едва обратив на нее внимание.
– Вы лишились рассудка, дорогой супруг? Что за переполох? – требовательно спросила Кэролайн.
– Отнюдь, моя дорогая, мир никогда не представал передо мной столь отчетливо. Мы больше не будем продавать ткани с теми же узорами, что и любой другой торговец отсюда до южного побережья, так как я нанял художника, который даст жизнь новому стилю. За нашими шелками будет бегать вся страна. Дамы в Бате будут прогуливаться в нарядах из ярких необычных тканей, ослепляя всех.
– Это превосходно, и я необычайно рада узнать, что ваша поездка в Лондон оказалась такой удачной, – откликнулась Кэролайн, коснувшись его предплечья успокаивающим жестом. – Но пока не придут эти новые ткани, что же мы будем продавать? Люди по-прежнему будут спрашивать хлопок и муслин, тонкое сукно и лен, вы же понимаете.
В глазах Патрика Холландера плясал маниакальный огонек.
– Простите мне мое рвение, – отозвался он, стряхивая ее руку. – Похоже, вы видите все не столь ясно, как я.
– Право слово, я вовсе не это имела в виду, – возразила она. – Лишь то, что прекращать работу так резко может оказаться не самым мудрым решением. Наши покупатели, которые здесь, к счастью, сейчас не присутствуют, возможно, и не вернутся, когда у нас наконец появится ткань на продажу. Мы же не хотим, чтобы за своими покупками они направлялись к другим? Как ты считаешь, Джеримая?
– Нечестно впутывать его, моя дорогая. Но в ваших речах есть смысл, – угрюмо признал он. – Я нашел художника, равных которому нет нигде. А весь Лондон точно ослеп и не видит этого сокровища. Я единственный, у кого сохранилось зрение, кто знает ей цену. С ее узорами мы наживем состояние.
– Вы сказали «ее узорами»? – повторила Кэролайн.
– Ваша милая головка что, деревянная? – уже раздраженно отозвался хозяин. – Да, я сказал именно «ее».
Роуэн перехватила взгляд Джеримаи, тоже наблюдавшего за господами. Выглядел он озадаченным, будто хотел что-то сказать, но боялся. Возможно ли, что он знал больше о состоянии дел в магазине и доходах, чем их хозяин был готов поведать?
Роуэн сочла это вполне вероятным.
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – наконец произнесла Кэролайн.
– Ради всего святого, госпожа. Оставьте мне право вести мои же дела, – отрезал он. – Вам не о чем беспокоиться.
– Прекрасно, – произнесла Кэролайн, и Роуэн расслышала в голосе горечь.
Но, проходя мимо магазина в следующий раз, Роуэн увидела, что все отрезы ткани вернулись на свои места, а любые следы дикого помешательства их хозяина исчезли.
Несколько недель спустя после возвращения госпожи, одним холодным ясным утром Роуэн вошла в гостиную, где Кэролайн сидела в одиночестве, и увидела, что хлеб с копченой грудинкой так и стоит нетронутым на столе, а сама госпожа отодвинулась от стола как можно дальше, положив руки на расшитый шелком корсаж платья внизу живота.
– Госпожа, завтрак пришелся вам не по вкусу? – спросила Роуэн, собирая приборы.
Кэролайн покачала головой, и Роуэн внимательнее посмотрела на нее, заметив, что кожа хозяйки гораздо бледнее обычного и вид изможденный.
– Вам нездоровится? – забеспокоилась она.
Кэролайн собиралась что-то ответить, губы задвигались, не издав ни звука, но потом лицо ее сделалось белее снега, и она соскользнула со стула, мешком рухнув на пол. Юбки воланами вздулись вокруг, точно грибы-дождевики.
– Элис! – крикнула Роуэн, обхватив хозяйку за плечи, силясь приподнять ее. – Элис, скорее!
Она осмелилась похлопать женщину по лицу, очень аккуратно, пытаясь привести ее в чувство, но без толку. Спустя целую вечность, которая в реальности наверняка была всего лишь минутами, она услышала шаги.
– Что? – спросила Элис, появившись в дверях с метлой в руке, которая в следующую секунду со стуком упала на пол. – Чем ты ее заколдовала? Это то лекарство? Я знала, что оно плохое! – воскликнула она. – Ты отравила ее. Ты ее убила!
– Не мели чепухи! – упрекнула ее Роуэн, точно девушка была одной из ее братьев. – Она просто упала в обморок, ты разве не видишь? – Во всяком случае, Роуэн надеялась, что не ошиблась. – Помоги мне отнести ее в малую гостиную, там уложим ее на кушетку и ослабим шнуровку. Возьми ее за ноги, сможешь?
Вместе они полудонесли, полуоттащили свою госпожу по коридору.
– Пойду за хозяином, – решила Роуэн, когда они наконец устроили Кэролайн на кушетке и подложили под голову подушку. Элис начала расшнуровывать корсаж, ослабляя давящие косточки корсета, но тут раздались тяжелые шаги по ступенькам.
– В чем дело? Что за тарарам, из магазина слышно! Обязательно так шуметь? Кэролайн? Роуэн? Элис?
Обе горничные смотрели себе под ноги, не поднимая головы.
Сейчас
Вечером субботы Тея лежала на кровати и читала. Снизу доносились разговоры и смех девушек, звучала музыка, в других комнатах играли на фортепьяно и скрипке, раздавались неподдающиеся объяснению звуки, глухой стук, визг и топот шагов по лестнице. Девушки быстро привыкли к новой обстановке, более того, Тея едва могла поверить, что они провели в школе всего неделю, и почти все, к ее радости, записались в поход, который она запланировала на следующий день.
В семье Теи воскресенья всегда оставляли для долгих прогулок по побережью полуострова Морнингтон или по продуваемым всеми ветрами берегам и утесам Македонских хребтов, даже в дождь и непогоду. Мама обычно собирала с собой еду и термос: зимой с горячим шоколадом, а летом – с ароматным апельсиновым лимонадом, и все вчетвером они проходили километр за километром, стараясь поспеть за отцом, быстро становившимся темным пятнышком на горизонте, с его-то энергичным шагом. Взрослея, Тея и Пип часто ворчали, упираясь и залезая в машину с большой неохотой, так как предпочли бы провести выходной за книгой, фильмом или прогулкой с друзьями. Воспоминания сгладились со временем, и теперь Тея думала о том времени почти с нежностью. Она помнила, как мама предлагала остановиться на ланч, а отец настаивал, что им еще долго идти и привал будет далеко за полдень. Помнила, как, изрядно проголодавшиеся, они доставали из рюкзаков и разворачивали помятые сэндвичи с ветчиной и помидорами, а перед ними открывалось бескрайнее море или горный хребет. Даже сейчас запах помидор переносил ее в то время.
Тея так зачиталась, что не заметила, как стемнело. И только когда зазвенел будильник, оповещая об ужине, потому что по выходным девушки в главное здание не ходили, Тея, подскочив, бросилась в душ. Клэр собиралась заехать за ней в семь тридцать, и у нее оставалось меньше тридцати минут на сборы.
Закончив сушить волосы, она только попыталась пальцами придать им какое-то подобие укладки, как из открытого окна донесся автомобильный
