Да простит мне Господь неподобающие мысли, но я немного рассердилась за это на королеву. И на Ника тоже, да и на целый свет, включая себя саму, за то, что впуталась в это дело, но я ни в коей мере не была готова к тому, что он сказал потом. Возможно, он дожидался, пока мы опять не сядем верхом и не продолжим наш путь, чтобы не смотреть мне в лицо.
– Она сказала еще, – произнес он, – что если кому-то покажется, что мы нарушаем приличия, я могу объяснить, что мы обручены, так что повода для сплетен не будет.
Я ахнула. Он не добавил больше ни слова. Интересно, он молчит, потому что считает – я должна принять такой расклад по велению королевы? Или сердится, что ему приходится играть эту роль? В конце концов, между нами ничего не может быть из‑за различия в общественном положении и его желания быть ближе к Тюдорам, разве не так? Я почувствовала, словно меня окатили холодной водой со всеми моими томлениями, с мечтами, пробужденными двумя поцелуями, которыми мы обменялись. Несмотря на ценность его дара, который я носила на шее, он не подарит мне обручального кольца, поэтому мне следует подавлять свои желания. Да, так и должно быть, не могу же я вести себя с ним как проститутка или просто стать его любовницей!
Что со мной? – спрашивала я себя. Я хотела Ника, я считала честью свою службу королеве. Но это новое ощущение собственной власти и значимости заставляет меня спорить, противоречить Нику, вызывает желание побороться с ним… Я говорила с отчаянием, возможно, со страстью, но теперь я придержу язык.
Когда мы снова въехали под сень густого леса, наши стражи сгрудились вокруг нас и десяти вьючных лошадей. Я могла только молиться, чтобы оказалось, что мы как следует запаковали наши свечи и погребальные принадлежности. Я слышала, как по крайней мере две шпаги были вынуты из ножен на случай, если на нас нападут грабители. Спустилась ночь, и лес заполнили густеющие тени. Часа через два, как пообещал Ник, мы должны будем остановиться и немного поспать. А сам он, как я поняла, не спал с тех пор, как покинул замок Ладлоу с ужасной новостью, но как-то ухитрялся оставаться спокойным и сдержанным, в то время как я, судя по всему, не справлялась с этим испытанием. Я мечтала о мягкой постели, но без всякого Ника Саттона!
Несмотря на то что произошло между нами – наш первый спор? – я покрепче прижалась к нему, в то время как лесная дорога, по которой мы двигались, стала походить на туннель. Темные кусты задевали наши ноги, а гигантские дубы нависали сверху, их низко спускавшиеся ветки, казалось, хотели схватить нас. Мы проезжали мимо покрытых мхом крутых склонов, где в воздухе ощущался слабый запах дыма из невидимых труб или от костров. Странные тропинки отходили от этой главной дороги в лабиринты зарослей. Не знаю, кем они были протоптаны, зверями или людьми.
Но несмотря на все мои страхи, я не могла прекратить наш спор на том месте, где он прервался.
– Хорошо, – произнесла я в конце концов. – Надеюсь, до объяснений, что мы помолвлены, не дойдет, ведь мы на дикой земле.
Он снова повернул голову и спросил через левое плечо:
– Тебе неприятна эта мысль?
– Ерунда, и только. Разумеется, нам придется лгать, если будет необходимо, но не думаю, что подобная ложь убедительна. С чего бы это человек короля, который поднимается по общественной лестнице к власти и популярности, захотел связать свое имя с простой свечницей и торговкой свечами?
– Эта дама сделала тебя бóльшим. Ты сама сделала себя бóльшим, Верайна, и ты для меня значишь гораздо больше.
Я прижалась к нему, крепко обхватила его руками, мой гнев, если не страх, слегка рассеялся, да, пожалуй, исчез. Я вдруг почувствовала головокружение. Не от усталости и не от постоянного подскакивания в седле. Ты сама сделала себя бóльшим, Верайна, и ты для меня значишь гораздо больше.
Это была одна из самых удивительных, вдохновляющих фраз, которые я когда-либо слышала от мужчины, тем более от мужчины, которым я так восхищалась и – храни меня Господь – которого так желала.
