от Тежу на Пиренейском полуострове до Ганга на Индийском субконтиненте, от Центральной Европы Габсбургов до Юго-Западной Азии Османов и Сефевидов и Южной Азии Великих Моголов [363]. Подобные предсказания были прерогативой не только знаменитого Нострадамуса, французского автора популярной книги пророчеств середины XVI в.
Апокалиптицизм был обычной составляющей имперского мышления в Европе и Азии. Португальский король Мануэль (1495–1521), император Священной Римской империи Карл V, Сулейман I, сефевидский шах Тахмасп I (1524–1576), император Великих Моголов Джалал ад-Дин Мухаммад Акбар I (1556–1605) и люди, служившие им, видели знаки и чудеса, которые, по их мнению, служили предзнаменованиями их судьбы в руководстве вселенской империей. Мир был охвачен тысячелетними ожиданиями. Мусульмане ожидали, что муджаддид – обновитель религии своего времени, реформатор мира – или махди – тот, чье появление возвестит о конце времен и Судном дне – появится в мусульманском 1000 году хиджры, что соответствует 1591–1592 гг.
Общепринято считать, что Селим I и османские религиозные власти представили его как защитника суннитского ислама во время столкновения с шиитским сефевидом Исмаилом I. Часто упускается из виду тот факт, что после завоевания Сирии и Египта Селим I был описан в его собственном своде законов как мессианский лидер, «получивший помощь от Бога», «завоеватель мира», «повелитель союза» и «Тень Бога» [364]. Его называли обновителем религии своего века, десятого века по мусульманскому календарю [365]. Мусульмане из-за пределов империи называли его «мессией последнего века» и «божественной силой» [366]. Повторяя слова шаха Исмаила I, Селим I также называл своих слуг и солдат своими учениками и духовными последователями, как если бы он был главой суфийского ордена, таким, как лидер Сефевидов. Конфликт между Османами и Сефевидами, по крайней мере частично, был мотивирован конкурирующими утверждениями о том, кто был мессианским правителем. Османский мессианизм, возможно, и не был таким экстремальным, как у Сефевидов, но он оставался столь же реальным.
В соответствии с этим религиозным видением, посетив Дамаск по возвращении из Египта, Селим I нашел и отреставрировал полуразрушенную гробницу испанского суфия Ибн Араби. Это событие аналогично тому, как Мехмед II (или, скорее, его суфийский духовный советник) обнаружил могилу сподвижника Мухаммеда Айюба аль-Ансари перед завоеванием Константинополя. Селим I превратил гробницу Ибн Араби в место паломничества, как бы исполняя предполагаемое предсказание святого о том, что Селим I обнаружит и восстановит его гробницу.
Селим I не совершал хадж в Мекку и Медину. Ни один османский султан никогда этого не делал. Он нашел то, что ему было нужно, в Дамаске, месте, где, по вере мусульман, Иисус сойдет на землю в конце времен [367]. Именно здесь, по утверждению Ибн Араби, в 1229 г. Мухаммад передал ему полный текст работы «Геммы мудрости», записанной для ограниченной группы посвященных, в которой раскрываются темы святости, единства бытия и совершенного человека, важнейшей связи между людьми и Богом [368]. Совершенный человек считался святым или «другом Бога», духовным полюсом эпохи, который ведет человечество к спасению. Как долгожданный восстановитель мира, совершенный человек служил эсхатологическим искупителем, который должен был появиться в конце времен, чтобы возродить религию и, согласно Корану, подготовить почву для прихода предвестника последнего часа Иисуса в Дамаск. Ибн Араби утверждал, что он один из таких совершенных людей. Сторонники Селима I тоже верили, что он был одним из них.
Идеи Ибн Араби были противоречивыми и вызвали негативную реакцию в арабоязычном регионе, где османы только что утвердили свое правление. Ибн Араби обвинили в поддержке политических амбиций. Но мессианские амбиции Селима I превзошел его единственный сын и неоспоримый преемник Сулейман I.
Сулейман I и Карл V: всеобщее правление при благоприятном сочетании
Сулейман I (1520–1566) стал правителем в возрасте 25 лет после внезапной смерти от неизвестных причин своего харизматичного почти 50-летнего отца во время его путешествия из Эдирне в Стамбул в 1520 г. Османский хронист, писавший в конце XVI в., изложил невероятную историю о том, что произошло дальше, рассказанную его отцом, который был доверенным лицом Селима I. Чтобы создать благочестивый образ Селима I, автор рассказывает, что, когда три врача Селима I омывали его труп перед погребением, покойник дважды прикрывал свой пенис правой рукой.
Врачи были настолько поражены посмертным проявлением скромности, что немедленно провозгласили: «Аллах велик!» – и вознесли свои молитвы [369]. Затем тело Селима I временно похоронили под его шатром, поскольку взволнованные визири ждали прибытия Сулеймана в Стамбул для возведения на престол, после чего они могли бы извлечь труп, перевезти его в столицу империи и публично похоронить [370].
Вступив на престол, Сулейман I построил свое правление на фундаменте, заложенном его предшественниками. Наряду с его отцом, среди них были Мурад I, основавший войско янычар на основе детского сбора рекрутов, и Мехмед II, которому приписывают издание кодекса законов, установившего централизованную администрацию, организующую религиозный класс. Мехмед II добавил титул «римский цезарь» к титулам «султан», «император» и «хан», тем самым объединив христианские, исламские, персидские и тюрко-монгольские традиции правления. Известный как «Мастер благоприятного соединения», Сулейман I превзошел даже своего дедушку. Его высокий титул проистекает из того факта, что он был десятым султаном, родившимся на рубеже десятой исламской эры, и, таким образом, ожидаемым универсальным правителем, что подтверждается чтением небесных знаков [371].
Несмотря на удачное начало в юности, когда о нем говорили, как о «Мастере благоприятного сочетания», когда Сулейман I и его друг детства и любимый дворцовый паж Ибрагим прибыли в Стамбул, чтобы занять трон, визири и паши, оставшиеся от администрации Селима I, отказались выполнять приказы непроверенного лидера, который не участвовал ни в одной из военных кампаний своего отца. Они также не стали бы слушать Ибрагима, человека, назначенного на высокопоставленные административные и военные должности без какого-либо предыдущего опыта работы в правительстве. Те ранние годы были отмечены неопытностью султана, борьбой при дворе и напряженностью в администрации.
Чтобы проявить себя, Сулейман I отправился на поле боя. Он повел свои армии и флот на стратегически важные театры военных действий в Центральной Европе и Средиземноморье, стремясь добиться успеха там, где потерпели неудачу его предшественники. Первыми целями были Белград и Родос.
Сначала Сулейман I намеревался выступить походом на Буду и победить в битве могущественного венгерского короля. Лично возглавив армию, он изменил планы и осадил также контролируемую венграми важную цитадель Белград, которая лежала на пути к венгерской столице [372]. В августе 1521 г., после месячной осады массивной древней крепости на Дунае, силы обороны которой исчислялись всего сотнями человек,
