часть добычи, а во-вторых, захваченных пленников превращали в рабов и либо продавали, либо использовали в своих владениях. Рабство в Сибирском ханстве имело большое распространение. Что ничуть не противоречит его сравнению с феодальной Европой – там тоже в раннее Средневековье рабство существовало самым преспокойным образом, например, в Англии и в Италии.
Во всем остальном мурзы, беки и князьки пользовались совершеннейшей свободой, подобно европейским феодалам: хан в их «внутренние дела» не вмешивался, как и европейские короли в определенный период. А потому вся вышеперечисленная знать то и дело воевала друг с другом – вернее, совершала друг на друга грабительские набеги, опять-таки еще и для захвата рабов. Как писали чуть позже русские первопроходцы, «род на род войною ходят и дерутся». Хан на это коловращение жизни смотрел философски: пусть воюют, коли охота, лишь бы дань вовремя собирали и государственной измены не задумали. С русскими Мамет старался не связываться: еще и оттого, что интересы Московского царства и Сибирского ханства, в общем, не сталкивались, и меж их тогдашними границами лежала своего рода «нейтральная полоса», достаточно обширная.
В середине XVI века по другую, не сибирскую сторону Уральского хребта тоже стали происходить интересные события с самыми серьезными последствиями…
Продвижение русских в глубь Сибири и создание надежной «базы» за Уралом тормозилось в первую очередь тем, что путь через Северный Урал был крайне трудным, особенно зимой. И ничего нельзя было поделать: южнее лежали владения Казанского ханства. Казанцы отнюдь не склонны были предоставлять русским «транзит» в Сибирь. Дело было не в каких-то там религиозных разногласиях – в том столетии на такие вещи не обращали особого внимания. Бал в который раз правила экономика: казанские купцы торговать умели, и сибирские меха крайне интересовали их самих. Перепродавать – с превеликим удовольствием. Но пропускать конкурентов в собственные «места грибные и рыбные» – шалишь…
Положение в 1552 году изменилось резко. Войско молодого царя Ивана Грозного (кстати, наполовину состоявшее из «служилых татар», из которых далеко не все приняли православие) после ожесточеннейшего штурма, длившегося почти весь день, заняло Казань. К титулам Ивана добавился «царь Казанский». А главное, теперь перед русскими открылись гораздо более удобные и легкие пути в Сибирь – по реке Каме и ее притокам, близко подходившим к западным притокам Тобола (откуда, между прочим, не так уж и далеко до Искера).
А три года спустя к Ивану Грозному явились послы ханов-соправителей Сибирского ханства, братьев Едигера и Бекбулата. Сначала они поздравили царя со взятием Казани и успешными действиями русских войск в Астраханском ханстве. А потом объявили, что Едигер с Бекбулатом хотят принести Ивану шерть и платить дань, и немаленькую – по шкурке соболя с жителя в год.
Новость, конечно, была приятная – но обрушилась как гром с ясного неба. Решительно непонятно было, отчего огромное и отнюдь не слабое Сибирское ханство вдруг без малейшего принуждения, добровольно и с песней собралось стать вассалом московского царя.
Однако русские очень быстро выяснили, в чем тут дело. Братья-ханы пошли на это не от хорошей жизни. Им позарез требовался сильный покровитель, поскольку надвинулись крайне серьезные неприятности, такие, что братья, пожалуй, могли и голов лишиться…
В Бухаре обитал очередной честолюбец средних лет по имени Кучум. Происхождения он был самого что ни на есть благородного: сын бухарского хана Муртазы (по тогдашним русским источникам – еще и внук хана Ибака), а главное – Чингизид, то есть потомок Чингисхана. Чингизиды пользовались особым уважением не только в тюркском мире, но и на Руси, где стояли наравне с Рюриковичами и Гедиминовичами.
Однако есть старая русская пословица: «Хороша честь, когда нечего есть». Благороднейшее по тогдашним меркам происхождение не давало означенному Кучуму никаких, выражаясь современным языком, карьерных перспектив. Папа Муртаза был еще не стар и крепок, так что бухарский трон (или что там у них было?) освободиться естественным образом должен был не скоро. А больше определить себя было вроде бы и некуда. Генеалогическим древом, даже самым кряжистым и развесистым, сыт не будешь. Одним словом, Кучум оказался в положении персонажа русских романов XIX века, именовавшегося «молодой человек без места». Как выражаются нынче в Интернете – пичалька…
От безнадежности, бывает, ум у человека обостряется. Поразмыслив и оглядевшись, Кучум за несколько сотен лет до известного современного рок-ансамбля возопил: «Пора на север!»
На севере лежало Сибирское ханство, где правили братья Тайбугины. Не особенно долго думая, Кучум пришел к выводу, что Тайбугины против Чингизидов – все равно что плотник супротив столяра. То ли кое-какие денежки у него все же водились, то ли помог папа. Кучум собрал довольно сильное войско из узбекских, ногайских и башкирских отморозков, всегда готовых подраться с кем угодно за хорошую плату и долю в добыче, вторгся в пределы Сибирского ханства и всерьез принялся теснить Едигера с Бекбулатом. Вот они и бросились искать помощи в Москву…
Однако, несмотря на серьезную угрозу в лице Кучума, братья вели себя, мягко говоря, странновато. Ежегодная дань (с чем согласились ханские послы) должна была составлять 30 000 соболей. Однако ханский посол привез в Москву всего 700 шкурок – за что осерчавший Грозный велел бросить его в тюрьму, крикнув вслед, что договоры положено соблюдать. Кроме того, поступили сведения, что ханские послы занизили количество населения, чтобы платить поменьше. Посол Грозного потребовал провести точную перепись населения, но ханы ему согласия на это не дали. Чуть погодя Едигер прислал Грозному письмо, где подтверждал присягу, присовокупив к посланию лишь тысячу соболей – что опять-таки договору не соответствовало. Так что Грозный, видя такие фокусы, войска против Кучума посылать не торопился.
Скупость, вполне возможно, братьев-ханов и сгубила. В 1563 году Кучум разгромил их войска, обоих взял в плен и распорядился тут же прикончить. А потом как человек предусмотрительный распорядился вырезать всех Тайбугинов, имевших, как сказали бы в Европе, права на престол, – во избежание будущих сложностей. Ну его головорезы всех и прикончили. Правда, упустили одного-единственного – молодого сына Бекбулата Сейдяка, сумевшего как-то ускользнуть и укрывшегося где-то в Средней Азии.
Однако мы, пожалуй что, забежали вперед. Следует вернуться на несколько лет назад и подробно рассказать об одном интереснейшем персонаже не только XVI века – всей русской истории. Поскольку именно он сыграл огромную роль в последующих событиях и его без преувеличения можно назвать инициатором завоевания Сибири.
Когда со взятием Казани открылся удобный путь в Сибирь, по нему устремились не только охотники за мехами…
