Ситлаль, Ситлаль…
Молодой человек решил выследить девушку и поговорить с ней. Конечно же, в покоях правителя сделать это было невозможно, дворец находился под неотлучной охраной «воинов-ягуаров», так, что без ведома начальника стражи туда не проникла бы и мышь. Значит, нужно было искать иные пути, а это было трудно: Асотль уже успел навести некоторые справки и знал: младшая дочь правителя Ачитомитля никуда из дворца не выходит. Никуда не выходит… Значит, тогда что же – надменный Тесомок получил от ворот поворот? А так и получается, как еще рассудить? Это радовало, огорчало другое – любимая вела теперь жизнь затворницы, и было нетрудно догадаться, чем все это закончится – конечно же, посвящением в жрицы какого-нибудь храма.
Да! А еще, если верить шпиону-почтеке, правитель Ачитомитль хочет, чтобы кто-то из его дочерей стал богиней ацтеков! Не о Ситлаль ли идет речь? Очень может быть, что именно о ней!
Любимая Звездочка – живая богиня ацтеков, верховная жрица Уицилопочтли – только представить себе! Здорово. Хотя, с другой стороны, ничего хорошего: кто же позволит простому смертному, какому-то десятнику, даже приблизиться к богоподобному существу? А впрочем, что сейчас грустить – все это еще вилами по воде писано. Не о будущем – возможном ли, нет ли – надо сейчас думать, а о настоящем. Как встретиться? Проникнуть во дворец? Невозможно… Но за пределы дворца девушка не выходит… Значит, все-таки нужно проникнуть, разработать какой-то хитроумный план. Рассудив таким образом, Асотль не стал откладывать дело в долгий ящик и почти сразу после встречи с почтека приступил к действиям.
Дворец правителя Ачитомитля располагался в центре города, почти напротив комплекса храмов, позади которого, на берегу озера, раскинулся рынок. От дворца к рынку вела широкая мощеная улица, усаженная по сторонам деревьями и цветами. Кроме этого, имелся и другой, более удобный и короткий путь – по неширокой тропе, змеящейся между храмов. Там, перед самым рынком, молодой человек и расположился, старательно изображая из себя простоватого крестьянского парня, явившегося в столицу с караваном из ближайшей деревни.
– Много фруктов доставили мы, а еще маис, тыквы, – охотно пояснял Асотль продавцам кукурузных лепешек. – Теперь вот есть время – думаю, может, посмотреть город?
Торговцы смеялись:
– Посмотри, посмотри. Только не заблудись, тыква!
Хитрый юноша расспросил своих собеседников и о дворце, и о храмах, и о правителе, узнав таким образом последние ходившие среди простонародья сплетни. Увы, ничего нового. Зато выяснил, что к столу правителя ежедневно доставляют свежую рыбу. Мясо, овощи.
– Во-он, видишь – рыбники. – Один из торговцев показал пальцем на толпившихся у причала людей с большими корзинами. – Сейчас вот дождутся улова и понесут во дворец.
– Что, сразу все?
– Да нет же! Только избранные дворцовым распорядителем. Те, у которых в волосах синие ленты.
– А-а-а! Что, прямо на кухню понесут?
– Экий ты деревенщина! Кто ж их туда пустит? Выгрузят все на заднем дворе.
– На заднем…
Почесав за ухом, Асотль поблагодарил «господ торговцев» и подался к рыбникам. Устроился на песочке у самой воды – там многие так сидели – и, расслабленно вытянув ноги, слушал.
Один из рыбников, кругленький толстячок с синей повязкой на лбу, что-то громко рассказывал, отчаянно жестикулируя и брызгая слюной. Даже иногда подпрыгивал, смешно взмахивая руками, словно толстая, пытающаяся взлететь высоко в небо индюшка. Слушатели реагировали на рассказ неадекватно, по большей части смеялись и обидно шутили:
– Ага, как же! Пустили тебя во дворец, ври больше.
– Клянусь Тлалоком! Пусть мне век не будет влаги.
– Ну-ну, Тескилатль, – с хохотом подначивали торговцы. – И как же тебя там, во дворце, встречали? Небось усыпали все аллеи цветами? Ай, кто к нам пришел, многоуважаемейший Тескилатль-рыбник, надежда и опора трона!
– Да ну вас, – вконец разобиделся толстячок. – Рассказываешь вам, как дело было, а вы… Ну, не во дворец меня позвали, только на кухню… Но я там долго сидел, ждал, когда освободят корзину, разговаривал.
– Небось обсуждал важные государственные дела?
– А-а-а. – Махнув рукой, разобиженный Тескилатль сердито отошел в сторону… Туда, где сидел на песке молодой ацтекский воин, правда, одетый сейчас как деревенщина – узкая набедренная повязка из волокон агавы, дешевенькие браслеты, бусы – и все.
– Уважаемый, – осклабив рот, словно радиатор «двадцать первой» «Волги», Асотль был тут как тут. – Не скажешь ли, как пройти ко дворцу? Я-то сам из деревни, вот, привез тыквы и теперь…
– Понятно, понятно, – хмыкнул торговец. – Посмотришь на дворец издали, а потом у себя в деревне будешь рассказывать, как пил шоколатль с правителем!
Вот уж чья бы корова мычала!
Подавив усмешку, Асотль улыбнулся еще шире, насколько это вообще было возможно:
– Так какой же рассказчик да не приврет? Только самый глупый.
– Хо?! – Рыбник снова усмехнулся и взглянул на собеседника уже с куда большей симпатией. – Это что же, у вас в деревне поговорка такая?
– Да, – охотно подтвердил юноша. – Так у нас говорят.
– Хорошо говорят. – Мельком обернувшись на своих сотоварищей, толстячок одобрительно тряхнул головой. – По-крайней мере, думаю, что не глупо.
– В нашей деревне дураков нет! – Асотль подбоченился. – Вижу, повезло мне – ты человек знающий.
– Да уж, не из последних!
– Не расскажешь ли, что там во дворце обычно делается? А то будут в деревне спрашивать…
– Понимаю. – Рыбник покровительственно похлопал парня по плечу и уселся на песок рядом. – Сам когда-то такой был. Ну что ж, покуда лодки еще не причалили – время есть. Так и быть, расскажу, слушай.
Они проговорили, наверное, минут сорок; то есть говорил-то, собственно, Тескилатль, а его собеседник внимательно слушал, время от времени направляя беседу умело поставленными вопросами. Так вот и вызнал, что нужно, более того, неожиданно для себя узнал важную, очень важную новость: оказывается, он был прав в своих подозрениях – младшая дочка правителя вот-вот собирается стать жрицей в озерном храме Чальчиуитликуэ, уважаемой и грозной богини воды, именно поэтому эта знатная девушка почти каждый вечер посещает храм. Конечно же, под охраной.
Храм Чальчиуитликуэ!
Асотль хорошо знал, где это. Дабы не вызывать лишних подозрений, молодой человек дождался, когда рыбник, подобрав свою корзину, проворно побежит к причалу, и, насвистывая, зашагал к озеру.
Приближался первый день девятого месяца года, день племенного бога ацтеков Уицилопочтли, а также день поминовения всех умерших детей – «маленький праздник мертвецов», праздник, весьма почитаемый в Колуакане, в этот день традиционно приносили в жертву детей, и в особенности – грозной и властной богине Чальчиуитликуэ! Девять мальчиков и девять девочек требовала она себе ежемесячно, и многие родители считали за великое счастье принести в жертву богине своего ребенка. Так говорили. По теперешнему мнению Асотля – врали с подачи жрецов.
