Однако потом это совершенно перестало его удовлетворять, ибо, чтобы платить полиции и адвокатам, ему нужны были очень большие деньги, сумасшедше большие. И тогда Стависский принял решение: надо обманывать не отдельных людей, а целые разветвленные структуры, надо дурить государство, саму республику. Но все это произошло впоследствии, а пока он шел по пути огромного множества мелких афер.
Когда мама его, Дуня Стависская, выражала недовольство отцом, так по-настоящему и не устроившимся в Париже и вообще оказавшимся посредственностью, Саша успокаивал ее: «Мам, я-то буду богатым! И за себя. И за всех нас. Непременно буду. И очень богатым!»
Но до богатства было пока далеко, хотя Саша отличался неутомимой изобретательностью и оригинальностью в своих непревзойденных авантюрах. Просто на крупные шаги он до поры до времени как-то не решался.
Жизнь его обрела подлинный смысл только после женитьбы на Арлетт (в девичестве — девица Симон; в недавнем прошлом — манекенщица из дома мод «Коко Шанель»). Арлетт — это тот драгоценный камень, который потребовал чрезвычайно дорогой оправы. В общем, для мужа спасенья не стало — и он ринулся создавать достойную оправу для этого чуда.
Но вначале — еще несколько слов о великолепной Арлетт Стависской.
* * *
Отец ее, офицер, погиб в 1915 году. На войне.
Мать вторично вышла замуж, но Арлетт места рядом с молодоженами не нашлось. А затем мать отправилась с новым супругом куда-то в Латинскую Америку, не оставив дочери к существованию никаких средств и не прислав потом даже своего адреса.
Пришлось девочке в полном одиночестве в шестнадцать лет начинать взрослую свою жизнь. Стала она жить с одним ублюдком из какой-то латиноамериканской страны и даже прижила от него дочь.
Потом Арлетт сбежала от этого гнусного типа, но он продолжал ее преследовать. История эта закончилась уже позднее, когда Стависский, используя свои связи в полиции, добился, чтобы того выслали за пределы Франции.
Сбежав от латиноамериканца, Арлетт через некоторое время устроилась в дом моды «Коко Шанель» и не кем-нибудь, а манекенщицей. Но тут произошло нечто совершенно невероятное, все перевернувшее в ее жизни, а именно встреча с Александром Стависским.
И вот в 1925 году Саша оставляет мелкое жульничество, бесповоротно и навсегда переключившись на крупные финансовые аферы, ступив на путь Больших Игр. Надо было быстро заработать неимоверное количество денег.
Девять лет (1925–1933 годы) пронеслись в сверхдерзких гигантских финансовых экспериментах, сменявших один другой. Энергия и изобретательность автора были не просто колоссальны, а немыслимы.
Стависский выпускал облигации, держал журнал, театр, банковские конторы, массу страховых обществ, ломбард, производство «Бижутерия Алекса», целую кучу ювелирных лавок на Лазурном Берегу и в других курортных местах, через которые сбывались фальшивые драгоценности, и еще многое другое. Потому что более всего этот неуемный, великий придумщик, веселый, изысканный, элегантный, бесконечно любил свою жену. Равных ему не было.
3
Александр и Арлетт
После 1925 года Александр довольно-таки быстро обрел себя, и на мадам Арлетт посыпался дождь редчайших драгоценностей и целый снегопад мехов. Кстати, ее уже несколько лет как называли мадам Александр.
Дело в том, что Стависский, дабы усложнить полиции поиск знаменитого Алекса, взял имя Сержа Александра. Но это официально, по бумагам. В своем же кругу он по-прежнему оставался Сашей Стависским, «красавчиком Сашей», Алексом, а она — Арлетт Стависской.
Когда Арлетт хотя бы несколько часов не было рядом, он начинал раскисать, распадаться. Но они все девять лет своей совместной жизни по-настоящему и не разлучались.
