— У вас дело ко мне? — с присущей ему прямотой спросил Тахэй, когда служанка подала чай. — Пожалуйста, не стесняйтесь, Уэда-сан.
— Вы очень добры, сэнсей. Я спешно прилетел, чтобы просить вашего совета, — солгал Уэда.
— Наверное, вас взволновало известие о событиях в Дошоне?
— Не стану скрывать, оно перевернуло все мои планы.
— Не только ваши, Уэда-сан… Вы знаете, что я предупреждал о том, что такое может случиться? Но меня не послушали.
— Я прилетел сюда только затем, чтобы все исправить, — вновь солгал Уэда, заискивающе шипя.
— К счастью, это еще возможно. Но прежде нужно отвести войска. Это в ваших силах? — выразил сомнение Тахэй. — Другого выхода просто нет.
— Изложите мне свой план, сэнсей, — вкрадчиво попросил Уэда. — С тем, чтобы я мог немедленно доложить военному командованию. Уверен, что в свете новой ситуации оно более благосклонно отнесется к вашим, к нашим, — поправился он, — предложениям.
— Все очень просто, Уэда-сан. Французы сидят в этой стране около ста лет и превосходно научились справляться с любыми неожиданностями. Вы согласны? Так пусть они и впредь занимаются внутренними делами. В противном случае мы увязнем здесь по уши, и все идеи превратить Индокитай в удобный плацдарм для дальнейшего проникновения на юг превратятся в ненужные клочки бумаги.
— Но мы не можем обойтись без военного присутствия, а французы встречают его в штыки. На переговорах в Токио Деку, как я слышал, торговался из-за каждого солдата.
— Здесь-то и коренится основная ошибка. Беда в том, что французские власти сомневаются в искренности наших намерений. И чем дальше, тем больше. Последние наши действия только укрепили их самые худшие подозрения.
— Но должен же быть выход из замкнутого круга? Пока не ликвидирован китайский инцидент, мы не можем позволить себе отвлекаться на умиротворение вьетов. И я целиком согласен с тем, что необходимо заставить французов выполнять взятые на себя обязательства. Мы, со своей стороны, готовы помочь им в борьбе с коммунистическим подпольем. Это отвечает нашим интересам.
— Ваше начальство придерживается такого же мнения?
— Точно не знаю, — уклонился Уэда, — но думаю, что смогу с вашей помощью убедить.
— Собственно, именно на этом и построен мой план. Юридически и геополитически мне удалось обосновать идею совместного протектората. Став нашими официальными союзниками, французы иначе станут относиться и к ограниченному военному присутствию.
— Ограниченному? — Уэда знал, что по плану генштаба количество японских солдат в Индокитае предполагается в короткий срок довести до ста тысяч, что потребуются не только новые аэродромы или военно-морские базы, но и полный контроль над всем транспортом, радио и телефоном. Но понимает ли это Тахэй? — Вы позволите мне ознакомиться с вашими разработками? — осторожно осведомился он.
— К сожалению, не могу пойти вам навстречу, — сухо ответил профессор. — Моя работа предназначена лично для господина премьера Коноэ, и было бы, согласитесь, странно, если бы кто-то прочитал ее раньше его.
— Она уже закончена?
— Почти. Я уже готовился возвратиться на свою кафедру в Киото. Но последние события подарили мне новые аргументы в защиту идеи совместного протектората. Поэтому я решил задержаться, чтобы дополнить отчет новыми данными. Пожалуй, придется взять младшую жену.
— Буду счастлив порекомендовать вам хорошую японскую девушку, сэнсей. Что бы вы посчитали нужным сделать уже сегодня для стабилизации положения?
— Дать авторитетное обещание отвести войска и без промедления начать новый раунд переговоров с колониальной администрацией, — четко перечислил Морита Тахэй. — Господам на Итигайя придется ясно усвоить одно: вводить войска в Индокитай следует не в ходе военной операции, а с разрешения союзной администрации… Другое дело, что добиваться такого разрешения, — он добавил с легкой усмешкой, — можно и с помощью военных угроз. Главное — это действовать постепенно. Начинай взбираться вверх снизу. Ошибается тот, кто надеется пройти эту страну форсированным маршем.
Шеф кэмпэтай понял, что профессор не только в курсе военно-стратегических планов, но, возможно, и сам принял косвенное участие в их разработке. В его отчете почти наверняка присутствуют и графики и расчеты поэтапного проникновения в Индокитай. С таким человеком можно было бы вести себя с большей откровенностью. Но что-то в Тахэе раздражало и настораживало Уэду. Может быть, слишком явное превосходство? Или обладание неким тайным знанием, дававшее право взирать свысока не только на него, офицера тайной полиции, — это можно понять, — но и на высший генералитет! Или того хуже — на самого принца! Вот что было нестерпимо. И чем он гордится? Своим знанием индокитайских черепков? Дальше он ничего не видит. А что Индокитай? Всего лишь звено в гигантской цепи.
— Позвольте принести вам глубочайшую благодарность, — Уэда коснулся лбом татами. — Уверен, что мы плодотворно станем вместе работать. Теперь последний вопрос. Разрешите?
— Прошу вас, Уэда-сан.
— Мне нужно коротко переговорить с другом. С глазу на глаз. Есть такое место в Ханое?
— Я бы порекомендовал вам Храм Литературы. Теперь туда почти никто не заглядывает. Очень удобно.
— Храм чего? — удивился Уэда. — Литературы?
— Да, Ван Миеу, это можно перевести как Храм Словесности, Храм Литературы. Он построен еще при короле Лe Тхань Тоне Просветителе в 1070 году. Говорят, что манговые деревья вокруг — ровесники храма. Едва ли, конечно… Но это, бесспорно, обворожительный уголок. Не стану утомлять вас рассказами о каменных стелах, на которых высекались имена выдающихся ученых, или о башне у «Колодца небесного блеска», где обсуждали стихи. Едва ли это доставит вам удовольствие. Но секреты акустики узнать, безусловно, стоит. Я бы не советовал вам останавливаться в том месте, где поэты пели свои стихи, аккомпанируя на струнной луна. Каждое ваше слово будет слышно в любой точке храма, даже на берегу. С точностью совершенно удивительной учтено влияние ограды, деревьев, отражательная способность озерной глади. Зато у задних ворот вы можете беседовать без опасений. Вас не услышат, даже если начнете кричать. Лучшего места не найти.
— Вы дали необыкновенно мудрый совет, сэнсей, и крайне для меня полезный. Я тут пока на птичьих правах и ничего не знаю.
«Для настоящего разведчика, — с удовлетворением подумал Уэда, — все может оказаться полезным. В том числе и древние черепки. Этот профессор знает свое дело».
Позвонив Жаламбе, он назначил встречу у задних ворот Ван Миеу, слово в слово повторив изречение, которое почерпнул в беседе с Тахэем.
