в сейфе, спрятанные на дне. Золотые монеты были еще не так распространены, но у букмекера их было с несколько десятков. Тем не менее, Тулл взял только то, что ему причиталось, – двадцать четыре аурея.
Бросив последний взгляд на букмекера, чтобы убедиться, что тот не думает всадить клинок ему в спину или попытаться последовать за ним, Тулл вышел на улицу. Его планы изменились. Потасовка вызвала у него сильную жажду. Посетить святилище можно и попозже, после того как он выпьет немного вина. Вместо того чтобы звякнуть кошельком, поверив вес, который мог привлечь нежелательное внимание, он осторожно положил на него руку. Его вес, оказался гораздо существеннее, чем обычный, и Тулл вздохнул с огромным удовлетворением. «Молодец, Фуско, – подумал он. – Ты прославил «Рапакс», и я горжусь этим.»
В сотне шагов от букмекерской конторы у него заурчало в животе. Прошло уже много часов с тех пор, как он поел, и какой–то балласт помешал бы вину попасть ему прямо в голову. Тулл остановился у стойки таверны с открытым фасадом, где он не спеша съел небольшую миску тушеной баранины, украдкой наблюдая за конторой букмекера. Через некоторое время мужчина высунул голову из своего дверного проема, но ничего не сделал, кроме как бросил кислые взгляды вверх и вниз по улице. Довольный, Тулл взглядом проследил свой путь к «Снопу пшеницы».
Тулл прислонился к стене таверны, благодарный за поддержку. У него закружилась голова, а в горле усилился пульс. Он чуть не оглох от шума громких и крикливых разговоров вокруг него, а музыканты слева от него орали как стая воющих кошек. «Пришло время вернуться к вину», – решил он. С тех пор как он прибыл в «Сноп пшеницы», время превратилось в размытое пятно. Все началось со случайной встречи. Он не виделся с Валерием, бывшем товарищем по «Рапаксу», а теперь центурионом в «Германике», в течение двух лет. Их встреча была весьма долгожданной.
С собутыльником рядом, Тулл считал, что он готов весело повести ночь, но забыл о способности Валерия впитывать вино, как губка. «Мы прикончили шесть кувшинов, – туманно подумал Тулл, – или восемь?» Он с трудом сосредоточился на Валерии, который затащил к себе на колени одну из шлюх заведения, смуглую иберийку. – Валерий. Который сейчас час?
Валерий не слышал, уткнувшись лицом в грудь шлюхи.
– Валерий! – Тулл стукнул кулаком по столу.
Валерий с явной неохотой оторвался от шлюхи. – Что?
– Как долго мы здесь сидим?
– Кого это волнует? – Валерий бросил взгляд на ряд небольших окон, тянувшихся вдоль передней стены. – Уже почти темно. Больше я тебе сказать ничего не могу. – Он обхватил ладонью одну из грудей шлюхи и добавил: – У нас полно времени для выпивки и траханья! Это все, что теперь нам нужно.
Тулл уже собрался было ответить, когда его ноздри наполнились ароматом роз. Повернув голову, он увидел красивую женщину – пышную в нужных местах, с черными волосами, подстриженными в египетском стиле, с глазами, обведенными колем, – присевшую на его столе. Ее свободное платье было достаточно привлекательным, но еще более дразнящими были ее открытые ноги, которые свисали по обе стороны от него. Тулл не мог не обратить внимание на то, что было между ними. На ней было самое скудное нижнее белье, которое ничего не оставляло воображению.
Она хрипло рассмеялась и приподняла его подбородок алым ногтем на кончике пальца. – Тебе нравится то, что ты видишь, оптион?
Язык Тулла был слишком толст во рту, чтобы ответить. Он кивнул
– Мой друг, не оптион, – возразил Валерий. – Тулл, центурион. Он только что получил повышение.
– Центурион, – промурлыкала шлюха, потирая ногой промежность Тулла. – Я очень люблю старших офицеров.
«Держу пари, что ты любишь не их, – подумал Тулл, – а цены, которые утраиваешь». Однако, несмотря на свой цинизм, он начинал возбуждаться. – Как тебя зовут?
– Хатхор, – последовал хриплый ответ. – Почему бы тебе не отвести меня наверх? – Она наклонилась ближе, заполняя его лицо своим декольте.
«Какая замечательная идея», – подумал Тулл, его похоть усилилась. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как он в последний раз спал с женщиной. В его нынешнем состоянии было спорно, сможет ли он закончить акт, но попробовать стоило. Он переставил ноги, готовясь встать, и почувствовал, как его кошелек, прикрепленный к поясу, прижался к верхней части бедра. «О, фурии, как тяжело» – подумал Тулл, собирая остатки самообладания. Если он последует за Хатхор, одно очень быстро приведет к другому. Когда он заканчивал, он почти сразу же засыпал – таков был обычный уклад таких встреч. Если он не пойдет с ней, сон тоже сморит его – это тоже было неизбежно. Было также предсказуемо, что шлюхи, как обычно, будут рыться в вещах своих клиентов. «В мире не бывает другого рода шлюх», – с сожалением решил Тулл, сдерживаясь, чтобы оставить свои золотые ауреи там, где им самое место. Как бы ему ни хотелось воспользоваться предложением Хатхор, потрахаться пьяным или, что более вероятно, хотя бы совершить попытку… все это не стоили того, чтобы лишиться своего выигрыша.
– Не сегодня, – сказал он, убирая ее ногу со своего паха. Ошеломленный похотью и вином, он не заметил краткой перемены в ее позе, когда ее пальцы коснулись его выпуклого кошелька.
Хатхор надулась: – Ты не пожалеешь об этом…
– Может быть, позже, – произнес он.
– Что с тобой, парень? – спросил Валерий. – Она самая красивая шлюха в этом месте.
–У меня есть другие дела, – ответил Тулл, с усилием поднимаясь. Он поднял свой шлем.
– Что может быть важнее вина и красивой шлюхи?
– Мне нужно сделать подношение храму, – сказал он, вспомнив свое решение еще днем. – Спасибо, что мне повезло раньше, знаешь ли.
Валерий ухмыльнулся и постучал себя по носу. – Я понимаю. Возвращайся, когда закончишь. Я все еще буду здесь.
– Я тоже, – сказала Хатхор, проводя своей рукой по руке Тулла,
Тулл наклонил голову в сторону Валерия, хлопнул Хатхор по заднице и направился к двери.
Ни он, ни Валерий не заметили слабого кивка Хатхор паре крепких мужчин, стоявших у входа
Пробиваясь сквозь толпу – гостиница была переполнена – Тулл протиснулся мимо, трех громил, охранявших вход, которые имели более чем мимолетное сходство с плохо вырезанными каменными истуканами. После резкого затхлого запаха в комнате прохладный ночной воздух показался чудесным его раскрасневшемуся лицу. Он сделал глубокий вдох, затем еще один. Прогулка пойдет ему на пользу. После того, как
