Ваш покорный слуга Гарри Гейнор».
— Вот вам якобитский заговорщик! — торжествующе выкрикнул помощник министра. — Вот вам агент, плетущий нити заговора в гостинице, вот отъявленный злодей капитан Дженкин!
Он снова расхохотался. На сей раз кузен смеялся вместе с ним.
— Ей-богу, лучшего ответа лорду Картерету и не придумаешь! — воскликнул Ричард.
— Ты прав — лучше не придумаешь! Я тотчас пошлю ему эти письма, а сам отправлюсь в Гейтхаус выручать этого горе-заговорщика. — Он отставил стул и поднялся, — Скажи посыльному, что я лично нанесу визит сэру Генри, как только приведу себя в порядок, — бросил он лакею.
— Разреши мне сопровождать тебя, Нед, — сказал сэр Ричард.
— Как пожелаешь.
Мистер Темплтон поспешил к двери.
— Ах, разрази меня гром! — бросил он через плечо. — Как бы хотелось увидеть физиономию его светлости, когда он получит такое доказательство! Да, вот это алиби, черт побери!
Мистер Темплтон, настроенный весьма легкомысленно, так и сыпал богохульствами в то утро. Его переполняло злорадство при мысли о том, какое фиаско потерпел его начальник. Мистер Темплтон обожал Гарри Гейнора как сына за то, что благодаря ему сможет нанести сокрушительный удар в ответ на высокомерно предъявленное ему обвинение.
Капитан Гейнор, освобожденный из-под стражи стараниями мистера Темплтона, изможденный, с ввалившимися глазами — результат страшной ночи в тюрьме, — наглядно подтверждал всем своим видом, что стал жертвой дебоша. Ликующий помощник министра тут же сделал его мишенью своих сомнительных острот. Когда веселье слегка поутихло, капитан объяснил цель своего приезда.
— Я собирался нанести вам визит, сэр, и вдруг попал в такую переделку, — заявил он не краснея. — Надеюсь, вы уже подыскали мне какое-нибудь назначение?
Лицо государственного мужа вытянулось. Обращение к лорду Картерету по делу капитана Гейнора сейчас было не просто бесполезно — губительно. Но мистер Темплтон уклонился от прямого ответа. Он выразил сожаление, что пока не нашлось места, достойного столь заслуженного соискателя. Но он постоянно помнит свое обещание и надеется, что в скором времени будет иметь удовольствие предложить капитану Гейнору что-нибудь вполне приемлемое. Капитан выразил свою глубочайшую признательность.
— А пока, — сказал он, — я направляюсь в Шотландию: хочу повидаться с друзьями, которых не видел много лет.
В действительности капитан намеревался вернуться в Рим и доложить королю о провале своей миссии. Но его заявление об отъезде за границу потребовало бы дальнейших разъяснений и сильно смахивало бы на побег, что в нынешних обстоятельствах было бы весьма неосмотрительно.
— Но вы будете держать меня в курсе своих перемещений?
— Я собираюсь путешествовать, — последовал ответ. — Пожалуй, лучше всего адресовать корреспонденцию для меня в «Чайлдс» к моим банкирам, я буду к ним обращаться. Вернувшись в Лондон, я тотчас дам о себе знать.
Обменявшись приличествующими случаю любезностями, они расстались.
Мистер Темплтон нанял портшез и отправился к лорду Картерету, а Гейнор составил компанию своему другу сэру Ричарду.
Посетовав на воров, обчистивших накануне его карманы, капитан наведался к банкирам в «Чайлдс» с рекомендательным письмом и получил от них сумму, вполне достаточную для предстоящего путешествия. Ближе к полудню друзья заглянули в клуб «Уайте». Здесь они провели час, предаваясь приятным воспоминаниям о совместном путешествии по Италии. В конце беседы капитан сказал, что возвращается в Чертси. Сэр Ричард намеревался завтра отбыть в свою усадьбу в Девоншире и выразил надежду, что капитан Гейнор посетит его до отъезда в колонии, куда ждет назначения. Гейнору претило обманывать друга и использовать его в своих целях. Ему очень хотелось на прощанье рассказать ему всю правду, но он не смел подвергать риску свою жизнь.
Прямо из клуба Гейнор отправился на почтовую станцию Чаринг-кросс, оттуда — в гостиницу «На краю света» в Челси, где переговорил с Маклином и взял из конюшни своего коня.
На душе у него было очень тяжело: миссия в Англии кончилась провалом, а теперь по пути в Чертей он с болью сознавал, что завтра в последний раз увидит прекрасную девушку, которую встретил в зачарованном саду. Гейнору казалось, что все у него позади — и любовь, и интересные приключения. Никогда ему не бродить по свету, никогда больше не радоваться жизни. Все переменилось. Мир, еще неделю назад залитый солнечным светом, померк для него.
Тем временем мистер Темплтон явился к лорду Картерету и представил требуемое донесение о местопребывании капитана Гейнора вместе с неопровержимыми доказательствами заблуждения, в которое ввели министра. Он проделал это с самодовольной усмешкой, то и дело повторяя: «Разве я не докладывал вашей светлости, как обстоит дело?» Наконец он с достоинством удалился, полностью восстановив свою репутацию умудренного опытом проницательного человека и сильно уязвив при этом своего начальника, потерпевшего поражение. Вряд ли кто-нибудь на его месте спокойно снес бы насмешки подчиненного, почти принудившего его признать: да, он пренебрег советами, к которым прислушался бы каждый разумный человек. Пришлось ему, министру, получать взбучку от этого надутого индюка Темплтона. И лорд Картерет, как повелось у высокого начальства, принялся искать, на ком бы отыграться, кому, в свою очередь, устроить взбучку. Тут пред его светлые очи явился лорд Понсфорт в роскошном черном парике и шафранового цвета камзоле.
— Доброе утро, милорд! — приветствовал его государственный муж тоном, не предвещавшим ничего доброго. — Я уже собирался послать за вами, — Лорд Картерет, вальяжный, с крючковатым носом, хитрым ртом и маленькими въедливыми глазками, мрачно вперился в гостя, — Что за небылицу вы сочинили про капитана Гейнора?
— Небылицу? — повторил Понсфорт, потрясенный не столько самим вопросом, сколько тоном, каким он был задан. Но он взял себя в руки и с высоты своего величественного роста надменно глянул на министра. Милорд не привык к подобному обращению. Однако Понсфорт недолго с гордым видом взирал на министра. Ехидная насмешка тонкогубого рта и презрение, излучавшееся маленькими глазками, заставили его потупиться и слегка покраснеть.
Высокопоставленные чиновники, такие, как лорд Картерет, могут использовать в своих целях людей, подобных лорду Понсфорту, но стоит тем взять в разговоре неверный тон, чувство равенства между ними исчезает навсегда. Виконт был для лорда Картерета всего лишь низменным шпионом, которым можно пренебречь, расплатившись с ним за грязные услуги, и в дальнейшем глубоко презирать. Все это красноречивее слов выражала усмешка на лице министра и презрительно сощуренные глаза.
