Когда он ступил наконец на землю, первым делом ему захотелось опуститься на колени и поцеловать ее, но он чувствовал себя так отвратительно, что лишь подал несколько монет парнишке, несущему его скромный багаж, и отправился на единственный имеющийся здесь постоялый двор, где рухнул на грязную постель с намерением проспать два дня кряду.
Он проснулся почти на закате третьего дня, и несколько минут ощущал себя счастливейшим человеком на земле, поскольку пол больше не уходил из-под ног. Он распахнул настежь окно и полной грудью вдохнул новые ароматы, пьянящие и незнакомые, рассказывающие о том мире, о существовании которого виконт даже не подозревал.
Кроны высоких деревьев тонули в синеве неба, тысячи невиданных птиц щебетали в чаще в двух шагах от ближайших домов. Но полдюжины тусклых огней, теплящихся вдали, остро напомнили о нестерпимой обиде и навели на мысль о том адском пламени, куда, несомненно, будут ввергнуты два существа, которых он убьет.
Наконец, напомнил о себе многомесячный голод, и виконт покинул свою грязную каморку и, пройдя по темному и мрачному коридору, очутился в вонючей и засаленной таверне, в углу которой играли в кости четверо мужчин. Тем временем вялый абориген, первый, встретившийся виконту после приезда на Сипанго, мыл посуду за установленной на бочках стойкой.
— Добрый вечер, господа, — вежливо поприветствовал виконт присутствующих. — Не могли бы вы подсказать, где я здесь могу подкрепиться?
Незнакомцы доброжелательно ответили на приветствие, проявив сдержанное любопытство по поводу его неожиданного появления. А самый толстый из них указал пальцем на туземца.
— За мараведи индеец подаст вам хлеба и рыбу, — сказал толстяк. — За два — мясо игуаны. За три — полкролика.
— Три мараведи за полкролика? — удивился капитан. — На Гомере за такие деньги можно купить полсотни.
— В таком случае и ужинать вам придется на Гомере, — ответил второй игрок — высокий, с долговязой лошадиной физиономией — и тут же примирительно поднял руку. — Нет! Я не хотел вас оскорбить. Входите же! Садитесь с нами. — Он поманил жестом туземца и приказал ему: — Донгоро! Полкролика для кабальеро. Я плачу.
— Ни в коем случае! — слегка раздраженно ответил капитан. — Я не могу позволить, чтобы вы за меня платили, хотя с удовольствием сяду за ваш стол. Позвольте представиться: капитан Леон де Луна, виконт де Тегисе.
— Очень приятно, сеньор, — ответил долговязый. — Я Хуан де Овьедо, астуриец, а это мои друзья — маркиз де Гандара, дон Фелипе Манглано и мастер Хусто Паломино. Как так вышло, что мы раньше не встречались?
— Я прибыл на остров лишь три дня назад, но порядочно вымотался. Путешествие было трудным, и должен признаться, навыки мореплавания не входят в число моих достоинств.
— Как и моих, — признался маркиз де Гандара, привлекательный молодой человек, чьи утонченные черты наводили на мысль о высоком происхождении. — Скажу честно, я предпочитаю состариться и умереть в этих землях, чем возвращаться обратно на одном из этих вонючих кораблей.
— Состариться и умереть, это вы-то? — с иронией заметил Хуан де Овьедо, но под пристальным взглядом товарищей тут же замялся и что-то невнятно пробормотал, схватил нервным жестом кости и бросил их на стол, а потом немедленно спросил, явно пытаясь сменить тему: — Но скажите, виконт, что привело вас в эти дикие земли?
— Любопытство.
— Любопытство? — удивился толстяк Манглано, вероятно, владелец заведения. — Отличный ответ! Многие приехали сюда ради золота, приключений, славы или власти. А некоторые просто бежали от какой-нибудь женщины, голода или закона... Но ради простого любопытства... Пожалуй, вы такой единственный.
— Вы действительно ни от кого не скрываетесь? — в первый раз вмешался мастер Хусто Паломино, обладатель патриархальной бороды, из-за которой он казался старше своих лет. Когда капитан де Луна прокачал головой, он добавил: — В таком случае позвольте признаться, что я никогда не встречал человека, предпринявшего такое долгое путешествие не ради поисков чего-либо и не потому, что ищут его самого. А выглядите вы как человек преуспевающий.
— Так и есть, — сказал капитан де Луна с легкой улыбкой. — Но надеюсь, вы простите, если я признаюсь, что помимо любопытства, есть и еще одна причина, заставившая меня приехать, но она касается только меня.
— Разумеется! — поспешил его успокоить Хуан де Овьедо. — И будьте уверены, никто больше не станет об этом спрашивать. На этом берегу океана прошлого не существует.
— Мне это кажется поистине мудрым решением. — Виконт замолчал, потому что туземец поставил перед ним огромное деревянное блюдо с половиной кролика, плавающей в море чечевицы, и хотя вид жирного рагу был не особо аппетитным, капитан с жадностью набросился на него, при этом внимательно разглядывая остальных присутствующих.
— Простите, — только и смог пробормотать он.
Ему подали большой кувшин вина, кисловатого, но показавшемуся виконту самым чудесным в мире, и когда всего за несколько минут он отдал должное первому ужину в Новом Свете, капитан де Луна глубоко вздохнул и удовлетворенно откинулся на стуле.
— Слава Богу! — воскликнул он. — А я-то уж думал, что больше никогда не смогу наслаждаться простыми удовольствиями. — Капитан с улыбкой осмотрелся и подмигнул другим мужчинам. — А что насчет остального?
— Женщин?
— А то!
— Никаких проблем. Местные всегда к вашим услугам и совсем мало просят взамен.
— Местные? — прикинулся разочарованным капитан де Луна. — Простите, но я много времени прожил среди гуанчей, и туземки меня не особо привлекают. Где бы найти настоящую блондинку со светлыми глазами и белой кожей!
— Блондинку со светлыми глазами и белой кожей? — ошеломленно повторил маркиз де Гандара. — Очнитесь, сеньор! Вспомните, где мы находимся!
— Значит, нет?
— Разумеется нет.
— Так что же, со второй экспедицией не приехала ни одна испанка? Я слышал, что...
— Да, — вмешался Хуан де Овьедо. — Несколько женщин сумели затесаться среди мужчин, но большинство из них — шлюхи, которые повсюду таскаются за солдатами. Послушайте моего совета: если приходится выбирать между этими проститутками, в большинстве своем старыми и потасканными, и молодыми туземками, лучше уж выбрать местную.
— Понятно, — согласился виконт не особо убежденным тоном. — Я приму ваш совет, хотя не буду оставлять надежду найти настоящую даму.
— Даму? — расхохотался Фелипе Манглано. — Здесь? Умоляю!
— Простите мое невежество. Мне сказали...
— Глупости!
— Может, они говорили о немке, — вдруг вмешался в разговор молодой маркиз и тут же побледнел под осуждающим взглядом астурийца. — Прошу прощения! — добавил он. — Молчу, молчу.
