из присутствовавших сенаторов в знак великодушия взял его к себе телохранителем.
- Почему Руга согласился помочь нам? - Макрон повернулся к помощнику.
- Руга так и не оправился от позора своего поражения от Гермеса. Он утверждает, что Игры были сфальсифицированы в пользу Гермеса. Он горит ненавистью к Гермесу почти так же сильно, как и наш юный гладиатор. Помощник помолчал и лукаво улыбнулся. - Кроме всего прочего, получилось еще так, ... что Руга недавно был освобожден от своих обязанностей сенатором.
- Как все это оказалось вдруг тебе на руку? – произнес Макрон, хмуро глядя.
- Руга пьяница, оптион. Я полагаю, что он начал сильно пить после своего поражения от Гермеса, чтобы заглушить почти постоянную боль, в которой он находится. Я говорил с ним и обещал попросить сенатора, о котором идет речь, помочь ему вернуться на свою старую работу - при условии, что он поработает с вами .
Макрон кивнул на новость. Хотя он умел обращаться с мечом и мог передать Паво общие боевые понятия, как солдат он знал лучше, чем кто-либо, что лучший способ подготовиться к схватке - это изучить врага изнутри. Гладиатор, который чуть не одержал победу над Гермесом, был самой подходящей кандидатурой, как партнер по тренировке.
Мурена перевел взгляд на Паво и прочистил горло.
- А пока ты продолжишь обучение в другом месте.
- Почему? - спросил Паво.
- Я не желаю повторения твоей ссоры с Гермесом за пределами Большого Цирка. Кроме того, ланиста близко знаком с Нарциссом, и вполне возможно, что он попытается сорвать твой график тренировок. Я снял для Макрона комнату в многоквартирном доме на Авентинском холме, рядом с таверной «Пьяная коза». Сзади там есть двор, где ты с Ругой будешь тренировать Паво. Злая улыбка скользнула по его губам, когда он перевел взгляд на Макрона. - Улицы заполнены пьяницами и дегенератами. Я уверен, ты будешь чувствовать себя в своей среде.
Макрон подавил свой гнев, когда Паво ответил помощнику: - Император что, согласился освободить меня из лудуса? - спросил он тихим голосом, полным надежды на возможность вырваться из своей кишащей крысами камеры.
- При определенных условиях. Паллас убедил его императорское величество, что один из гладиаторов угрожал тебе смертью. Макрон будет сопровождать тебя обратно в лудус каждый вечер. Попробуешь сбежать, и твой сын умрет.
Паво мрачно смирился с перспективой оставаться в своей камере на ночь. Он замолчал, когда Макрон почесал подбородок и нахмурился. - А как насчет тренировочного оборудования?
Помощник поджал губы% - Я раздобыл несколько тренировочных мечей и щитов в казармах преторианской гвардии, а также несколько гирь. Но по большому счету вам придется обходиться самим.
- Отлично, - проворчал Макрон. - Значит, пока Гермес будет оттачивать свою силу в имперском лудусе, мы будем ковыряться во дворе, используя любое подобранное оборудование, которое попадется нам в руки.
- Вам придется импровизировать, - надменно ответил Мурена. - Разве это не то, что у вас, солдат, получается лучше всего?
Макрон стиснул зубы, мрачное выражение омрачило его черты его лица.
- Да, ... появилась еще одна проблема. - Мурена заколебался. - Боюсь, бой будет перенесен.
Паво и Макрон переглянулись.
- Насколько вперед? - спросил Макрон.
- Не вперед, а назад. До следующего месяца, оптион. Со сегодняшнего дня у вас останется тридцать дней на подготовку.
Макрон втянул воздух сквозь зубы. Рядом с ним лицо Паво побледнело, его плечи поникли от отчаяния.
- Этого времени недостаточно, - сказал Макрон. - За четыре недели я, конечно, накачаю парня мускулами, но это наш предел. У нас не будет возможности как следует изучить Гермеса и подготовиться к бою против него.
- Ничего не поделаешь, - резко ответил Мурена. - Клавдий решил в следующем месяце совершить экскурсию по строящимся в Империи общественным сооружениям. Его решение зависит не от меня. Вам придется довольствоваться тем, что есть.
Макрон успел прикусить язык. В последние месяцы он старался контролировать свои усилия, чтобы держать себя в руках, зная, что в прошлом это стоило ему повышения. Но возвращение в Рим и выполнение приказов имперских вольноотпущенников было тяжелым испытанием его терпению. Больше, чем когда-либо, он хотел покинуть город. Он дал себе торжественное обещание никогда не возвращаться сюда.
- Даже в Британии должно быть безопаснее, чем в этой змеиной яме, - прорычал он себе под нос.
Мурена, казалось, не слышала его: - Еще есть вопросы? Хорошо. Тогда я предлагаю тебе пойти и встретиться с Ругой. Он ждет вас во дворе. Я уже предоставил Корницену необходимые указания на твое временное отсутствие в лудусе. Мне показалось, что он даже очень обрадовался, что не будет видеться с тобой, Паво.
Оптион выпрямил спину. Он с Паво повернулись, чтобы уйти. Мурена поднял руку, жестом призывая их остановиться. Он уставился на солдата: - Надеюсь, мне не нужно предупреждать тебя об ужасных последствиях неудачи.
Макрон фыркнул: - Этот старый трюк не сработает. Ты только что сказал, что Паллас будет лишен власти, если победит Гермес. Без своей силы вы станете просто парочкой тощих греков с пустыми угрозами.
- Но мы все еще в курсе твоего секрета. Ты думаешь мы сможем забыть твое появление на Арене? И мы без колебаний поделимся им с Веспассианом, если ты нас подведешь.
Горячая ярость взбудоражилась внутренности Макрона. Он сжал кулаки, унизительное появление в схватке на Арене горело в его груди раскаленными углями. Он уставился на Мурену. Помощник кивнул на дверь.
- Ты можешь подождать Паво у главных ворот. Мне нужно кое-что обсудить с ним… наедине.
Макрон удивленно повернулся к Паво. Последний лишь пожал плечами, глядя на своего наставника с пустым выражением глаз. Покачав головой, Макрон вышел из кабинета, бросив последний взгляд на помощника, прежде чем закрыть дверь. Мурена вздохнул.
- Теперь, когда мы одни, я хочу тебе кое-кого показать.
- Аппия? - с надеждой спросил Паво. - Я, наконец, увижусь с ним?
Мурена ответил с ноткой сожаления: - Еще нет, молодой человек. Клавдий обещал уберечь твоего сына от ужасной смерти. Он ничего не сказал об освобождении его из-под стражи. Однако, если ты победишь Гермеса, я могу лично заверить тебя, что Аппий будет освобожден. - Когда он продолжал, его глаза лихорадочно загорелись. - То, что я
