не смог, Баязид II приказал собрать и записать устные истории о династии и подготовить новые общие истории османов на турецком языке [326]. Эти усилия продолжались до первого десятилетия XVI в. Курдскому бывшему везирю Ак-Коюнлу Баязид II приказал сочинить элегантную историю на персидском языке [327]. Баязид II отчаянно нуждался в том, чтобы вернуть лояльность недовольных членов элиты, напомнив о великих деяниях династии и своем месте в ней. Политика Баязида II сильно отличалась от политики Мехмеда II – он вернул захваченные его отцом фонды и земельные участки их владельцам, одновременно создавая себе более благочестивый имидж [328].
Прежде всего, эти работы демонстрируют, что главное – верность династии. В отчетах отражен затяжной страх по поводу угрозы со стороны девиантных дервишей. Они в мельчайших подробностях повествуют о восстании шейха Бедреддина во время междуцарствия в начале XV в. Когда столетие спустя Сефевиды внезапно появились на восточной границе Османской империи, османские писатели стали называть шейха Бедреддина и его учеников шиитами и кызылбашами, намекая на современных последователей шаха Исмаила I [329].
Шейх Бедреддин поднял восстание в нестабильных регионах, недавно отвоеванных османами.
В XVI веке османы опасались, что Сефевиды сделают то же самое, и они столкнутся с восстаниями как в пограничных регионах, так и в центральных провинциях.
Смертельная угроза Баязида II: его собственный сын Селим
Несмотря на все усилия, Баязид II оказался не способен защитить династию мечом и пером от внутренних и внешних врагов. Баязид II, возможно, считал себя святым наравне с Ибн Арабией и шейхом Бедреддином, но еще большие притязания и подвиги ожидали его младшего сына и преемника Селима. Селим I (1512–1520) изображался на современных портретах с большой золотой серьгой-обручем и усами в форме руля, но без бороды. Он похож на янычара. Возможно, это не случайно. Селим, базировавшийся в княжеском наместничестве в отдаленном Трабзоне, испытал на себе основную тяжесть вторжений Сефевидов. Он приобрел блестящую репутацию среди военных за противостояние Сефевидам, набеги на работорговцев и успешные сражения на северо-востоке Кавказа против христианской Грузии. В панегирическом отчете о его вторжении на Кавказ в 1508 г. говорится, что в результате этого рейда было захвачено и порабощено большое количество женщин, девочек и мальчиков. Горделиво описываются массовые изнасилования:
«Во владение гази, проводников газавата, армии воинов в кольчугах, безвозмездно пришли красивые, грациозные существа с ртами, похожими на бутоны роз, и элегантно шагающие идолы, похожие на кипарисы и благоухающие розами. Было взято много девушек с жасминовым цветом лица, девушек, которые дарили радость и чья красота вызывала восхищение. [Они были] феями с лицами гурий [райских дев], с вьющимися локонами, пахнущими амброй. Внутренняя часть лагеря наполнилась [этими] феями, как небо, полное лун, солнц и Юпитеров» [330].
Селим вознаградил своих сторонников разрешением насиловать девушек, вести боевые действия и мародерствовать. Но для себя он хотел султаната.
В 1511 г. он назначил своего сына-подростка Сулеймана губернатором в Кафе (ныне Феодосия), крупнейшем порту работорговли в Крыму, на полуострове, выступающем в Черное море. Набеги крымских татар на Восточную Европу и Северный Кавказ, возможно, привели к захвату двух миллионов рабов в период между 1500 и 1700 г., что сравнимо с атлантической работорговлей в ту же эпоху [331]. Из Крыма Селим морем отправился со своей армией в Аккерман в Юго-Восточной Европе.
Оттуда они двинулись на Эдирне, где двумя годами ранее обосновался Баязид II и его двор из-за сильного землетрясения в Стамбуле. Стихийное бедствие обрушило «высокие минареты, которые касались небесной сферы» [332] и даже сбросило камни с городских башен на перепуганных людей, пытавшихся спастись бегством. Баязид II согласился на требования Селима о губернаторстве ближе к Стамбулу, – что было уловкой Селима, чтобы оказаться ближе, чем его братья, к столице империи, когда умрет престарелый султан, – а также заявил, что не отречется от престола ради своего любимого сына Ахмеда. Не успокоившись, Селим подготовил свою армию к битве близ Чорлу, на полпути между Эдирне и Стамбулом, против императорской армии, возглавляемой его отцом, который из-за преклонного возраста больше сидел в карете, чем верхом. Несмотря на репутацию храбреца, когда началась битва и поле боя заволокло дымом пушечной пальбы, Селим немедленно «ослабил тетиву боевого лука. Он не обнажал острый меч против своего отца», а бежал с поля боя и вернулся в Кафу [333].
Зная об этих событиях, из юго-западной Анатолии выступил со своей армией на Стамбул принц Ахмед, чтобы Баязид II провозгласил его султаном. Но когда он достиг столицы империи, янычары взбунтовались, ибо они благоволили Селиму, а Ахмеда считали «женоподобным» человеком, предающимся удовольствиям, выпивке и музыке, чьим единственным желанием было «целовать в губы красоток с розовыми губами и обнимать за талию тех, чьи высокие фигуры напоминают кипарисы» [334].
В отличие от своего пожилого и больного 60-летнего отца, Селим имел репутацию человека, стремящегося принять меры против врагов османов, особенно Сефевидов. Поскольку янычары помешали ему войти в Стамбул, Ахмед отступил, а Селим вернулся со своей армией. В то время как османские хроники настаивают на том, что Баязид II добровольно отрекся от престола, на самом деле Селим I сверг отца [335]. Он заявил: «Я больше не могу сдерживаться, мой отец впал в безумие и позволяет империи превращаться в руины» [336]. В апреле 1512 г., вынудив Баязида II отречься от престола, Селим I взошел на его место. Он отправил отца в императорской карете из Стамбула в спокойную Диметоку (нын. Дидимотихон в Греции), к югу от Эдирне. Но Баязид II так и не добрался до места. Есть подозрения, что Селим I отравил его по дороге.
В течение следующего года Селим I столкнулся с притязаниями на трон со стороны его соперничающих братьев, принцев Ахмеда и Корку-та. Оставив 18-летнего сына Сулеймана во дворце в Стамбуле на случай, если он падет в бою, Селим I пересек Анатолию со своей армией, преследуя братьев и их сторонников. Коркут в свои сорок лет был найден прячущимся в пещере за пределами Манисы недалеко от побережья Эгейского моря и задушен. Ахмеда также задушили после того, как он потерпел поражение в битве от Селима I при Енишехире, к востоку от Бурсы. Их сыновья были казнены в соответствии с османскими законами.
Несмотря на безжалостность, краткое правление Селима I должно было удовлетворить его мессианские притязания, типичные для эпохи Реформации. Подобные заявления привели к таким же сектантским расколам в исламе, как те, что раскачивали западное христианство.
