шпионами. А ну-ка, ребятки, раз-два!..
И ее, уже без всяких церемоний, запихнули в карету прямо в объятия причитающей Пепиты.
Несколько мгновений спустя по лестнице быстро спустился Шовелен в сопровождении двух гвардейцев. Доносившийся снизу шум в конце концов все же привлек его внимание. Поначалу он решил, что гордая испанка просто-напросто выпустила на волю свой горячий южный темперамент, но вот до него донеслось несколько совершенно отчетливо прозвучавших слов: «Английский шпион! Сапожок Принцессы» – несколько слов, которые для него в последнее время имели гораздо больше значения, чем весь остальной мир.
И вот, взяв с собой пару солдат, он, словно гончий пес, мгновенно спустился вниз. Карета в этот момент выезжала из ворот. Дождь продолжал лить как из ведра, и вода потоками стекала с крыш.
Шовелен, оставшись стоять в дверях, послал одного из солдат выяснить, в чем именно причина такого шума. Последний, вернувшись, рассказал, что арестантка визжала как сумасшедшая и, по всей видимости, надеясь убежать, пыталась натравить капитана на беднягу Рато, уверяя, что он и есть тот самый переодетый английский шпион.
Шовелен вздохнул с облегчением. Над этим ему теперь уже незачем ломать голову! Клеймо на руке Рато является великолепнейшим знаком отличия и неопровержимо доказывает, что он никак не может являться английским шпионом.
Глава XXXII. Серый рассвет
Десятью минутами позже в старом доме на рю Вилледо вновь царили мир и спокойствие. Шовелен собственноручно опечатал все двери в небольшой квартирке Терезы.
Тело несчастного Монкрифа так и осталось лежать в гостиной, ничем не прикрытое, осужденное ждать, когда комиссариат секции соблаговолит где-нибудь наспех зарыть его. Отпустив всех солдат, Шовелен спокойно отправился к себе.
Буря стихала. Когда спектакль был окончен, дождь уже едва накрапывал. Гражданин Тальен сразу же быстрым шагом направился на рю Вилледо. Весь последний час превратился для него в нескончаемую мучительную пытку. Теперь в темноте ему повсюду мерещилось, что грубые солдаты волокут Терезу по улицам, или же вдруг воображение рисовало ему скамью подсудимых революционного трибунала с сидящей на ней его невестой, после чего для нее останется только один путь…
К страху примешивались ужасные угрызения совести. Ведь он тоже являлся одним из тех, кто запустил эту машину обвинений, трибуналов и приговоров, выносимых огульно, которая готова теперь так же равнодушно перемолоть его возлюбленную.
Но вот он уже дошел до рю Вилледо и стал подниматься по мрачной лестнице старого спящего дома. На площадке третьего этажа он неожиданно увидел двух сплетниц, одна из которых немедленно узнала известного депутата.
– Сам гражданин Тальен, – прошептала она подруге.
На что та сразу же бойко затараторила:
– Они арестовали гражданку Кабаррюс! Солдаты толком не знали ничего…
Тальен не стал слушать. Спотыкаясь, он поднялся на четвертый этаж и подошел к столь хорошо знакомой двери. Ощупав ее в темноте и наткнувшись на официальные печати, он понял все окончательно.
Все было не сном. Эти убийцы схватили его Терезу и утащили в тюрьму. Завтра они разыграют свою комедию в трибунале, после чего сразу же отправят ее на эшафот.
Несколько следующих часов гражданин Тальен, обхватив голову руками, неподвижно просидел перед дверью своей невесты. Мрачный, багровый холодный рассвет застал его все в той же позе.
Вдруг он услышал – не показалось же ему – твердые быстрые шаги, вскоре после чего на лестнице появились две мужские фигуры. Мужчины были очень высокими, один даже слишком, а призрачный утренний свет делал их появление совершенно таинственным и нереальным. Оба были прекрасно одеты, в просторных плащах с пелеринами, в превосходных высоких сапогах отличной кожи.
Остановившись около двери Терезы Кабаррюс, они стали изучать поставленные на ней печати. Затем тот, что был выше, вытащил из кармана нож и бесцеремонно перерезал все веревки, скрепленные этими печатями. После чего оба, ни мгновения более не раздумывая, совершенно спокойно вошли внутрь.
Тальен наблюдал за ними, парализованный от недоумения. В один момент он даже пытался было крикнуть что-то, но язык – как это бывает порой в страшных снах – отказался служить ему. Через несколько мгновений он, с трудом встав на ноги, последовал за двумя таинственными незнакомцами. Поскольку все происходящее выглядело таким странным и призрачным, он даже не решился позвать кого-либо на помощь.
Осторожно войдя в знакомую маленькую прихожую, депутат увидел, что незнакомцы уже в гостиной. Один из них зачем-то опустился на колени. Тальен, ничего не знавший о разыгравшейся здесь недавно трагедии, был совершенно удивлен. Украдкой подобравшись поближе, он вытянул шею, чтобы получше разглядеть, в чем дело. Ставни окна оказались открытыми, благодаря чему призрачный серый свет, проникавший в комнату, позволял разглядеть эту несколько жутковатую картину: перевернутая мебель, кучи белья повсюду и лежащий на каменном полу труп, над которым склонился незнакомец.
Тальен увидел, как тот, что был повыше, провел по лицу трупа ладонью, после чего второй спросил его о чем-то по-английски.
Затем мужчины стали тихо совещаться. Было похоже, что более высокий отдает какие-то указания, которые другой обещает выполнить. Но вот они закончили, и высокий поднял безжизненное тело.
– Позвольте помочь, Блейкни, – прошептал другой.
– Нет, нет, не надо, – ответил тот, – несчастный червяк и легок, словно пушинка!
– Бедная Регина, – откликнулся его подчиненный.
– Так даже лучше, – ответил высокий. – Мы расскажем ей, что он погиб в честном бою и что мы схоронили его по-христиански.
Тальен опять подумал, что просто грезит. Эти англичане какие-то ненормальные. Одному Богу известно, чем они рисковали, придя сюда в этот час лишь для того, чтобы забрать тело своего друга.
Депутат затаил дыхание. Роскошный таинственный авантюрист, легко, словно маленького ребенка, держа бездыханное тело, шагнул через порог гостиной. Второй следовал за ним неотступно. Едва очутившись в темной прихожей, шедший впереди остановился и резко окликнул:
– Гражданин Тальен!
Тальен едва не вскрикнул от неожиданности; он надеялся все же остаться незамеченным. Однако, все еще будучи в состоянии гипноза, он вышел из темноты, стараясь всеми силами удержать дрожь в коленях.
– Они отправили гражданку Кабаррюс в Консьержери, – сразу же начал незнакомец. Завтра она предстанет перед революционным трибуналом… Что последует за этим, вам прекрасно известно.
Несчастному депутату казалось, что во всем облике и даже в самом голосе стоящего перед ним человека скрывается какая-то неотразимая магия. Тальен вдруг почувствовал, что ему становится стыдно смотреть в глаза незнакомому англичанину. Эти двое являли собой невероятный пример мужества, придя сюда ради того, чтобы похоронить своего человека по христианскому обычаю, в то время как он, столкнувшись с насилием над возлюбленной, лишь сидел, словно жалкий воющий пес, на ступенях ее жилища. Быстрым и нервным движением одернув сюртук, депутат провел по волосам дрожащей рукой. Незнакомец же после этого повторил еще более настойчиво:
– Что последует за этим, вам прекрасно известно… Гражданка Кабаррюс будет осуждена.
Лишь теперь Тальен наконец нашел в
