ни с вами, ни с вашими отступниками, ни с другими людьми, подобными вам.
- Женщина, - сказал Кабайя, глядя на Мэри. - Скажи своему человеку, чтобы он принес клятву. Скажи ему, чтобы он сделал это, или я заставлю его поклясться.
Мэри покачала головой. - Я не могу этого сделать. Я дала такое же обещание.
Кабайя подошел вплотную к Джозефу, возвышаясь над ним, его видимость вежливости исчезла, открыв железное сердце воина внутри. Его широкие плечи, казалось, вздулись под рубашкой цвета хаки, кулаки сжались, как головки двух кузнечных молотов. Глаза Кабайи сверкнули из-под нависших бровей.
- Поклянись, - сказал он так же тихо, как и Джозеф, но с леденящей душу угрозой.
Джозеф не мог смотреть Кабайе в глаза. Его голова была опущена, тело дрожало от страха.
‘Нет,’ повторил он. - Я не могу нарушить слово, данное Богу.
- Ты не первый, кто бросает мне вызов, - сказал Кабайя. - В конце концов они все поклялись, и ты тоже.
- Я не буду.
Напряжение в зале усилилось еще больше. - ‘Прими присягу, Джозеф! Ради Бога, прими!
‘Послушай своего друга,’ сказал Кабайя. ‘Прислушайся к его словам.
Только те, кто был ближе всех к Джозефу, могли слышать, как он сказал: "Я не буду".
Кабайя услышал.
‘Хватит с меня этой глупости,’ сказал он. - Я заставлю тебя поклясться.
- Веревку, - сказал он Гитири.
Гитири подошел к мертвому козлу. Он поставил чашку и миску. Он поднял веревку. Каждое движение было медленным, неторопливым, словно они тоже были торжественными составляющими церемонии принесения клятвы.
Он повернулся лицом к Кабайе и завязал веревку в петлю, из которой торчало около двух футов длины.
Кабайя кивнул.
Гитири накинул петлю на голову Иосифа. Он затянул веревку так, что она плотно прижалась к горлу Джозефа, а затем встал позади него, держа конец веревки.
‘Последний шанс,’ сказал Кабайя. - Ты поклянешься?
Джозеф покачал головой.
Кабайя сказал Мэри. - Прими клятву, и я пощажу тебя.
Мэри выпрямилась, расправила плечи, посмотрела на Кабайю и прямо ему в лицо заявила: - Нет.
Кабайя покачал головой и пожал плечами, как будто не хотел делать следующий шаг, но у него не было выбора. Он кивнул Гитири.
Гитири еще плотнее затянул петлю на шее Иосифа. Выражение лица Гитири не выдавало никаких эмоций.
Джозеф с трудом дышал.
- Посмотри на меня, - сказала Мэри, и он послушно перевел на нее взгляд.
‘Теперь это можно прекратить,’ сказал Кабайя. - Ты можешь уйти свободно. Просто поклянись.
Джозеф не ответил.
Гитири снова потянул за петлю, медленно стягивая горло Иосифа, завершая работу крошечными долями.
Кабайя посмотрел на остальных своих людей, выбрал пальцем троих и кивнул в сторону Мэри. Они встали вокруг нее, размахивая мачете.
Двое оставшихся мужчин, те, что были вооружены винтовками, подняли свои ружья на толпу, которая отпрянула, прижимаясь к стенам миссии.
- Если ты не хочешь спасти себя, спаси ее, - сказал Кабайя Иосифу.
- ‘Не надо!’ - закричала Мэри. Она начала нараспев произносить слова 23-го псалма. - “Да, хотя я иду по долине смертной тени, я не убоюсь зла ... ”
В толпе послышался ропот, который сложился в слово "Аминь".
- Ты готовишь передо мной стол в присутствии моих врагов. Ты помажешь мне голову ...
Кабайя потерял терпение. ‘Сделай это, - приказал он.
Солдаты повиновались своему командиру. Гитири резко дернул за веревку, затянув петлю так сильно, что она прорвала гортань Джозефа и раздавила ему дыхательное горло.
Когда его тело рухнуло, Мэри закричала. Трое других мужчин рубили ее мачете, рубили руки, которые она поднимала в тщетной попытке защититься, и резали ее тело. Через несколько секунд она лежала мертвая рядом с мужем, и ее кровь омывала их обоих.
Кабайя равнодушно смотрел на трупы. Он взглянул на последних трех клятвопреступников. Они прижались друг к другу, обхватив друг друга руками.
‘Примите присягу, - сказал Кабайя.
Отчаянными голосами, взывавшими, чтобы им поверили, они делали то, что им говорили.
- Прежде чем мы продолжим, я хотела бы предложить тост, - сказала Шафран Кортни Меербах, поднимая бокал шампанского. ‘За Габбинса ... который собрал нас всех вместе и без которого никого из нас сегодня здесь не было бы .
- За Габбинса! - хором воскликнули остальные пятеро мужчин и женщин, сидевших за столом в маленьком французском бистро.
Они встретились там по ее приглашению, как дань ушедшим дням. Ресторан был для них старым пристанищем. Это было недалеко от Бейкер-стрит в центре Лондона, в двух шагах от штаб-квартиры Управления специальных операций, разведывательного управления военного времени, в котором служили все, кроме одного. Их командиром был бригадир Колин Габбинс.
- Ей-богу, он был страшен, правда? - добавил Лео Маркс, маленький человечек с озорной улыбкой. - Мне до сих пор снятся кошмары о том, как он в первый раз посмотрел на меня своими глазами. Классики среди нас вспомнят василиска, мифическую греческую змею, которая могла убить одним взглядом. Ну, милый старина Габбинс сделал василиска похожим на Фею Сахарной Сливы.
Из всех сидевших за столом только один присоединился к тосту скорее из вежливости, чем из энтузиазма. Он был высок, с точеными чертами лица, взъерошенными темно-русыми волосами и идеальным загаром голливудской звезды. Но на его щеках была легкая впалость, а иногда и затравленный взгляд холодных серых глаз, говоривший о человеке, который видел и пережил ужасы, превосходящие любое человеческое воображение. Он был не единственным за столом, о ком это было правдой.
- Скажи мне, моя дорогая, - сказал Герхард Меербах с легким немецким акцентом, потянувшись через стол и взяв жену за руку. - Я понимаю, как Габбинс связывает вас всех вместе. Но чем я обязан ему своим присутствием? Герхард криво пожал плечами. - Я был на другой стороне.
‘Потому что, дорогой, - ответила Шафран, - именно Габбинс отправил меня в конце апреля сорок пятого года на северогерманскую равнину, чтобы попытаться найти наших пропавших агентов, включая Питера ...
Питер Черчилль скромно кивнул очкастой головой, а Шафран продолжила:-Если бы меня там не было, я
