теорий Ксения уклонилась, к тому же сразу зазвенел звонок. Шушуканье продолжалось и в классе, его не могли прекратить самые строгие окрики учителя физики. Новую тему никто не слушал, физик в конце концов сдался и дал задание по пройденному разделу. Подобная картина происходила во всех старших классах школы. Винить в том кого-либо было трудно, и учителя решили, что это время придется пережить, как стихийное бедствие.
А ученики сочли, что раз Ксанка отмалчивается, то знает что-то, чего не знают они. На первой же перемене ее обступили и потребовали рассказать все, что знает. Ксения еле отбилась. Да, она тоже собирается участвовать в конкурсе, но это не значит, что ей известно что-то секретное или особенное. Странно, что допрашивать по этому же поводу Ларису никому в голову не пришло. Она стояла в стороне и наблюдала за столпотворением вокруг Ксанки. Что у ее подруги за талант: ничего не говоря оказываться в центре всеобщего внимания? Кто еще может молчать так интригующе? Таким прямая дорога в дипломаты! Лариса не удивится, если подруга сделает такую карьеру. Ведь со связями ее родственников мало кто мог бы поспорить – один дед Даня, руководивший когда-то Донецкой областью, а потом министерством в Москве, чего стоит!
Кое-как ребята успокоились и отстали от Ксанки.
К концу дня, когда разговоры вокруг одной темы стали иссякать, в Ксанкин класс неожиданно пришел директор.
– Прошу минуточку внимания, – сказал он. – В связи со вчерашним происшествием я хочу передать вам просьбу милиционеров, занимающихся расследованием. Убедительная просьба: не надевать в школу ценные украшения и дорогую одежду. А еще лучше вообще не носить пока серьги, колечки и прочие дела. Я со своей стороны присоединяюсь к этому и напоминаю, что на улице следует вести себя осторожно и не гулять до темна.
После этого пересуды вспыхнули с новой силой. Какие же следы обнаружили сыщики и что обозначает просьба директора?
Зря в Германии твердят о полном отсутствии в России сервиса. Он есть и даже чересчур навязчивый. А Фридрих никогда не любил гостиничных и ресторанных прилипал. В Европе за тобой ухаживают незаметно, а не подчеркнуто, словно делают особенное одолжение. От этого только аппетит портится. Радушие здешних богачей тоже настораживает: улыбаются так, словно зубы показывают. А один банкир, у которого на галстуке была нарисована пальма, произвел среди немецкой делегации настоящий фурор. С ним перефотографировались все кроме Корфа. Встречи с новыми русскими капиталистами Фридриху не понравились. Он бы предпочел иметь дело скорее с Мстителями, которые хоть и придерживались противоположных ему взглядов, но слово держали и сражались честно. Бизнес – это ведь тоже война, только крови поменьше. Знание языка, кстати, никаких тактических преимуществ не давало: русские употребляли слишком много сленговых выражений. Может, за эту непонятность их и прозвали «новыми русскими»?
