при этом.
8. Нельзя использовать гирлянды цветов, косметику, благовония и украшения.
9. Нельзя спать на высоко расположенной кровати.
10. Нельзя принимать золото и серебро.
Десять заповедей представляли собой не обет, а скорее устремления. Если монах считал, что он не может справиться и не сумеет жить в соответствии с ними, он имел право спокойно уйти из монастыря. Правда, миряне-буддисты в основном с презрением относились к монаху, который не смог следовать десяти заповедям. Иногда этим заповедям нужно было следовать в течение какого-нибудь определенного периода, и порой не очень большого. Несколько месяцев, проведенных в буддийском монастыре, были хорошей подготовкой к обычной жизни. Эта практика и сейчас распространена в некоторых странах, например в Бирме.
Первая заповедь не означала, что все монахи были вегетарианцами. Монах мог употреблять мясо в пищу, если животное не было специально убито для этого. Третья заповедь практически представляла собой обет безбрачия. Шестую заповедь было нетрудно исполнить, а в местах с прохладным климатом разрешалось есть вечером, правда, подчеркивалось, что это делается с лечебными целями. Запрет на музыку и танцы не означал отказа от них во время грандиозных церемоний. Десятая заповедь, которая фактически означала собой запрет на материальные приобретения и личную собственность, не была столь жесткой, как это может показаться. Согласно букве закона, монах имел право иметь три одежды, пояс, чашу для подаяния, бритву, иголку и кусок материи, через которую он наливал питьевую воду для того, чтобы не причинить вреда организмам, находящимся в воде [75].
Нередко монах располагал большим имуществом, однако это не возбранялось, если он подчеркивал, что считает это не своей собственностью, а собственностью монастыря, а он просто ею пользуется. Каждое утро монахи были обязаны просить пищу в подаяние и приносить в монастырь то, что им давали. От этой практики отказались более богатые монастыри, если они и следовали ей, то лишь символически.
Каждодневная жизнь монахов проходила в изучении священных текстов, медитации, молитве и исполнении религиозных обрядов. Они должны были убирать свои кельи и другие монастырские помещения. Более старшие учили послушников. Одно из упражнений для укрепления духа заключалось в том, что монах должен был сидеть со скрещенными ногами и думать только о четырех главных ценностях: любви, сострадании, радости и покое. В другом случае монах должен был задуматься и представить себе все то зло, которое есть в материальном мире. Достигшие более высокого уровня предавались более сложным видам медитации.
Если в монастырь приходил незнакомый монах, его встречала группа обитателей монастыря и несла его пожитки. Его отводили в специальное помещение, куда приносили воду для омовения ног и масло для втирания. Если он приходил после обеденной трапезы, ему подавали подслащенный напиток. После отдыха пришедшего спрашивали, как долго он находился в послушании, а затем ему предоставлялась келья, расположение которой зависело от длительности периода его послушания. После этого он мог принимать участие в общемонастырской жизни. В древние времена были и буддийские монахини. Для них предусматривались очень жесткие ограничения и предписания, чтобы избежать упреков в несоблюдении норм морали, хотя все равно их в этом обвиняли религиозные оппоненты. Монахини носили такую же одежду, как и монахи, их голова была обрита, а распорядок дня был такой же, как у монахов-мужчин.
С приближением засушливого сезона монахи готовились покинуть монастырь с тем, чтобы совершить паломничество к святым местам или отправиться странствовать и проповедовать. На специальной праздничной церемонии они преподносили дары монастырю, участвовали в религиозных процессиях и после молитвы-медитации покидали монастырь и расходились в разные стороны, посещая самые различные районы и территории, покрывая порой огромные расстояния для того, чтобы распространить учение Будды.
В больших монастырях, которые одновременно являлись центрами образования, всегда был постоянный штат людей, которые занимались преподаванием. Великий буддийский университет в Наланде посещали многие путешественники и паломники, в том числе из Китая. В первой половине VII в. его посетил уже упоминавшийся Сюань Цзян. Из составленного им описания известно, что в монастыре были сотни зданий, многие со специальными башнями для астрономических наблюдений, располагавшимися так высоко, что казалось, они касаются облаков. Снаружи эти башни были разукрашены различными изображениями. В монастыре было множество бассейнов и водоемов с цветами голубого лотоса. Деревья манго отбрасывали густую тень в саду; повсюду росли цветы и кустарники. Один из китайских путешественников упоминает о башне, высотой почти семьдесят метров, и о медной 25-метровой статуе, стоявшей в огромном шестиэтажном здании; при этом, правда, следует иметь в виду, что китайские путешественники имели склонность несколько преувеличивать. Однако по описаниям можно судить, что университет в Наланде в то время процветал и пользовался огромным авторитетом и влиянием. Остались воспоминания о сверкающих металлических крышах с позолоченной и окрашенной в яркие цвета черепицей, об опорах зданий, украшенных изысканной резьбой и инкрустацией, о красных с полудрагоценными камнями конструкциях, на которых держались потолки, в свою очередь окрашенные всеми цветами радуги. Все это убранство стало возможным благодаря помощи жителей сотен деревень. Учащихся кормили и одевали бесплатно. Земли, принадлежащие монастырю, обрабатывали специальные работники, иногда сами учащиеся. Как отмечает Сюань Цзян, для поступления в университет нужно было сдать очень трудный устный экзамен, и 80 % поступавших не могли этого сделать. В университете было около сотни кафедр, студенты обсуждали самые разные вопросы, как с преподавателями, так и между собой. Помимо обучения, предусматривались и легкие физические упражнения, состоявшие в прогулках по тихим, тенистым тропинкам монастырского сада.
За рабочим днем студентов следил монастырский служащий, который раздавал им различные задания по физическому труду на территории монастыря. Все вопросы, связанные с дисциплиной, учащиеся решали самостоятельно. День начинался на рассвете, во времени можно было ориентироваться по ударам барабана. В монастыре были и водяные часы. Они представляли собой металлический чан с водой, в котором плавала медная кружка. В дне кружки была пробита маленькая дырочка. Каждые 45 минут кружка наполнялась водой и ударялась о дно чана. Время отмеряли с рассвета, и на первом отрезке, то есть в 6.45 утра, звучал удар барабана. В 7.30 было два удара, в 8.15 три. В 9 часов утра следовало четыре удара, а дальше – один сигнал рожка, сделанного из тростника, и барабанный бой. Потом отсчет времени продолжался, и каждые 45 минут, за исключением полудня, отмечались четырьмя ударами барабана, за которыми следовал звук рожка и еще два барабанных удара. День заканчивался в 18 часов, когда заходило солнце, однако 45-минутные отрезки продолжали отмечаться на протяжении всей ночи.
Образовательный процесс занимал 8 часов в день и состоял из уроков и дискуссий. В ряде
