С берега навстречу лодкам нацелились копья, по счастью – не сплошным рядом. Володар принял одно из них на щит и прыгнул вперед, нанося удар:
-За Русколань!
Его примеру последовали простые воины и бояре. Рать Хейда оказалась зажата на прибрежной полосе с двух сторон. Самым разумным выходом для нее было бы пробиться сквозь поредевший отряд Вратибоя и предупредить другие отряды… но людей охватила паника, а командовавшие ими вампиры боялись наказания за самовольное отступление. Да и командовать в этой бойне было невозможно.
А Володар был в самом сердце битвы. О, если бы он только мог видеть себя со стороны! Больше всего царь ариев теперь напоминал своих далеких предков-полуварваров, созидателей могущества его народа. Глаза Володара горели холодным металлическим блеском. Ему не требовалось даже задумываться о том, как наносить удары – руки все делали сами. Никогда еще меч царя не мелькал так быстро, не выписывал невероятные дуги, обрушиваясь на врага, и каждая из них плавно переходила в следующую, словно он не сражался, творил нечто сродни танцу или ворожбе. И враги не просто падали к его ногам – они буквально разлетались в стороны. Володар больше не подавлял страх – страха в нем не было. Напротив, чувство, переполнявшеке его разум, сердце, всю сущность, было ближе к восторгу, радости праздника. Он словно слился с самим Духом Боя, с сокровенной сутью Войны. В ужасе отшатнулись враги, когда одним ударом, занеся двумя руками меч над головой, Володар с криком: «Перун!» разрубил одного из вампиров от плеча до пояса…
Не уступал своему вождю и Вратибой. Но в его простом и мужественном сердце не было мистического опьянения битвы – только ненависть к захватчикам, удесятеряющая силы. Без доспех (при скрытной переправе их оставили на восточном берегу), без шлема, но с круглым щитом на манер галогаландского и с верным мечом Велебора, он истреблял врагов вокруг себя, ведя свой отряд и воинов «Волчьего Ордена» навстречу Володару.
Ряды сражающихся окончательно перемешались. У своего очередного противника Вратибой выбил клинок и рассек голову вместе с шлемом. Краем глаза витязь успел заметить опускающееся лезвие меча и понял, что не успеет парировать… но боевой топор в чьей-то твердой руке отразил смертельный удар. Вратибой размахнулся, но все обошлось без его участия. Морра Линдхольм оттолкнула секирой вражеский меч и ударила противника щитом. Он потерял равновесие, и уже в падении его настиг топор. Гроссдроттнинг быстро огляделась по сторонам, но непосредственной опасности не грозило. Вратибой же застыл рядом с ней, как истукан, и в его глазах ясно читалось: «Экая баба!». Морра улыбнулась уголком рта:
-Как видишь, ярл, женщины-воительницы есть не только в вашей стране…
-А таких, как ты – и вовсе нет! – неожиданно для себя выпалил Вратибой. Морра удивленно подняла брови, но тут прямо перед ними оказался чуть ли не десяток врагов, и они, встав спина к спине, принялись отбиваться. Впрочем, продолжалось это недолго – защитники побережья большей частью погибли, меньшей – разбежались кто куда.
Одного из вампиров, впрочем, сознательно оставили в живых. Володар медленно, чувствуя на себе взгляды всех воинов, участвовавших в этой схватке, подошел к пленному и приставил острие меча к его горлу:
-На колени!
Осторожно, чтобы не напороться на меч, вампир подчинился приказу. И тогда царь ариев громко сказал:
-Ступай к Хейду и скажи ему, что мы, арии, пришли на Закат, и между нами и его племенем не может быть заключено мира! Если у вашего вождя хватит мужества, чтобы сражаться до конца, то пусть соберет все свои войска и выступит нам навстречу. И пускай поторопится – иначе мы сами придем под стены Аверона! Можешь идти.
Вампир быстро пропал с глаз. А через Райне уже вовсю двигались лодки и плоты с воинами. Им предстоял последний поход – на вражескую цитадель, в сердце Империи Хейда.
В Зале Триумфатора, погруженном во тьму, подперев голову рукой, на каменном троне сидел Хейд – повелитель вампиров, властелин Заката, великий завоеватель и гонитель народов. Больше никого рядом не было – и тишина царила вокруг. А еще – тоска и одиночество, неизмеримо более страшные, чем те, которые навещали Хейда прежде. Сколько раз он мысленно говорил самому себе, что устал, что предпочел бы умереть, а не жить вечно…Теперь гибель приближалась с Восхода. И Хейд не хотел умирать.
Да, черт возьми, он не хотел умирать! Но не хотел он и прятаться, скрываться, затаиваться в глуши, подобно предупреждавшему его Каину, не хотел отдавать свою Империю заклятым и непобедимым врагам… Выхода не было. Через несколько дней войско царя Володара будет здесь. А в его собственной армии теперь людей едва ли не больше, чем вампиров! И каких людей – выведенной им самим расы ублюдков, низшей расы… Чего будут они стоить там, где оказались бессильны лучшие воины Хейда? Вот он – конец. Жаль, что завоеватель теперь может положиться лишь на остатки Личной Стражи.
Хейд был уверен, что все в своей долгой истории сделал правильно. И проигрывал не потому, что ошибался, а потому, что следовало добиться большего. Найти способ покорить ариев, например… Или хотя бы еще крепче спаять людей Заката, уничтожить всякое инакомыслие… Как? Хейд и теперь не знал этого. Может быть, кто-то другой, в будущем… Но что толку от чужих успехов?
Богов нет. Когда Хейд встретит смертельный удар, все закончится. Как будто ничего и не было. Ничего не было и ничего не будет – пустота… Хотя пустоты тоже не будет, она – достояние реального мира. Это привлекает слабых людей, от «несчастной любви» или одиночества прерывающих собственную жизнь. Но Хейд не был слабым.
Он и теперь не сомневался в том, что превосходит каждого отдельно взятого вражеского воина или военачальника во всем. Хотя бы потому, что признать обратное означало покориться Судьбе. И победа этой орды язычников, вторгшейся и погубившей его Империю, ничего не докажет. Хейд был один – его просто задавили числом. Будь у него надежные помощники… Хотя откуда им было взяться – каждый из них был бы потенциальным соперником. А теперь – слишком поздно.
Но он, познавший, что Богов нет, дерзнувший на покорение мира, проникший в самые глубины оккультного, все равно неизмеримо выше их всех – тех, кто будет пировать на руинах замка Аверон… на обломках его величия, его Империи… Ничтожества! Что толку в их победе, если они так и останутся рабами выдуманных «дедушек на облачках», жрецов, царей, обычаев, традиций, законов, чужих мнений и собственных предрассудков?! Он был выше их всех. И теперь должен за это расплачиваться…