Только в последнее свое путешествие в Шамони он отправился один. В прощальной своей записке (ее нашли потом полицейские в тумбочке, стоявшей у его кровати в Шамони) он объяснил, почему не взял с собою Арлетт: «Это было бы слишком жестоко по отношению к тебе». Не исключено, Саша предчувствовал, что скоро его убьют и в Париж живым ему уже не вернуться. Он не хотел, чтобы его убили у нее на глазах.
После гибели мужа мадам арестовали как свидетельницу и даже как возможную соучастницу грандиозных афер Стависского. При аресте у нее отобрали 40 тысяч франков, которые перед спешным бегством в Шамони оставил ей Саша, а также абсолютно все драгоценности, которые он ей подарил за все девять лет их супружества.
Целый год Арлетт просидела в тюрьме «Петит Рокет». Потом ее условно освободили, а через несколько месяцев состоялся суд.
Все это время Франция ее поливала грязью — Арлетт никак не могли простить, что совсем недавно она была одной из самых шикарных, нет, одной из самых великолепных женщин, вызывавшей бешеную зависть и общее преклонение. Ее травили с такими же упорством и последовательностью, как и Сашу в последний год жизни.
Знакомые же и приятели, еще недавно заискивавшие перед нею, отвернулись все до единого. И нескончаемым потоком шли на ее адрес оскорбительные письма.
Только один человек оказался верен Стависским — это нянька их детей мадемуазель Франсуа. Она, как и прежде, но только теперь совершенно безвозмездно, смотрела за детьми Саши и Арлетт — Клодом и Мишель.
По окончании процесса, превратившего бывшую манекенщицу, а затем жену знаменитого в Париже человека во всефранцузскую скандальную знаменитость, обильно политую грязью, ее отпустили с миром — она была признана невиновной.
Арлетт, прихватив с собой дочь Мишель, — сын Клод остался — спешно покинула французскую землю, которая ей решительно опостылела. Можно сказать и так, что она с ужасом и отвращением бежала из Франции, из мира своего ослепительного счастья, которое кануло навсегда.
4
Император умер
Многие утверждали тогда, что если бы Арлетт Стависская меньше любила драгоценности, то жизнь Александра, может быть, сложилась бы совсем иначе.
Дело в том, что Александр Стависский, как полагали, слишком уж ревностно исполнял прихоти жены; более того, пытался даже опережать их. Делал то, что она еще и не успевала попросить. Предугадывал малейшие желания.
Он обожал Арлетт, и только ее. Да, он оставался жиголо до встречи с Арлетт, но все его любовные романы после этой встречи — сплошная выдумка журналистов, во многом наведенных на эту мысль паскудником Кьяппом, желавшим скомпрометировать Алекса в глазах парижского общества.
А на самом деле знаменитый аферист был вернейшим еврейским мужем. «Лучший муж и лучший отец», — говорила Арлетт.
Я доподлинно знаю теперь, что с женой генерального прокурора никогда у него ничего не было. А вот манто (манто, а не тунику!) из чековых билетов он и в самом деле преподнес прокурорше. И в результате генеральный прокурор Третьей республики стал официальным покровителем Александра Стависского.
И еще одно уточнение к основной части приведенного выше досье. В Шамони рядом со Стависским, как я выяснил, не было рядом никакой девицы, никакого лыжного инструктора. Это — еще одна выдумка журналистов, подученных негодяем Кьяппом.
* * *
Алекс прибыл в Шамони со своим охранником, человеком абсолютно верным ему, Пигаглио; Алекс обычно ласково говорил ему — Пига.
Поселились они вдвоем поначалу в весьма вместительном, удобном и даже шикарном шале Стависских «Серебряный дворец», но совсем не долго — там от перегрева вдруг лопнули трубы. И тогда они сняли на окраине городка маленькое заброшенное шале «Старое жилище» — это кроме всего прочего было и безопаснее (не так сразу найдут).
Пига потом поехал за новым паспортом — в Париж. И еще за деньгами. У Стависского не оказалось с собой наличных (бегство-то было чрезвычайно суматошным), а только саквояж с драгоценностями. Часть драгоценностей Алекс оставил в Париже у ювелира — у того не было при этом достаточной суммы денег, чтобы расплатиться. И они договорились, что деньги попозже заберет Пига.
