нельзя много задуматься; об них поэт не скажет, что они уходят в облака, мечтатель не сравнит их грациозность со стройностью красавицы, разве только археолог составит себя понятие о том, как в древности люди в Вавилоне строили столп, и то потому, что первые послепотопные формы не могли слишком разниться от допотопных; массивность, неуклюжесть, безвкусие – все тут; что-то тяжелое ложится на вашу душу при взгляде на эту башню, которая представляется, скорее, каким-то только что правильно разрубленным утесом, поставленным на ровном пространстве. Итак, благодаря стенам в городе ничего не видно; чтоб видеть что-нибудь, надобно подняться на горы, который ближе всего к Пекину с западной стороны, но и тогда что же вы увидите? Ряд крыш, не более. Другие города, даже мусульманские, отличаются высотой своих храмов, а здесь нет ни одного храма, который был бы так высок, как дворцовые залы; между тем золоченые крыши царских палат издали сливаются с обывательскими; только два-три предмета, как-то: белый обелиск, поставленный на возвышении, башни с колоколом и барабаном и разве еще так называемая попросту гора каменноугольная (мейшань), покрытая деревьями, из которых выставляются грациозные павильоны, остановят на себе ваш взор, но и то надобно, чтоб вы в такой дали смотрели на них в сильную зрительную трубу. Иначе, чтоб насладиться зрелищем на Пекин, вы должны взойти на городскую стену, его окружающую, но и тут только ближайшие предметы вам кажутся довольно разнообразными; вы видите и площадки, и прудики, и хижины, и дворцы с их садами, а далее все опять сливается в необозримый ряд крыш, которым не видите конца. Мы должны сознаться, что с городских стен часто зевали на Пекин и не видали даже всех его башен или ворот на противоположной стороне этих стен, которые так обширны.
Но для того, чтобы добраться до этих башен или городских ворот в стене, надобно еще проехать долго с того пункта, с которого мы их увидели. От кладбищ, от сельских домиков вы незаметно въезжаете в предместье, т. е. непрерывный ряд домов или улиц, который называются предместьями. Эти предместья встречаются пред каждым китайским городом, мало этого – почти впереди каждых ворот всякого города, и потому по числу городских ворот вы уже заранее можете определить количество городских предместий. Иное предместье в Пекине, т. е. главная улица этого предместья, тянется на пять и более верст, кроме того, что в сторону идет еще много переулков и улиц. Когда вам говорят о трехмиллионном народонаселении Пекина, то, конечно, вы не можете исключать из этого счета предместий, даже всех мест, лежащих внутри городской черты, которая простирается очень далеко от городских стен; в этом случае огромная цифра, покоящаяся, однако, едва ли не на одном предположении, никак не покажется чрезмерной для того, кто знаком с окрестностями Пекина; к ней можно, пожалуй, даже прикинуть еще с миллиончик для эффекта. Но поспешим скорее в самый город.
Собственно говоря, ведь мы давно уже в городе; кто у нас называет городом только то пространство, которое лежит внутри стен? Хотя слово «город» и предполагает ограду, тем не менее, такую ограду мы называем уже крепостью, а город начинается за стенами. У китайцев так все наоборот: там не всякое даже огражденное стенами место носит название города, и как стали бы они обвинять нас в тщеславии за то, что мы называем городами такие местечки, которые, по их понятию, ниже их селения! Итак, если мы уже в китайском городе или предместье, так вы потребуете от нас отчета о том, какое впечатление произвела на нас первая улица в величайшей столице мира. А вот погодите! Мы уж скоро зараз будем говорить о столичных улицах внутри стен. Скажем только, что некоторые предместья Пекина имеют каменную мостовую, т. е. вся улица устлана огромными плитами из гранита или дикого камня; однако ж, это не гарантирует вам, что вы можете спокойно сидеть в китайской таратайке, если на ней въезжаете в город. Мостовая, сделанная уже несколько столетий тому назад, довольно покоробилась, а главное, китайские повозки со своими зубчатыми шинами (что считается шиком, пожалуй, и очень удобным, для каменной мостовой – меньше точек прикосновения) протерли в этой мостовой глубокие колеи, в которые вас бросает так же, как если бы вы ехали на почтовых в обыкновенной телеге по обыкновенной русской почтовой дороге, на которой только что замерзла бывшая еще накануне грязь.
Так как в предместьях народонаселение и домы главным образом сгруппированы вдоль улицы, идущей от городских ворот, то между этими местами часто находятся большие промежутки, по которым разбросаны огороды и частные кладбища; здесь в тени рощиц летом вы встретите нередко раскинутые летние рестораны, в которых горожане прохлаждаются чаем, играют в шахматы, занимаются загадками, а иногда даже и стихотворством; есть и постоянные загородные рестораны с прудами, аллеями и прочими удовольствиями. Рекомендую, например, Сяоюйфань, маленький комфорт за южным предместьем. Другие промежутки заняты кумирнями и площадями, на которых производятся маневры и ученье войск. Сюда выходят также небольшие дружеские компании знаменных с луками и стрелами; они учатся по охоте и часто заканчивают свою прогулку, по обычаю, заведенному еще до Конфуция, в летнем ресторане. Вот толпа собралась около одной лошади перед небольшой рытвиной, т. е. узенькой дорожкой, прямо проведенной по земле; едва сядет кто-нибудь на эту лошадь, как она несется во весь галоп до конца дорожки и потом сама останавливается и идет тихим шагом назад; это значит, что здесь учатся верховой езде; лошадь так хорошо приучена к своей дорожке и своей обязанности, что ее не надо понукать, но поезжайте вы на ней в другое место, вздумайте погарцевать – вы с ней намучаетесь. А между тем на таких-то манежных лошадках выехала маньчжурская кавалерия против союзных войск!
Но вот предместье кончилось, городские стены тянутся пред вами нескончаемой линией, потому что пять верст с каждой стороны довольно правильного четвероугольника легко только сказать, а на таком пространстве вы не увидите конца стены. Впрочем, вы еще не прямо вступите в ворота; надобно знать, что если каждый китайский город окружен стенами, то почти каждая китайская стена еще окружена рекой или попросту рвом, в котором должно быть сколько-нибудь воды.
Да и как иначе, без рва, построили бы вы городские стены? Откуда бы вы взяли землю для того, чтоб сбить массу толщиною и высотою в несколько сажен? Не думайте, что если вы видите снаружи камень и кирпич, то и вся внутренность состоит из этого же материала: там нет больше ничего, кроме земли и
