– Две недели.
– С Борейко на Электрическом? Там, говорят, ни днем, ни ночью покоя от японцев нет. Все время стреляют. Должно быть, очень страшно? Не правда ли? – болтала Рива.
– Я думаю, что у вас в городе гораздо страшней, – возразил Звонарев. – У нас бетонные казематы, куда мы можем спрятаться от снарядов, а вы ничем не защищены здесь.
– Я сперва в погреб пряталась, да там у нас мыши. Я их больше японцев боюсь. Теперь сижу у себя и думаю – будь что будет! У вас я бы со страху умерла, а здесь как-то не страшно. Кажется, никогда сюда снаряд не попал – улыбнулась Рива. – Борейко, верно, храбрый?
– Очень храбрый, всегда на бруствере торчит, чтобы солдаты видели и сами не пугались.
– Вы – инженер-механик? – спросил Андрюша. – Отчего же попали не во флот, а в крепость?
– Я, можно сказать, и моря настоящего до Артура не видел, судовых машин не знаю вовсе. Отбывал воинскую повинность в артиллерии, вот и попал в крепость.
– Значит, вы ученый инженер, а не простой офицер, – заметила Рива.
– Чем же офицеры хуже инженеров, Ривочка? – спросил Акинфиев.
– Офицеры умеют только воевать, а война бывает не всегда. А инженеры и доктора – они всегда нужны.
– Измена! Рива передалась стрюцким, – кричал Акинфиев. – Не хочет больше знать офицеров.
– Не кричите и не преувеличивайте, пожалуйста, Андрюша. Я совсем этого не говорила, – возразила Рива.
За ужином пили умеренно, даже Борейко. Дукельский тянул через соломинку коньяк и изредка чокался с гостями.
Рива и Куинсан одновременно подавали и угощали всех. В общем, походило на добропорядочный семейный вечер в семье среднего достатка. Звонарев продолжал наблюдать за Ривой, восхищаясь ее тактом и умением держаться.
После ужина стали прощаться. Дукельский с Ривой провожали гостей, как хорошая супружеская чета.
– Милости просим к нам на Электрический Утес, – приглашал всех Борейко. – Сговоритесь, друзья, и звякните накануне, чтобы мы могли с честью встретить дорогих гостей.
Моряки подвезли артиллеристов на катере до Золотой горы, откуда Борейко с Звонаревым пешком отправились на Электрический Утес. Жуковский, ожидавший на батарее, слегка поворчал на них за опоздание.
Наутро Борейко проснулся рано, совершенно трезвый, в очень скверном настроении: хотелось водки, но ее не было – вчера он забыл – купить в городе. Раздражение охватило поручика. Он крикнул денщика и послал его за спиртом к ротному фельдшеру.
– Скажешь Мельникову, чтобы выдал бутылку из неприкосновенного запаса. Днем я верну, – распорядился Борейко
Пока денщик бегал исполнять приказание, поручик оделся и решил побывать в ротной кухне. Ему, собственно, не было никакого дела до нее, так как артельным хозяйством ведал не он, а Чиж, но от солдат он узнал о злоупотреблениях артельщика и теперь решил лично его проверить.
Появление покойника меньше испугало и удивило бы артельщика, чем появление Борейко.
– Здорово, – буркнул он солдатам. – Сколько на довольствии?
– Двести сорок человек.
– Какая порция мяса?
– Тридцать два золотника на человека.
– Так всего, значит, восемьдесят фунтов – два пуда. Вынимай мясо из котла и клади на весы.
Артельщик и кашевар бросились исполнять приказание.
– Взвешивай, – приказал Борейко дежурному по кухне. – Сколько?
– Один пуд двадцать пять фунтов, – доложил дежурный.
– Где остальное? – повернулся Борейко к кашевару.
Тот мигал глазами и растерянно молчал.
– Живо подавай остальное! – закричал Борейко.
– Тут для господина фельдфебеля кусок с костью.
– Взвесь.
– Пять фунтов три золотника.
– Клади в общую кучу. Где еще десять фунтов?
– На ужин, вашбродь, в кладовке.
– На ужин еще по шестнадцать золотников полагается. Тащи сюда.
Принесли еще пуд мяса.
– Из-под земли, но чтоб мне были десять фунтов! – ревел в бешенстве Борейко.
Артельщик куда-то сбегал и принес недостающее мясо.
– Воруешь, сволочь! Солдат обираешь! – накинулся на него поручик.
– Никак нет, я… – начал было артельщик, но Борейко ударил его кулаком в лицо. Солдат охнул и схватился на лицо руками, между пальцев показалась струйка крови.
Озверевший офицер еще раз так ударил артельщика кулаком по голове, что тот упал на пол.
– Позвать сюда фельдфебеля, – распорядился Борейко.
– Так они еще спят, – заикнулся дежурный по кухне.
– С кровати стащи, но чтобы сейчас был здесь, – орал Борейко.
Дежурный исчез.
– Клади все мясо в котел, – приказал кашевару Борейко. – Принеси проволоки, сам закрою крышку котла и запечатаю. А его, – указал он на артельщика, – отлить водой.
Раздражаясь все более, поручик вышел на двор и стал ждать Назаренко. Прошло минут десять, пока наконец тот вышел из своей квартиры и, застегиваясь на ходу, подошел к Борейко.
– Воруешь, негодяй! – накинулся на него поручик. – По пять фунтов мяса из котла берешь?
– Я, ваше благородие, беру не только на себя, но и на Пакомова, – начал оправдываться перетрусивший фельдфебель.
– Значит, ты не приказывал артельщику оставлять тебе мясо? Сейчас разберу все на месте.
На кухне артельщик и кашевар подтвердили, что отложили мясо по приказанию Назаренко.
– Врут, ваше благородие, как перед истинным, врут, – бормотал Назаренко.
– Дежурный по кухне сам приказывал отложить, – настаивал артельщик.
Позвали дежурного. Тот растерянно смотрел то на Назаренко, то на артельщика, то на Борейко.
– Фельдфебель приказывал тебе оставить ему мясо?
– Так точно… никак нет, не могу знать, – бестолково бормотал солдат.
Борейко ткнул его кулаком в лицо.
– Ну, приказывал или нет, сукин сын?
Дежурный только беззвучно шевелил распухшими губами.
– Отвечай, стерва! – замахнулся опять Борейко.
– Так точно, приказывали отложить мясо и чтобы сахарная косточка была, – наконец выдавил из себя солдат.
– Слыхал, старый вор? – обернулся поручик к фельдфебелю.
– Врет, все врет, по злобе на меня, – оправдывался Назаренко.
– Сам ты врешь! – заорал Борейко в бешенстве.
Солдаты, бледные от страха, окаменели на своих местах. Избиваемый Назаренко только вскрикивал под градом сыпавшихся на него ударов.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в кухню не вошел Родионов. Мгновенно поняв происходящее, он обхватил Борейко за талию и стал оттаскивать от Назаренко.
– Ваше благородие, да оставьте его, а то до смерти убьете, – уговаривал он озверевшего поручика.
– Ты чего не в свое дело суешься? – накинулся на него Борейко.
– Вам же, ваше благородие, за него, за гада, отвечать придется, он того не стоит, чтобы за него отвечать, – продолжал уговаривать Родионов.
