— Отлично, дядя, отлично!..
— Ты условишься встретиться с Джоном Бердом в кабачке под вывеской «Свидание пешеходов».
После этого они расстались.
На другой день после бала Баккара получила от Сент-Альфонс письмо, следующего содержания:
«Милая Баккара! Ты права, я своими глазами удостоверилась, что у бразильского маркиза есть на груди только что зажившая рана. Он спит у меня теперь на диване до того крепко, что его можно вынести вместе с диваном — это последствие вчерашней выпивки. Я убедилась также и в том, что твой маркиз красится, так как его волосы от действия эссенции, которой я намочила свой платок, приняли белокурый цвет. Это вообще скверно выкрашенный маркиз.
Твоя навеки».
Баккара уже не сомневалась больше.
Она была теперь вполне уверена, что виконт де Камбольх и маркиз Иниго — одно и то же лицо.
Баккара оставила Сару на попечение Маргариты и поехала с этим открытием к графу Артову.
Переговорив с ним, она заехала к Сент-Альфонс и устроила так, что та написала маркизу — Иниго, приглашая его в этот вечер к себе на загородную дачу.
— А если он не приедет? — заметила Сент-Альфонс.
— Приедет… письмо твое написано таким языком, что в нем нельзя подозревать ловушки.
Маркиз Иниго, исполняя в точности приказания сэра Вильямса, отправился в указанный им кабачок.
Он встретился там с Джоном Бёрдом, которого узнал по приметам, указанным Андреа. Джон Берд согласился на все и при этом извинился, что несколько опоздал на это свидание.
— Виною этому, — сказал он, — была одна встреча.
— Встреча? — переспросил Рокамболь.
— Да, с одним человеком, который спас мою милую Пигиту, вынеся ее из огня во время пожара.
— Ну, — добавил Джон Берд, — я так обязан этому человеку за спасение женщины, которую я любил, что готов ради него отдать свою жизнь. Да, — продолжал он, — если бы капитан Вильямс просил у меня мой корабль и все мое состояние, то я был бы способен отдать ему все, но если бы граф попросил меня убить сэра Вильямса, то я тотчас же убил бы его.
— О! а как зовут этого графа?
— Граф Артов, — ответил Джон Берд. Рокамболь невольно задрожал.
Расставшись с Джоном Бердом, Рокамболь возвратился к себе и условился с Вантюром, что они вместе проберутся к Баккара и похитят Сару, а затем предложил ему убить графа Артова.
Вантюр вполне согласился на оба дела, выговорив себе за исполнение последнего десять тысяч франков, из которых половину Рокамболь вручил ему вперед.
В этот же день вечером, когда Баккара, получив письмо от Сент-Альфонс о мнимом бразильском маркизе, уехала к графу Артову, вся эта компания, т. е. Рокамболь, Вантюр и вдова Фипар, пробралась к Баккара и похитила Сару, которую и поручили вдове Фипар.
— Ну, я теперь принимаюсь за другое ваше дело, — заметил Вантюр, прощаясь с Рокамболем.
— Отлично.
— Приготовьте мне деньги, завтра все будет кончено. И они расстались.
Расставшись с Вантюром, Рокамболь отправился на свидание с Джоном Бердом, как это было у них условлено накануне.
— Милейший Джон, — сказал он, подходя к капитану, — дело готово…
— Отлично! Я тоже готов.
— — Мы ее доставим завтра утром.
— Хорошо, мне, кстати, хотелось бы посмотреть, по-прежнему ли хорош у капитана Вильямса вкус, — заметил Джон Берд.
— Шутник, — пробормотал Рокамболь, взяв его фамильярно за руку.
— Послушайте, — сказал Рокамболь, — не хотите ли поехать со мной к одной хорошенькой дамочке — в Сент-Морис?
— Ладно. Мне нечего делать, — ответил Берд, — я оставил свою Пигиту в Гаврё.
В это время мимо них ехала карета.
Рокамболь нанял ее, и через полчаса они были уже в Сент-Морисе.
Несмотря на дождь, ночь была настолько светла, что Рокамболь мог рассмотреть местность и хорошенький домик, где они находились.
— Кажется, вас ждут, — заметил Джон Берд, — смотрите, ставни полуоткрыты…
— Подождите меня несколько минут, — сказал Рокамболь, — если я кликну, то вы, верно, придете?
— Конечно.
— Вы вооружены?
Джон Берд только мигнул глазом.
— Ладно. Где же мы увидимся?
— Через несколько дней на «Фаулере».
— Хорошо… прощайте.
Джон Берд пожал руку Рокамболя и остался сторожить у решетки дачи.
Рокамболь вошел в дачу.
— Идите за мной, — прошептали ему на ухо. Рокамболь в темноте не мог видеть того, кто ему говорил. Его ввели в ярко освещенную комнату, где на кушетке полулежала госпожа Сент-Альфонс. Дон Иниго, забывшийся несколько с Джоном Бердом, опять заговорил с ней с испанским акцентом.
Хорошенькая хозяйка смотрела на него со вниманием, которое он сначала принял за любезность.
— Милейший маркиз, — начала она, — а иногда бывают ужасные сходства.
— Бывают!
— Я даже побожилась бы, что если бы вы не были брюнетом, то я бы могла сказать, что я вас уже встречала…
Рокамболь вздрогнул.
— Кто же был этот блондин? — спросил он.
— Швед — виконт де Камбольх.
— Я не знаю его…
— Он уехал из Парижа три месяца тому назад…
— А я всего две недели здесь.
— И неизвестно, что с ним сделалось, — продолжала Сент-Альфонс.
— Тем хуже!
— Отчего?
— Потому что я бы хотел видеть его, если он так похож на меня.
— Право! — заметила она, — и вот здесь есть особа, которая знала его очень хорошо.
Рокамболь начал смутно понимать, что он попался в ловушку, и невольно задрожал.
Но в эту минуту отворилась дверь и на пороге ее показалась Баккара в костюме горничной.
— Попался, — прошептал Рокамболь, узнав сразу молодую женщину.
Баккара подошла к нему и спокойно сказала:
— Здравствуйте, виконт де Камбольх… Рокамболь вспомнил про свой кинжал и только что было решился разделаться с обеими женщинами, как дверь снова отворилась и в ней показалась новая личность.
Это был граф Артов. В руках у него были пистолеты.
Рокамболь оцепенел от ужаса.
— Ну, де Камбольх, — начала Баккара, — бросьте ваш южный выговор и говорите по-французски.
Рокамболь пожал плечами.
— Пожалуй, — сказал он, — если вы узнали меня.
— Если вы хотите жить, — продолжала Баккара, — то скажите, кто был ваш начальник и вообще все, что затевали!..
Рокамболь несколько колебался.
— Граф, стреляйте!..
Артов приподнял пистолет.
— Плохо, — подумал Рокамболь, — они меня убьют, если я не расскажу всего…
И, подумав немного, он рассказал подробно о всех планах Андреа.
— Графу остается недолго жить, — добавил он.
— Кто будет его убийцей? — вскрикнула Баккара.
— Этого я вам не скажу, хоть убейте меня, — проговорил нахально негодяй, — впрочем…