Королева Елизавета Йоркская
Король выпил несколько глотков вина, съел кусочек сыра, затем быстро откусил и прожевал большой кусок хлеба. Наконец-то мое желание, чтобы он немного подкрепился, исполнилось. Но меня не оставляло ощущение надвигающейся беды. Я уже сказала ему о тайном задании, помимо доставки свечей и саванов, которое я дала Николасу и Верайне, и боялась, что он станет противиться.
– Не могу поверить, что вы взяли это в свои руки, – сказал он тихо и медленно. – Допускаю, что смерть Артура могла стать результатом грязной игры, но доверить раскрытие этой тайны Нику Саттону и какой-то свечнице?
– Верайна Весткотт талантлива, умна и осмотрительна. Ее мастерская делает лучшие навощенные похоронные принадлежности. У меня есть несколько свечей, которые она резала. Вы сказали, что я могу взять на себя заказ свечей и саванов.
– Да, да, но я не это имел в виду. Послать этих двоих расследовать, пусть очень аккуратно, что Артур и Екатерина ели, куда они ходили… Я мог бы послать кого-нибудь с этой целью.
– Но ведь это надо сделать сейчас, пока свидетельства – улики – еще свежи, и разузнавать должен кто-то, кто не имеет официального статуса, не кажется рукой короля. – Я встала из‑за стола в его личной гостиной и опустилась на колени перед ним, мои груди и руки лежали на его коленях, словно я собиралась умолять его. – Супруг мой король, они могут все выяснить sub rosa [37], могут появляться везде, могут проследить шаги Их Сиятельств, не привлекая к себе внимания – во всяком случае, я молюсь о том, чтобы те из наших врагов, кто, возможно, еще рыщет по тамошним землям, не стали преследовать их.
– Кто именно? – спросил он, приподняв ладонью мое лицо, так что я смотрела прямо в его сузившиеся глаза.
– Уэльс всегда был полон волков, – сказала я ему недрогнувшим голосом. – Не только четвероногих, но и двуногих, йоркистских волков в тюдоровской овечьей шкуре. Вы сами это говорили.
– Но вы имеете в виду кого-то определенного? – спросил король, его голос наконец-то поднялся до нормальной громкости и высоты.
– Вы знаете, ходили слухи, что лорд Ловелл вернулся из Европы.
– Это только слухи. То, что этот ублюдок исчез, ускользнул от нас, дает пищу для разговоров о нем. Я слышал несколько сообщений о том, что его видели, но этот человек совершенный хамелеон, поэтому никто не знает, как он сейчас выглядит.
– Значит, вы тоже слышали. Разве неправда, что ваш заклятый враг, Френсис Ловелл, и раньше много времени проводил в Уэльсе, прежде чем мой дядя стал королем!
– Но сейчас вопрос в том, что вы, будучи женщиной, за моей спиной занялись политическими делами.
– Политическими? Я бы сказала, семейными делами, а это сфера женщины. Наш Артур умер, и, несмотря на его слабое здоровье, мы на самом деле не знаем, как и почему! А Екатерина поправилась, так почему бы ему было не поправиться тоже? А как насчет другой подозрительной персоны, сэра Джеймса Тиррелла? Да, я знаю, он вернулся во Францию, но и у него есть последователи.
– Вот здесь вы в самом деле переходите границы! Он был прощен, и он верен мне!
– Мой дорогой король, я пыталась поговорить с ним во время свадебных торжеств, но он избегал меня. Он знает местность вокруг Ладлоу как пять пальцев своей интриганской руки, поскольку был главным представителем моего дяди Ричарда в Уэльсе. А вы послали графа Суррея распоряжаться похоронами, несмотря на то что он когда-то был йоркистом до мозга костей!
Какое-то время мой муж просто смотрел на меня, явно ошеломленный моей страстностью или моими особыми подозрениями. Как ни слаб он был после того, как мы услышали эту трагическую новость, он, к моему удивлению, поднялся одним быстрым движением и поставил меня на ноги, так что мне пришлось чуть ли не повиснуть на нем.
– Я посмотрю, что там с Джеймсом Тирреллом! – пробормотал он сквозь зубы. – Вы склонны обвинять его в том, что он содействовал вашему дядюшке в войнах, не так ли? Возможно, еще больше потому, что он был приглашен на свадьбу нашего наследника? Я говорил вам, что предприму расследование относительно того, что некоторые люди могут или не могут знать по другому вашему важному делу много лет назад!
